Екатерина Овчар - Безликий

- Сирена! – шипит он, хватая меня и резко прижимая к себе. У него странное настроение. Руки начинают блуждать по моему телу. Начинает целовать шею. Сильно сдавливает попу, и я прикусываю губу, чтобы не застонать от боли. Тянет в ванную, – я уже знаю его привычки. Когда он отправляет меня после работы в ванную насильно, значит, сегодня он хочет секса.

- Я жду тебя в спальне! – рявкнул господин, захлопывая за мною дверь. Я села на закрытую крышку унитаза, сбросив туфли.

Ему не нужны мои слова, мое приветствие или рассказы о работе, нет! Он думает только о себе и своих желаниях. Я устала. И не только физически! Истощена морально, умственно, духовно… Да и к тому же ноги отваливаются, спина болит, а голова просто раскалывается от шума зала и дыма сигарет. Медленно опустилась в ванную в надежде, что это как-то поможет. О, чудесно!

- Тебя долго ждать? – вдруг раздался злостный голос господина. Что-то случилось!

Не успев как следует отдохнуть или даже вымыться, я выбежала из ванной в любимой белой сорочке. Любимой – Джека! Она едва ли закрывает попу, а кружево открывает грудь. Видимо, этим она ему и нравится. Постучав, я захожу в спальню с приглушенным светом и становлюсь на колени. Господин смотрит в окно, обколотившись на раму.

- Ты была в баре? Без охраны?

- Прости…

- За что? За то, что к тебе могли приставать, или за то, что ты приставала к бармену?

- Я не…

- Молчать!- рыкнув, бросил об пол пустую бутылку, которая разлетелась на мелкие кусочки. Я вздрогнула, закрыв глаза. Желудок скрутило, по телу пробежал озноб…

- Я думал, что хорошо тебя приручил! Видимо, ошибался!

Только бы не заплакать.

- Ползи ко мне! – полным презрения голосом зашипел хозяин, подходя к кровати и снимая рубашку.

Я подняла глаза, видя большие и мелкие осколки на полу. Он хочет, чтобы я ползла по ним?

- Ну? – он поднял брови в ожидании.

Я смогу, смогу, это не сложно… Не разгибая колени, опираясь на руки, я начала двигаться. Режет и жжет одновременно.

Солнце, трава, цветы… я начала повторять свою мантру. Яркое солнце согреет меня. Один шаг… Трава приласкает меня. Второй шаг… Цветы окутают ароматом… Третий шаг…

Осколки хрустят и лопаются прямо в теле. На руках кровь и видимо, такой же кровавый след тянется за мной.

- Смотри на меня! – Джек сел на край кровати, расстегнув брюки.

Я подняла глаза, в них стоят слезы, но быть может, он их не увидит в приглушенном свете лампы. Боль окутывает тело. Ничего, это не смертельно... Поймав мой взгляд, губы Джека изогнулись в довольной ухмылке. Я же свои сжала от боли и безысходности.

- Умница.

Джек взял меня за плечи. Я все еще на коленях. Смотрю на окровавленные, дрожащие ладони. Прозрачные стеклышки, омытые кровью, блестят в сумрачном свете. Почему-то эта картина кажется мне прекрасной. Я чувствую боль, но она уже не такая, как прежде, она не причиняет мне вреда, наоборот: она поможет мне пережить то, что Джек сделает дальше. Он гладит мою шею, волосы, щеки. А я по-прежнему смотрю на ладони. Видимо, это спровоцировало его почти до боли сжать мою шею. Я подняла глаза на его эрегированный член. Его заводят мои мучения, моя боль. Большим пальцем он тянет мой подбородок вниз, открывая рот, и опускает мою голову к члену в своей руке. Сопротивляться не имеет смысла, нельзя… нет права.

Я закрыла глаза, чувствуя его вялую эрекцию на губах, и то, как она начинает расти с каждым толчком. Пальцы Джека усилили давление на шее, и я захрипела, когда он начал душить меня. И даже едва дыша, я чувствую едкий запах его дорогого парфюма: терпкие ноты перца, смешанные с геранью. Режет глаза.

