Галина Романова - Амур с оптической винтовкой

Бесподобная же женщина, сделал он вывод на последнем кофейном глотке, упрекнуть не в чем. Только вот…

Побрел бы он так за ней послушно с холостяцкой вечеринки, явись она туда с бранью? Пошлепывал бы по заду, подмигивая при этом опешившему другу?

Ой, вряд ли! Да она бы и не пошла за ним. Она бы послушно сидела дома и ждала. Очень послушная. Очень…

Он вымыл кофейную чашку, турку, убрал коробку с кофе в шкаф, встал возле подоконника, уставился в черный квадрат окна. Он бы абсолютно черен, ни единого проблеска света за стеклами. У галактики, что ли, выходной? И люди? Где вы? Почему свет не горит в ваших окнах? Не такое ли окно пытался изобразить знаменитый художник, забыв при этом про оконный переплет? Может, не успел нарисовать что-то еще, отвлек кто-нибудь? И шуму сколько наделал со своим шедевром.

Он вот лично – Григорьев Артем Николаевич, тридцати пяти лет от роду, симпатичный спортивный малый, дослужившийся до капитана, раскрывший не одно гнусное преступление, веривший в искреннюю дружбу и заблудившуюся на пути к его душе любовь, не видел ничего шедеврального в черной пустоте, очерченной границами его оконной рамы. Для него это было ничто! Отсутствие жизни.

Может, он болван? Тупой? Недалекий? Поэтому и в чувствах Натальи до сих пор не разобрался и не понимает, что ею движет. Чем обусловлена такая ее терпимость? Его же нелегко терпеть. Его даже взбалмошная Тина не смогла вытерпеть. А той вообще все было по барабану.

Вспомнив бывшую девушку, он вдруг затосковал. Ему было с ней неплохо. Временами она, конечно, вела себя паскудно, но в основном у них в доме было шумно и весело. И он чаще улыбался. А сейчас…

Сейчас он вдруг стал серьезным, стабильным, тянулся к планке респектабельного. Только планку эту он не сам для себя задрал. А кто? Наталья?

Дорогой дружище, будто почувствовал его душевную маету, позвонил.

– Спишь? – спросил с сонным зевком.

– Нет.

– И я нет.

– Маринка сильно ругалась?

– Ладно тебе! – фыркнул Леха. – Устрашение одно. Все нормально… Тут я подумал чего… Алиби-то у пацана, скорее всего, липовое.

– Почему?

– Так сам говорил – девчонка по двору к нему бежала.

– Может, не она?

– Как же! У них в доме каждая вторая высокая, стройная блондинка! Коллеги ее тоже так описали. Так вот бежала-то она, скорее всего, по его вызову. Налицо сговор. А зачем?

– Дружка отмазать?

– А зачем? – настырно повторил Леха. – Я понимаю, что мать он не трогал. Не той закваски наш Ростовский. Где был-то ночью? Чего молчит? Есть что скрывать?

– Возможно.

Артем прислушался. В спальне зашуршало, хлопнула дверца шкафа, поднялась какая-то странная суета. Непонятно…

– Слышь, Тёма, мы с тобой пока своими соображениями делиться ни с кем не станем. Но чую одним местом, не так просто дело.

– Может, ты накручиваешь?

Артем выглянул из кухни в коридор. Дверь в спальню была широко распахнута, и там горел свет. И Наталья, одетая в джинсы и черную шерстяную кофточку, ловко швыряла в распахнутый чемодан свои вещи с полок шкафа.

Ничего себе! Бунт? Может, будет скандал? Или уйдет тихо, смиренно улыбнется и уйдет? Он даже не знал, что для него предпочтительнее.

Артем на цыпочках вернулся в кухню. И повторил уже громче, не боясь ее разбудить:

– Может, ты накручиваешь, Леха? Может, зря?

– Ты прямо как наш полковник сейчас заговорил. Просто слышу его голос на завтрашнем совещании. Так и скажет, сто пудов!.. Может, и зря, – с раздражением отозвался друг через мгновение. – Только непонятно мне, друже, на что пять лет пила неработающая нигде баба? На что содержала сына, платила за квартиру? А квартира под сто квадратов! И за что ее все-таки убили? Для кого она стала вдруг угрозой?..

Ресторан работал. Несколько столиков обслуживались и на улице, невзирая на вечернюю прохладу. Четыре, насчитал Роман. Четыре деревянных квадратных столика, накрытых белоснежными скатертями, придавленными сверху квадратом толстого стекла, чтобы тонкая ткань не улетала вместе с приборами. Ни один из столов на улице не был занят, и официант, обслуживающий их, заметно скучал, привалившись широким плечом к ресторанной стене. И без конца посматривал на часы, дожидаясь конца смены, когда можно будет все начать убирать с улицы.

Рома заглянул внутрь. Почти все места были заняты, но было тихо, чинно, звучала легкая музыка. Барную стойку красного дерева облепили посетители, кому не досталось места за столиками.

Ресторанчик-то достаточно популярен, подумал он и вернулся на улицу. Сел за столик, наименее обдуваемый ветром. Его все время колотило, то ли от вечерней прохлады, то ли от всего, что свалилось на него сегодня, то ли от обиды на Дианку.

Да, странно звучит, но он на нее обижался! Могла бы и не поверить, если любит. Могла бы и не убегать. Просто могла ударить его, чтобы он не зарывался в своем вранье. И потом…

Что потом, он додумать не успел.

– Меню, пожалуйста, – с наигранным энтузиазмом улыбнулся официант, положил перед Ромой кожаную папку с ламинированными страницами. – Очень рекомендую баранью ногу. Сегодня она особенно хороша.

– Спасибо, – машинально поблагодарил Рома, принявшись листать меню.

Поесть следовало. Он ничего не ел вообще со вчерашнего вечера. Вчера его покормила мать перед тем, как он ушел из дома. Вспомнив ее картофельное пюре со свиной отбивной, красиво нарезанные овощи, вспомнив ее горделивую улыбку, с которой она ему подавала ужин, он чуть не расплакался. Горло перехватило так, что он даже обхватил его двумя руками. Мать не часто его баловала в последние годы своими обедами и завтраками. А тут вдруг приготовила.

– Все в порядке? – обеспокоился официант и на всякий случай стрельнул глазами в охранника.

Только поганых наркоманов, загибающихся за его столиком, ему и не хватало под конец смены!

– Все в порядке, – просипел Рома и ткнул пальцем в первую строку, что выцепил его взгляд. – Давайте это.

– Хороший выбор, – дежурно похвалил официант выбор клиента.

Выбрал хинкали! Ну не дурак ли! Они по стоимости чуть уступали утке по-пекински. Так там было что съесть! И гарнир к ней шел потрясающий. А тут что? Хинкали! Сегодня, он точно знал, их никто не лепил. Сегодня их завезли из супермаркета. Пускай дорогие, пускай неплохого качества, но для того чтобы их съесть, не нужно было тащиться в ресторан.

Выбору парня удивились и на кухне.

– Студент, что ли? – лениво спросила Валя, повар, отвечающая именно за блюда средней сложности.

– А я знаю! Я у него зачетку не спрашивал! – огрызнулся он и сразу приуныл.

На чаевые вряд ли придется рассчитывать. Это теперь пока заказа дождется, пока съест, час пройдет! А он уже хотел столики тащить под навес. Вот принесло!