Татьяна Полякова - Небеса рассудили иначе

– О чем?

– Где я был в тот момент, когда стреляли в Ломакина.

– Я не собираюсь этого делать.

– Серьезно? А как же совет сестрицы?

– Ее можно понять… она видит все происходящее иначе, чем я.

– Да неужели? – Стас засмеялся. – Кончай валять дурака, Принцеска. Спрашивай. Это лучше, чем молчать и изводить себя сомнениями.

Конечно, он был прав. Это куда лучше, но признаться в том, что я извожу себя сомнениями, ох как нелегко. Это равносильно сомнению в моей любви. По крайней мере, именно так я думала.

– Твой мобильный, – наконец сказала я и вздохнула. – Это так на тебя не похоже.

– Последние дни такая ерунда, как подзарядка мобильного, меня совсем не волнует, – засмеялся он. – Я уехал с работы где-то около пяти. В половине шестого у меня была встреча, закончилась в семь. Я отправился в торговый центр «Северный» за продуктами, где пробыл больше часа.

– Так долго? – спросила я, уже ненавидя себя за это.

– Забыл сказать, я купил тебе платье. Подумал, может, в ресторан мы все-таки выберемся. Платье в спальне, можешь взглянуть. Вряд ли тебе захочется его примерить…

– Очень захочется, – улыбнулась я и пошла в спальню. Платье было красного цвета, и я бы сама такое вряд ли выбрала. Слишком яркое, слишком открытое. Но когда я его надела, невольно засмеялась, испытывая в ту минуту гордость, радостное изумление и благодарность Стасу, что он видел меня такой: уверенной в себе, красивой, не знающей сомнений.

– С платьем я угадал, – сказал он, стоя в дверях, и я очень быстро оказалась в его объятиях.

Остаток ночи нас мало интересовал окружающий мир, точнее, его для нас вовсе не существовало. Даже о Димке я ни разу не вспомнила. Но утром, когда комнату еще наполняли сумерки, а Стас спал рядом, я осторожно высвободилась из его рук, подхватила с пола пакет и вышла с ним в кухню. Проверила и пакет, и упаковку. Чека не было, что не удивило. Странно делать женщине подарок, вложив в него чек. Но крохотная надежда была: вдруг он машинально положил его в пакет, а потом забыл.

Логотип на пакете был мне хорошо знаком. Этот бутик в торговом центре «Северный» я знала. Любимое заведение сестрицы. Стас мог купить платье утром, в обед или вообще днем раньше. Господи, что ж я делаю… почему я упорно ищу доказательства его невиновности… или вины? Мне недостаточно его слова? Неужто он прав, и я просто не в состоянии ему верить, разрушая все и делая немыслимым совместное существование?

На цыпочках я прошла в спальню, нырнула под одеяло и прижалась к Стасу.

– Принцеска, – пробормотал он во сне и улыбнулся.

Утром, когда он привез меня на работу, я постояла за прикрытой дверью, дожидаясь, когда отъедет его машина, а потом припустилась к стоянке такси. Торговый центр «Северный» открывался в девять, пятнадцать минут десятого я уже была в бутике. Наплыва покупателей не наблюдалось, и обе девушки, работавшие здесь, шагнули ко мне с широкими улыбками.

– Мой муж купил у вас платье, – начала я, улыбаясь в ответ, и принялась описывать подарок Стаса.

– Да-да, – дружно закивали девушки. – Вам оно не понравилось?

– Я хотела бы знать, когда он его купил?

– Вчера вечером…

– А точное время вы могли бы мне сказать?

Теперь они переглянулись с недоумением, но одна из продавщиц направилась к стойке, а я продолжала улыбаться, пока сквозь стеклянную стену бутика не увидела Стаса. Он стоял чуть в стороне, ближе к лифту, и оттуда наблюдал за мной. С минуту мы смотрели друг на друга, потом Стас развернулся и пошел прочь, а я бросилась за ним.

– Подожди! – кричала я, зная, что он не обернется.

Он и не обернулся. Створки лифта сомкнулись задолго до того, как я подбежала. Еще один лифт был напротив, через проход. Я спустилась на парковку и только потом подумала, что он мог выйти на нулевом этаже, где тоже была парковка, но на улице. Полчаса я бестолково бегала, пока не поняла, что он давно уехал. И стала звонить, то есть я звонила все это время, хотя мобильный он сразу отключил. Я послала СМС: «Прости меня» – и поехала к нему в офис, надеясь застать его там. Но дальше порога меня не пустили. Охранник связался с секретаршей Стаса и получил ответ: Станислав Игоревич в командировке, вернется через несколько дней, когда конкретно, не сказал. Вранье, только неизвестно кому предназначалось. Он мог придумать командировку накануне, чтобы побыть со мной, а мог придумать ее сейчас, чтобы от меня избавиться. Я поехала к нему домой, но и там не застала. До обеда бестолково металась от офиса к дому и обратно, то и дело набирая его номер. «Надо дать ему время успокоиться, – в конце концов решила я. – Вечером встретимся и поговорим».

Я вернулась в бутик, где несколько ошарашенные девушки подтвердили: Стас купил платье примерно в то время, когда в Димку стреляли. И вместе с облегчением я испытывала стыд, что усомнилась в нем, и думала о той боли, что причинила ему. И отправляла сообщение за сообщением: «Прости меня, пожалуйста, прости». Потом поехала к Димке в больницу, где столкнулась с сестрицей. Димка пришел в себя, но все еще находился в реанимации, и к нему не пускали. Берсеньев отправился спать, Агатка, взглянув на меня, посоветовала мне сделать то же самое.

– А работа? – усмехнулась я.

– С такой рожей только клиентов распугивать.

– У Стаса алиби, – я вздохнула и, избегая взгляда сестры, смотрела куда-то вбок.

– Кто ж сомневался, – хмыкнула она.

– У него действительно алиби…

Она махнула рукой и побрела по коридору, а я за ней.

На работу мы приехали вместе, мое стремление к труду объяснялось просто: одиночество страшило. Я занялась бумагами, держа мобильный под рукой, в надежде, что Стас все-таки ответит.

– Фенька, – позвала Ирина, разбиравшая бумаги за своим столом. – Здесь факс об этом Дурове. Он тебе нужен или выбросить?

– Давай сюда, – кивнула я.

Сестрица-аккуратистка требовала, чтобы каждая бумажка была подшита к делу. Перед тем как убрать листок в папку, я пробежала глазами текст и завопила:

– Твою мать! – чем изрядно напугала девчонок. На мой вопль из кабинета появилась Агатка.

– Санитары требуются? – ласково поинтересовалась она.

Я вскочила из-за стола и принялась трясти перед ней листком.

– Дуров умер в колонии, – по-дурацки хихикая, заговорила я, должно быть, и впрямь в ту минуту выглядела слегка с приветом. – Это та самая колония, где отбывал срок Лешка. Они наверняка были знакомы. И, очень может быть, сюда Леха приехал вовсе не из-за меня, как мы решили. Севке Плоткину он сказал, что обещал восстановить справедливость. Какую? Что, если это имеет отношение к Дурову, то есть к Чадову?

– Я далека от твоего энтузиазма, но давай проверим, – буркнула Агатка.

Ну а дальше, как это часто бывает, вдруг «поперло». Мы еще висели на телефоне, Агатка уточняла данные, я торопливо информировала Берсеньева о неожиданном повороте, когда в нашей конторе возник молодой мужчина, исключительно приятной внешности, с модной стрижкой, в модном пальто, и хорошо поставленным голосом осведомился: