Георгий Ланской - Ключи Пандоры

Кирилл вытаращил глаза от подобной наглости.

— Помогла? Юленька, солнце мое, если б я тому козлу плечо не прострелил, ты бы тут сейчас не сидела!

— Так и я о том же! — обрадовалась она. — Но кабы не я, вы бы его не поймали. Кстати, кто он?

— Ты же читала в протоколе, на опознании была. Павел Градов. Рецидивист, кстати. Две ходки за грабеж, пытались посадить за вымогательство, но он, зараза, вывернулся. А затем подвизался в охранниках. А второй мордоворот — Владимир Лебедев. Кстати, бывший командир спецназа Управления исполнения наказаний.

— Теперь, надеюсь, они не вывернутся?

— Нет, конечно! Покушение на убийство, незаконное удержание человека с применением насильственных методов! Нанесение телесных повреждений. Плюс мошенничество! Кстати, с Ворониным и его сворой сейчас работают опера Управления экономической безопасности. Говорят, топят друг друга не по-детски!

— Значит, я была права насчет Воронина? — спросила Юля.

Но вопрос звучал как констатация факта. Кирилл поморщился.

— Ну, права! Отчасти… Он действительно дурил бедных баб и мужиков. Вынуждал продавать квартиры, а затем путем махинаций отбирал деньги. Но провернуть в одиночку такую аферу ему было не под силу. Вот и появился Лебедев. Он со своими бойцами крышевал Воронина, помогал проворачивать сделки с квартирами. Кстати, Воронин сожительствовал с этими, как бы правильно выразиться… Прихожанками! Две от него беременны, причем одной всего пятнадцать лет. Так что набрался целый букет статей: мошенничество в особо крупном размере, совращение несовершеннолетней, создание незаконной религиозной организации. Воронин свою секту даже не пытался регистрировать, допустим, как дворовый клуб, что его и сгубило. Так что можешь собой гордиться, ты действительно угадала верно.

— Я горжусь! — кивнула Юля, но ее тон был безрадостным. — Наверное! Одного не могу понять: почему они убили Максима? Он оказался свидетелем чего-то противозаконного?

Кирилл помолчал, а затем нехотя признался:

— А вот не знаем пока! Не колются они! Ни Воронин, ни бабы его, ни Градов, ни Лебедев. Отрицают. Не видели, мол, не слышали, не трогали. Ну, ничего, расколем!

— А что с участковым? Подтвердилось?

Миронов помрачнел.

— Тут пока — темный лес. Бандиты никаких отпечатков в опорном пункте не оставили, свидетелей того, что они туда заходили, не нашлось. Тем более никто не видел, как они грузили убитого в машину. И главное, пока не найдено тело, к ним никаких претензий! А труп, сама понимаешь, искать в тайге, что иголку в стоге сена!

— Понятно! — вздохнула Юля. — Мои слова не доказательство! Но отсутствие свидетелей только подтверждает, что в Каменном Броде не все благополучно! Почему полицию это не насторожило?

Майор глянул на нее исподлобья.

— В любом случае, эти твари будут держаться до последнего. Убийство сотрудника полиции тянет на пожизненное, и потому доказательства должны быть очень убедительными, иначе дело развалится в суде!

— Но почему участковый написал рапорт, хотя бы скажешь?

— А тебе это зачем? — рассердился Миронов. — Мало тебе синяков и шишек? Учти, узнаю, что снова в Каменный Брод сунешься, тебе не сдобровать! И Зернова больше не напрягай! Он из-за тебя чуть инфаркт не заработал!

— Но отблагодарить я его могу? — сверкнула глазами Юля. — Я ведь его тюхой считала, а он вон каким молодцом оказался!

— Мы тут все молодцы! — буркнул Миронов и катнул ладонью по столу пузырек из-под пенициллина, отчего-то валявшийся на его столе.

Юля улыбнулась.

— Кирилл, ты что, заболел?

— Почему заболел? — опешил майор, затем, видно, понял и буркнул: — Накаркаешь, голуба моя! Тут такое завертелось, что и заболеешь, и тебе ведерную клизму с гвоздями вставят.

Он выдвинул ящик стола и бросил туда пузырек. Юля проводила его взглядом.

— Такое завертелось? Что именно?

— Все тебе расскажи! — отмахнулся майор. — Много чести! Иди, а!

Юля поправила очки и поднялась. Кирилл тоже встал и пошел ее провожать. Волна раздражения утихла, и он вдруг почувствовал признательность к этой отважной девушке, которая едва не погибла, но на самом деле крепко помогла полиции.

— Я очень прошу, — сурово сказал он, — не лезь больше никуда! Успокойся, наконец! Отдышись перед приездом мужа!

— А куда еще лезть? — В ее голосе явственно прозвучала тоска. — Я столько над всем этим думала, что голова распухла. Выходит, дело в том проклятом самолете. А раз так, правды мы никогда не узнаем! И убийцы Максима никогда не будут найдены!

— Оно тебе надо? — фыркнул Миронов. — Парня все равно не поднимешь!

Но она не поддержала его тона.

— Надо! Столько народу погибло! Я хочу знать почему.

Правда, последнюю фразу майор не услышал, потому что Юля произнесла ее про себя.

К полудню солнце расплавило асфальт, и каблуки Даши стали проваливаться в него, как в масло. Она начала ныть, что устала и вообще им совершенно не нужно таскаться по Москве, чтобы сбить возможных преследователей со следа.

— Мы от них давно уже оторвались, если за нами кто-то и ходил, — жалобно сказала она. — А если ходят до сих пор, то мне все равно. Я устала и хочу куда-нибудь присесть!

Никита послушно притормозил и, оглядевшись, быстро затянул Дашу под навес уличного кафе, в спасительную тень. В кафе было полно потного и красного от жары народа, лениво поглощавшего ледяную газировку и пиво.

Получив банку с холодным зеленым чаем, Даша ненадолго затихла.

Однако Никита даже не притронулся к напитку. Он нервно терзал салфетку, пытался сложить из нее то ли лягушку, то ли кораблик. Даша внимательно наблюдала: получится или нет?

Но получалось скверно. Салфетка не слушалась, конструкция разваливалась под пальцами. Наконец Никита раздраженно скатал салфетку и поднял глаза на Дашу.

— Не переживай! — прошептала она. — Все будет хорошо!

— Я не переживаю! — буркнул он, но, конечно же, соврал.

— Сколько у нас осталось времени? — спросила она.

— Три часа.

Три часа! Скоро, при удачном раскладе, он исчезнет из ее жизни, возможно навсегда, оставив воспоминания и новые, непривычные ощущения. Она внезапно поймала себя на мысли, что не знает его фамилии, телефона и даже города, откуда он родом.

Никита уедет и все забудет.

Ну нет!

Даша решительно поднялась. Никита вскинул на нее удивленный взгляд.

— Поехали ко мне! — твердо сказала она. — У нас в запасе целых три часа! До дома недалеко, и я хочу, чтобы мы провели их… С пользой!

И потянула его за руку. А он подчинился.

В метро они не проронили ни слова. Даша просидела несколько станций, положив голову ему на плечо, пытаясь уверить себя, что не все так уж и плохо. Ведь мужчины, если верить глянцевому чтиву, не ложатся в постель, если им не нравится женщина. А к той, что стала близкой в минуту опасности, возвращаются снова и снова, как австралийские бумеранги. Когда поезд влетел в темный тоннель, Даша взглянула на отражение в стекле напротив и поняла, что не ошиблась. Никита смотрел на нее неотрывно, хотя и очень-очень печально…