Галина Романова - Амур с оптической винтовкой

Что ему было нужно здесь? Собутыльник? Сомнительно. Люди такого склада редко хотят делиться спиртным. Они до него жадные. И Семен выпил бы все один с большей радостью. А зачем-то пришел к нему. Зачем?! Сообщить о странных вещах, которые здесь происходили? Но почему ему? Он же – Семен – не знал, что Рома это Рома. Он знал его как Сашу. Или все же знал?

– Странно… – снова вслух произнес Роман и решил мужика этого сегодня в поселке найти.

Не так уж много здесь обитаемых домов. И людей с подобными приметами, думается, тоже. Вот только дождь прекратится. У него с собой вещей почти нет. Купил по дороге пару белья и три дешевые футболки. Из обуви ничего другого нет. А в тех туфлях, в которых он хоронил мать и в которых сюда приехал, по разбухшему чернозему не попрешь.

Кстати, вещи! Он как-то о них и не подумал, отъезжая от адвокатской конторы. Что-то надо было купить еще. Как долго ему придется тут жить? Видимо, долго, раз его снабдили фальшивыми документами. А чем он станет тут заниматься? Ходить из угла в угол по дому? Ему дали деньги. Не много, но и не мало. Их тут и тратить некуда. Продуктов полон холодильник. Но все же: как долго? Как долго он станет тут жить?

– Пока все не стихнет, – со вздохом произнес его благодетель, позвонив ближе к обеду.

– В смысле? – Он не такого ответа ждал. – Хотелось бы поточнее.

– Почему тебе там плохо? – Снова последовал вздох. – Тишина, природа. За грибами сходи.

– Я в них ничего не понимаю, – буркнул Рома. И настырно повторил: – Как долго мне скрываться?

– Пока не найдут убийцу Валентина Стремова и его девушки.

– Да ладно! – Рома присвистнул. – А если его вообще не найдут?! Что со мной? Стану тут вечно жить?

– Станешь там жить ровно столько, сколько понадобится, – жестко оборвали его. – Хотя можешь явку с повинной написать. Я не против.

– Я никого не убивал! – заорал Рома, снова ощущая странную слабость, которая всегда накатывала при общении с этим человеком.

– Да, но на месте преступления ты был?

– И что?

– А ничего. Ты там был, на камерах видеонаблюдения засветился, кто-то из жильцов тебя видел. Мало? Продолжить? Рассказать, что по совокупности улик тебя ждет?

– Не надо. – Рома закусил предательски дергавшуюся губу. Потом спросил: – Я просто хотел узнать, как долго мне тут сидеть, в этой глуши?

– Столько, сколько понадобится. Все у тебя?

– Нет, не все! – непозволительно повысил он голос. – Я хотел бы знать, кто хозяин этого дома?

– Упс-сс… – прозвучало в ухе шипяще. – С какой стати ты интересуешься?

И голос его сделался таким отвратительно вкрадчивым. Как у опасного удава из детского мультфильма.

– С той, что он может явиться сюда с девками, а я тут! – нашелся Рома, решив не раскрывать пока до конца все, что знает.

– С девками? С какими девками? Что за девки? – обеспокоился собеседник.

– Мне сказали, что хозяин сюда часто шлюх возит. Вот он явится. А я…

– Не явится, – пробормотал собеседник и, не простившись, отключился.

И потом телефон его оказался вне зоны доступа. А вечером он неожиданно явился сам вместо хозяина.

Сумерки, заполненные дождем, были ранними. Рома валялся на незастеленной кровати в одежде перед телевизором, его весь день клонило в сон, когда с улицы раздался шум мотора. Он выключил телевизор, потушил свет, подбежал к окну, выглянул на улицу.

Машина подъехала вплотную к воротам. Посигналили. Он не сдвинулся с места. Потом все стихло, через какое-то время ворота загремели, распахнулись и машина – белоснежный седан – вкатилась внутрь. Передние колеса замерли в полуметре от ступенек, ведущих ко входу в дом. Через минуту хозяин изящной белоснежной машинки выбрался на улицу.

Это был он, его дневной собеседник. Приехал один. Ежась от дождя, с заднего сиденья достал объемную сумку, хлопнул дверцей, поставил машину на сигнализацию, что Рома счел лишним. Здесь никого не было. Кажется, даже птицы не водились. Он не слышал вчера их пения. А сегодня, в дождь, и водились бы – попрятались.

– Вечер добрый, юноша, – поздоровался нежданный гость, входя в дом и неодобрительно рассматривая Романа в мятой одежде. Воротник и плечи его ветровки были мокрыми. С коротко стриженных волос стекали капли. – С вечера не раздевался, что ли?

– Почему? – Он сунул руки в карманы штанов, качнулся на каблуках ботинок, пожал плечами. – Раздевался. И вам добрый вечер, Василий Николаевич.

– На вот. Купил тебе кое-что из одежды. – Гость протянул ему туго набитую дорожную сумку. – Чаю-то нальешь?

Рома кивнул, подхватил сумку, быстро отнес ее в комнату. Когда вернулся, Василий Николаевич уже был в кухне. Успел залить в чайник воды, поставить кипятить и активно нарезал на громадной доске сыр с большущими дырками. Рома такой не любил. И обходил упаковку вниманием.

– Пока ехал, проголодался. Я на ночь вообще-то не ем. Но сыр можно. И чай без сахара. Зеленый, – бормотал тот себе под нос удивительно, почти по-приятельски, аккуратно раскладывая тонкие пластинки сыра на глиняном блюде. – Не хотел ехать. Поздно уже. Да вопросы у тебя появились, требующие ответов. Что же, Рома, поговорим. Видимо, время пришло…

Он достал из посудного шкафа две чайные пары, поставил на крохотный стол в дальнем углу посуду, блюдо с сыром. Заварил чай. Сел и сделал знак рукой садиться Роману. Тот послушно опустился на стул напротив.

Василий Николаевич заглянул под крышечку заварочного чайника, удовлетворенно улыбнулся, шумно втянув аромат свежезаваренного чая. Разлил его по чашкам. И тут же начал цедить кипяток мелкими глотками. Рома ждал, пока остынет, вяло помешивая в чашке ложкой.

– Ты спросил у меня, кто хозяин этого дома? – неожиданно прервав громкое чаепитие, сопровождавшееся активным чавканьем, спросил Василий Николаевич.

– Да, спросил, – откликнулся Роман настороженно. – И кто же он?

– Ты, – выпалил Василий Николаевич с утробным смешком. И широко повел вокруг себя незанятой чашкой рукой. – Хозяин этого дома. Недостроенных домов хозяин. И земли, на которой они стоят. Хозяин всему этому – ты, Рома.

Он потрясенно молчал, не зная, верить или нет. Он не видел никаких бумаг, если что! Он вообще после исчезновения отца в доме не видел ни единого документа на право хоть какой-то собственности. Даже на их с матерью квартиру! Если что-то и было, то куда-то подевалось. Или было спрятано. Кем и когда – загадка! Деньги в доме водились. Мать его не баловала, но и в черном теле не держала. Откуда были деньги, не говорила. Он не спрашивал. Не у кого было! Она то в запое пребывала, то накануне запоя, то сразу после него.

– Так что жить тут можешь сколь угодно долго, – закончил Василий Николаевич с улыбкой и вдруг помрачнел и закончил неожиданно: – Если, конечно, тебя…