Ева Никольская - Флирт с маньяком

Начались собачьи игры. Вся шарага пролетала мимо меня то в одну, то в другую сторону, потом эта ненормальная сука, как истинный Иван Сусанин, повела свой отряд на лед. Собачьи бега приняли новый оборот, теперь риск их не очень-то хорошего завершения значительно возрос.

Напрасно я пыталась дозваться увлеченного подругой Лари, он совершенно не реагировал на мой голос. Я даже охрипла, крича во всю глотку его имя. Бесполезно! Откуда-то прибежала немолодая женщина, крашенная в белый цвет. У нее были ярко алые губы и кожаная кепка, покрывавшая золотистые волосы.

— Мая, Мая, Мая! — завопила незнакомка, поравнявшись со мной. — Куда тебя понесло, дура проклятая?!

— Это Ваша псина? — хмуро спросила я ее.

— Да, — ответила та нехотя. — Привязала на крыльце, пока ходила в магазин, а она… короче, и след простыл.

— Зачем Вы, вообще, суку с течкой потащили на улицу? — я разозлилась, хотя толку от этого было мало.

Время назад не вернуть, нужно действовать в уже сложившихся обстоятельствах, причем действовать немедленно. Майя, ошалев от погони, принялась бегать вдоль длинной узкой полыньи, появившейся в связи с оттепелью в нескольких метрах от берега. Ее отчаянные маневры, методично повторяемые моим псом, заставляли сердце замирать от страха. Еще чуть-чуть и эта дура, не удержав равновесия, рухнет в ледяную воду, если не прекратит ходить по краю льда. Однако либо мозгов у перевозбужденной суки было мало, либо собачий инстинкт диктовал ей свои условия, но придерживаться здравого смысла она никак не хотела. В конце концов, мои самые жуткие предположения оправдались, и длинноногая Майя, поскользнувшись, рухнула в воду. Ее голова какое-то время виднелась на поверхности, но вскоре она исчезла подо льдом.

Мой Лари, как настоящий джентльмен, кинулся спасать даму, упав плашмя в ледяную полынью брюхом. Раздался звук поднятых его телом брызг. Я оцепенела, наблюдая за происходящим. Женщина, с которой мы только что беседовали, побежала дальше, продолжая выкрикивать имя своей собаки. Вероятно, она не заметила, как та нырнула в Неву. Я же, как загипнотизированная, смотрела на бултыхающегося в воде друга, отчаянно соображая, что предпринять.

«Господи! У меня же дочь. Я не могу ее оставить без матери, отправляясь спасать животное, — проносилось в голове, словно вывески на домах, которые можно наблюдать из окна стремительно мчащейся машины. — Нужно бросить его и уйти. Будет знать, что любовь — штука опасная!»

Убеждая сама себя не вмешиваться в ход событий, я продолжала стоять на месте, как вкопанная, и неотрывно следить за псом. Он не мог выбраться, отчаянно цепляясь лапами за острые края льда. Подмерзшая твердь крошилась, оставляя несчастного бултыхаться в холодной воде без надежды на спасение из смертельного плена. И тут он меня увидел. Из приоткрытой, над серой блестящей гладью, пасти вырвался негромкий визг, полоснувший как нож, по моему сжавшемуся сердцу. Я не могла бросить пса в беде, никакие здравые рассуждения меня больше не удерживали, так как я в миг забыла об их существовании, ринувшись на мольбу о помощи, читавшуюся в глазах бедного животного.

Откуда только силы взялись? Я с корнем вырвала тоненькое деревце, что произрастало неподалеку и, бросив его на лед, поползла к тонущему Лари. Голова работала хорошо, четко просчитывая сложившуюся обстановку и все возможные риски. Ствол служил опорой, идти в полный рост я не решалась, опасаясь провалиться, так как ледяная поверхность не внушала мне особого доверия. Вокруг все как будто замерло. Остались лишь испуганные собачьи глаза, устремленные на меня. Наконец, я добралась. Вытащить овчарку оказалось делом непростым. Лари был большим и тяжелым псом, который, ко всему в придачу, еще и промок. Задние лапы у него отказали из-за переохлаждения, передними он отчаянно пытался мне помочь, карабкаясь на льдину. У нас все-таки получилось. И когда я уже была готова закричать «Ура!» от радости, лед треснул. Мы оказались на пяточке, который плавно проплыв немного, приблизился к противоположной стороне. Я быстро перескочила на более устойчивую поверхность, втащив туда за собой изможденного пса. Мы были отрезаны от берега узкой водяной преградой. Лари лежал, не в силах пошевелиться. Его трясло. Я быстро сняла с себя куртку, шарф и шапку и принялась натягивать вещи на пострадавшего. Он даже не сопротивлялся, вяло вращая глазами. Нарядив собаку, я невольно поежилась, так как холодный ветер не очень-то ласково подул в мою сторону, пророча мне воспаление легких, как минимум. Если, конечно, вообще выживу после глупой истории, в которую мы только что угодили.

Я отчаянно всматривалась в берег, пытаясь найти там хоть одного человека. Никого не было. Теперь оставалось надеяться лишь на чудо. Прижав к себе виновника происшествия, я уселась рядом с ним и начала тихо замерзать. Когда конечности онемели, мой рассудок медленно погрузился в состояние сонливости, перед глазами все поплыло, а в голове остался лишь звук бьющихся в унисон сердец — моего и собачьего. Сквозь тяжелый сон, я почувствовала, как чьи-то руки осторожно подняли меня и куда-то понесли. Потом мой заторможенный рассудок услышал слова:

— Привет, Незнакомка!

Я, наконец, открыла глаза, с трудом расклеив слипшиеся от мороза веки. Мы с Лари уже находились на берегу, куда нас доставила вызванная кем-то бригада спасателей.

— Сейчас приедет скорая, и ты отправишься в больницу, — сообщил человек в униформе, накрывая мои плечи теплым уютным пледом.

Собаку тоже закутали, уложив его покрывшееся сосульками тело на носилки.

— Я не могу! — приходя в себя окончательно, воскликнула я испуганно. — Мне надо к подруге.

— Что за глупости? — строго проговорил собеседник, наклоняясь ко мне.

Разглядев его лицо повнимательнее, я опешила. Это был тот самый белокурый парень из метро. От удивления я не могла вымолвить ни слова, продолжая тупо на него смотреть.

— Узнала что ли? — усмехнулся спасатель. — Как звать-то тебя, «тридцать три несчастья»?

— Катя, — пробубнили мои онемевшие от холода губы. — Катерина Орлова. Но скоро я стану Балгаренко.

— Замуж собралась? — без энтузиазма осведомился собеседник. — За того хмыря в сером пальто?

— Нет! Развожусь через несколько дней! — радостно пояснила я. — А хмыря зовут Игорь, и я с ним больше не встречаюсь.

— Понятно… — он еще сильнее замотал меня теплой накидкой.

Где-то вдалеке раздался вой сирены приближающейся скорой помощи. Я испуганно закрутила головой и, схватив парня за руку, когда он собрался было отойти, скороговоркой пробормотала:

— Мне нельзя в больницу. Если я завтра не заплачу деньги, они убьют и меня и дочку. Пожалуйста, не отправляйте меня в больницу. С нами все в порядке. Честно.