Кристен Эшли - Загадочный мужчина (ЛП)

Но мой отец до сих пор любил армию. Папа накупил футболки камуфляжного цвета с надписью «ARMY» на груди и носил их постоянно. И папа мгновенно сходился с любым из армейских братьев, устанавливая с ним незыблемую связь. Это происходило постоянно, когда мы были в отпуске, стоя в очереди в магазине, и даже когда он покупал ведро куриных крылышек. У него словно было шестое чувство на военных, он словно узнавал их по запаху, окончательно и бесповоротно проникаясь к ним.

Именно это сейчас и происходило с Хоком.

— Да, — ответил Хок, отец все еще держал его за руку, горячо пожимая, с облегчением, отразившемся на лице, в виде улыбке.

И похоже, что все мысли о том, что кто-то ворвался в дом его дочери, вылетели у него из головы. Поскольку, теперь он понял, что у меня есть парень, и этот парень был военным. Парень, не похожий на Скотта Лэйтона, которого отец, когда я развелась с ним, называл п*здой (он так и сказал мне это слово на букву «п», но папа довольно сильно ненавидел Скотта). Все в мире Бакстера Кидда вдруг стало справедливо и уместно, и эту справедливость мог осуществить мужчина, стоящий перед ним.

Да, я определенно облажалась.

Папа отпустил руку Хока и снова прижал меня к себе, заглянув мне в глаза.

— Дорогая, почему ты не сказала нам, что встречаешься? — спросил он, кивая и сияя, как лунатик.

— Ум..., — промямлила я.

— Отлично, мы приглашаем вас на ужин, — предложила Мередит рядом со мной, и я повернула к ней голову, она радостно улыбалась Хоку.

В этом была вся Мередит. Если все было в порядке с Бакстером, для нее тоже все было просто замечательно.

Вот черт!

— Хм..., — пробормотала я громче и более истерично на этот раз.

— Приготовь свою лазанью, — предложил папа и повернулся опять к Хоку. — Лазанья очень хороша, сынок, но ее чесночный хлеб, превосходит все. Домашний от начала и до конца готовый хлеб.

Боже мой! Мой отец вот так запросто уже называл моего загадочного любовника «сынок», зная его всего лишь пять секунд? Он никогда не называл Скотта «сынок». Он называл Скотта — «Скотт» или «п*зда».

— Ум...! — получилось, как придушенный крик.

— Гвендолин, — обратился ко мне Лоусон, и я перевела на него сумасшедший взгляд.

— Да?

Он подошел к нам, достал из кармана куртки бумажник, сказав:

— Я закончил здесь, но если ты что-нибудь услышишь или вспомнишь, дай мне знать, — он достал визитку из бумажника и протянул ее мне, его карие глаза встретились с моими, — звони в любое время, днем и ночью. Мой телефон указан здесь.

— Хорошо, — ответила я, забрав визитку, и он повернулся к Хоку.

— У вас имеется запись? — спросил он.

— Да, — ответил Хок.

— Вы узнали этого парня? — стал спрашивать Лоусон.

— Я еще не видел пленку, — ответил Хок, — но мои парни не смогли его опознать. Я взгляну, когда вернусь на базу.

— Что насчет машины? — продолжал допытываться Лоусон.

— По номерному знаку, украдена, — ответил Хок.

— Не будет ли слишком, попросить вас поделиться этой пленкой с нами? — спросил Лоусон.

— Уже отправили в департамент, — ответил он.

— Запись? — встрял мой отец, делая шаг к Хоку и глядя на него.

— У меня свой бизнес и я занимаюсь безопасностью и в том числе. Когда Гвен и я стали встречаться, я установил камеры у нее в доме, наблюдение ведется двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Пару недель назад мы поставили также камеры на улице. У нас есть запись парня, вломившегося в дом.

Рука отца напряглась, обнимая меня за плечо, и пока Хок беседовал с Лоусоном выражение лица моего отца становилось несколько ошеломленным, но как только Хок прокомментировал происходящее, отец просиял от мысли, что военный мониторит мой дом, пытаясь тем самым меня защитить.

Он даже не догадывался, что таким образом следили за мной.

Я перевела взгляд с отца, прищурившись на Хока.

— Бакс, ты не думаешь, что это связано с Джинджер? — шепотом спросила Мередит отца, и я нахмурившись взглянула на свою мачеху.

Она была рыжеватой блондинкой, с шевелюрой, слегка вьющихся мелированных волос, с привлекательными светлыми прядями. У нее было примиленькое лицо феи, вздернутый носик и васильково-синего цвета глаза. Она была изящная, маленького роста, по крайней мере на три дюйма ниже, чем я и на восемь дюймов, чем папа, ее рост составлял пять с половиной футов. Что означало, что она могла носить туфли на высоких каблуках, которые носила постоянно, даже сейчас в середине ночи, приехав по звонку падчерица, на ней были стильные сапоги на высоком каблуке. Она приучила меня носить высокие каблуки и научила меня стилю, другими словами, научила меня принимать себя такой какая я есть, и выгодно использовать свою фигуру, что я и делала при ее поддержке.

У папы появились морщинки вокруг глаз, когда он смотрел на парней, сказав:

— У меня есть еще одна дочь, и она…

Хок перебил его:

— Мы знаем о Джинджер, и скорее всего, проникновение к Гвен связано с действиями Джинджер.

Папа тут же напрягся, а Мередит тихо вздохнула.

А я? Я лишилась своего спокойствия.

Я освободилась из объятий отца, вцепилась в руку Хока и произнесла:

— Могу я поговорить с тобой?

Я даже не стала дожидаться ответа, повернулась и потянула его из кухни через гостиную, вверх по лестнице, затем прошла коридору и вошла в свою спальню. Со скрипом закрыв дверь, я повернулась, отпустила его руку и шагнула ближе, встав на цыпочки, чтобы видеть его лицо прямо перед собой.

— Зачем ты это делаешь? — прошипела я.

Он смотрел на меня сверху вниз.

— Что делаю?

— Говоришь им про Джинджер! — выпалила я на одном дыхание.

— Детка, — только и всего ответил он.

— Детка? Это все, что ты можешь сказать? — резко спросила я. — Ты не должен говорить им о Джинджер.

Его брови взметнулись вверх.

— Почему не должен?

— Потому что это расстроит их, они будут беспокоиться, еще раз повторяю — расстроит их , — объяснила я.

Он поставил руки на бедра и ответил:

— Душистый Горошек, если бы я был отцом двух дочерей, у которых были бы проблемы, я хотел бы знать об этом, и поверь мне не был бы счастлив, что от меня скрывают информацию.

— Может и так, но я дочь, у которой проблемы с сестрой, и я знаю намного больше о своей семье, чем ты, и ты, возможно, захотел бы знать, но, поверь мне, папа не хочет , и скажу больше, Мередит вообще не следует знать обо всем этом.

— Ты должна все им, черт побери, объяснить, — сообщил он мне, и я почувствовала, как окончательно теряю самообладание, поэтому ближе приблизилась к его лицу.

— Не смей говорить мне, что я должна делать со своей семьей, — сорвалась я.

— Я смогу обезопасить тебя, Гвен, но я не буду напрягаться, разбираясь с дерьмом твоей сестры. Чуда не произойдет, для нее все кончится очень плохо. Они должны узнать об этом, чтобы потом не было неожиданностью.