Мне не первый раз приходится терпеть такое. Но такой силы в его пальцах раньше я не ощущала. По щекам покатились слезы. Я опустила руки на колени, и они заскользили кровью по телу. И, чтобы не слушать гадких стонов хозяина, я начала снова повторять свою мантру.

Мне сегодня нечему радоваться. Вчера полночи я просидела в ванной, вытаскивая осколки из тела. Даже не знаю, все ли я извлекла, но кожа еще горит. В руках оказалось их намного меньше, чем в коленях. Я не приняла таблетку от боли, потому что не хочу, что бы что-то помогало мне забыть, за что я ненавижу Джека и родителей, которые меня ему продали. И даже не вспоминают, получая ежемесячно свои деньги. Я должна перенести эту боль, она помогает мне выжить. Все свои мысли я снова записала в дневник. Он знает обо всем, как и Мери. От нее будет трудно скрыть последствия этой ночи.

- Леди? Вы сегодня рано! – удивился моему появлению охранник, отпирая замок гримерки. Я кивнула головой, пытаясь улыбнуться.

- Мери еще не пришла?

- Нет, но она должна прийти, – он посмотрел на часы, - с минуты на минуту!

- Спасибо, Боб!

Он улыбнулся и открыл мне дверь, пропуская внутрь. Цветы! Новые цветы уже ждут меня! Я быстро захлопнула дверь и направилась к столу с очаровательным букетом красных цветов. Пышные, удивительные и как всегда, неизвестные для меня растения. Я улыбнулась, – это приятно. Тот бармен делает мне приятно. Но зачем ему это? Разве он не понимает, что его могут убить за такое?

В цветах блеснула золотая карточка: «Увидимся! Твой С.»

- О, Сирена, привет. Хорошо, что ты здесь! – в комнату ворвалась запыхавшаяся Мери.

- Привет. Что случилось?

Она прошла и села на наш любимый бежевый диван. Выглядит она как всегда, прекрасно, в джинсах в облипочку и серой майке, вот только взгляд испуган.

- Никто с именем Соломон в этом клубе не работает! – отдышавшись, сказала подруга, вытирая ладони об колени.

Я затаила дыхание, но уже не удивилась, ведь бармен вчера тоже это твердил.

- Ясно.

- Даже похожего по описанию парня здесь нет! Ты понимаешь, Сирена! Я говорила тебе, что это опасно!

Она перевела взгляд на цветы, потом на карточку у меня в руке и быстро ее выхватила. Я не стала ее отнимать.

- Ты не пойдешь к нему, я не пущу тебя!

- Да я и не собиралась!- спокойно ответила я, подходя к открытому окну, чтобы подышать.

- Стой!

Я замерла, но она уже заметила!

- Что у тебя с руками, и почему ты в брюках? Ты же их не носишь!

Я набрала полные легкие воздуха и закрыла глаза, слушая шум города.

Потом я рассказала Мери о вчерашнем вечере, стараясь не вспоминать все детали. Она усадила меня в кресло перед зеркалом и, достав аптечку, начала протирать мои ладони и колени. В ее глазах я увидела слезы, но она молчала. Сама я уже не плачу, нет смысла, я просто существую, чтобы моим родителям продолжали платить за меня. На руках раны затянутся быстрее благодаря мази, так нужно для работы. Ведь ладони сестра обработала, как мать своему ребенку, и мне дорого ее отношение!

Бабуля готовила меня к жизни. Она всегда говорила: наступит день, и солнце взойдет, и мрак рассеется! И еще она говорила, что мне под силу все на свете…И я буду держаться, пока ей нужны деньги Джека на лечение. А потом, может, сбегу со своими книгами… и от этой мысли мне почему-то захотелось улыбаться. И вовсе не стоит сейчас вспоминать о том, что он меня все равно найдет, из-под земли достанет, лишь бы меня помучить. Еще раз унизить и показать, что я принадлежу ему, а не себе!