Нора Робертс - Одержимость смертью

Ева опустила покрытую изолирующим составом руку в карман юбки жертвы и нащупала маленький мешочек. Он был сделан из белоснежной ткани, похожей на шелк, и завязан серебряной веревочкой на три узла.

Еще до того, как она развязала его и извлекла содержимое, Ева уже знала, что лежит внутри. Она уже видела такие вещи раньше.

— Мумбо-юмбо, — сказала она Лопесу.

— Что?

— Это такие магические штуки. Колдовство или что-то в том роде. В мешочке лежат травы и маленькие кристаллы. Я бы сказала, она пыталась защититься с помощью этого. Амулет и распятие, да еще и принадлежности для заклинаний в кармане. Но они ей не помогли.

И хотя Ева знала время смерти жертвы, она использовала специальный прибор, чтобы подтвердить его.

— Черт, эта штука, похоже, сломалась. Она показывает мне время смерти как тринадцать ноль-ноль. Но ведь она умерла у нас на глазах в шестнадцать часов сорок две минуты.

— Она уже остыла, — пробормотал Лопес.

— Она умерла у нас на глазах, — повторила Ева, поднимаясь и оборачиваясь к приближающимся Пибоди и Моррису.

— Это не входило в программу нашей вечеринки, — произнесла Пибоди, рассматривая тело.

— Готова поспорить, что она этого тоже не планировала. — Ева взяла кобуру с оружием, которую просила привезти, надела ее и накинула сверху куртку, которую ей протянула напарница.

Затем она присела на бордюр, чтобы сменить шлепанцы на ботинки.

— Тебе нужно взять показания у отца Лопеса, чтобы мы могли его отпустить. Когда закончите, пусть кто-то из наших отвезет его домой. Тебе не стоило приезжать, — обратилась она к Моррису. — Я вызвала твоих людей.

— Я отпустил их. Кроме того, я уже здесь.

— Что ж, мне в самом деле пригодится главный спец. Мой измеритель не работает. Я точно указала время смерти, так как, черт возьми, она скончалась у меня на глазах. Но мой прибор указывает, что это произошло почти четырьмя часами ранее. Причина смерти мне предельно ясна, но ты наверняка сможешь найти еще что-нибудь. И если ты возьмешься за осмотр тела, то я пройдусь по следам крови и попробую найти место убийства.

— Давай.

Ева кивнула в ответ и направилась в западном направлении, двигаясь по кровавому следу.

Этот район был тихим. «Может быть, из-за жары все сидят по домам», — подумала Ева, — «а может, все на распродаже в «Небесах» или на пляже». Она продолжала идти, попутно отмечая, что пешеходов и машин было совсем немного.

Неужели никто не видел шатающуюся, истекающую кровью пожилую женщину и не попытался ей помочь? Даже для Нью-Йорка это было слишком. След тянулся на запад еще на два квартала и проходил ровно через пешеходный переход — словно умирающая женщина старалась соблюдать правила дорожного движения. Затем направление изменилось — след постепенно уводил лейтенанта на север.

Ева заметила, что здания в этом районе были более старой постройки — низкие многоквартирные дома и ночлежки, маленькие рынки и продуктовые магазинчики, круглосуточные супермаркеты, кофейни, пекарни и небольшие бары — и людей, спешащих по своим субботним делам, здесь было больше.

Она прошла в этом направлении еще три квартала, затем повернула на север, где след упирался в узкий проход между зданиями.

Это, безо всяких сомнений, и было местом убийства.

В глубине узкого коридора, затененного навесом и охваченного зловонием переполненного переработчика мусора, брызги крови покрывали цементные стены и грязный асфальт.

Ева открыла полевой набор, достала оттуда фонарик и осветила место происшествия. Луч света скользнул по стенам, асфальту и выхватил из полумрака завязанный мусорный пакет, валявшийся рядом с переработчиком.

— Это ты завязала его, Гизи? Ты выносила мусор? Ты работаешь здесь или живешь? Что вообще ты делала в этом проходе? И как, черт побери, ты прошла больше шести кварталов после того, как он почти разрезал тебя на куски? Зачем ты это сделала? Ведь помощь можно было попросить и за углом.

Нагнувшись, Ева развязала пакет с мусором. «Очистки от фруктов и овощей», — отметила она, — «упаковка от маленькой буханки хлеба, пустая коробка из-под растворимого молока, длинная узкая бутылка из-под какого-то вина…»

Ева снова завязала пакет, пометила его как улику и, немного передвинув, нашла ключ, лежащий на асфальте.

«Старый и массивный», — отметила про себя Ева, изучая находку. Что ж, в этом квартале были старые дома, в которых еще могли использоваться замки, открывающиеся ключом. Она повернулась к двери, выходившей в этот проход, и её контрольной панели.

На входе стояла цифровая защита, но что может быть внутри?

Нужно будет проверить.

Ева убрала ключ в пакет, подписала его, а затем подошла к двери, чтобы осмотреть её.

Жертва собирается вынести мусор, выходит из здания со своим маленьким пакетом и подходит к переработчику.

Убийца уже ждал её? Почему? Она появилась во время какой-нибудь незаконной сделки?

Женщина поставила свой пакет и повернулась — судя по брызгам крови, она повернулась на три четверти от стены, когда на нее напали. Значит убийца, вероятнее всего, подошел к ней со спины. Со стороны улицы или вышел из-за двери.

Ева встала туда, где могла находиться жертва в момент нападения, и начала поворачиваться. Первый удар со спины пришелся в правое плечо, оглушив её болью и толкнув к переработчику мусора. Она потянулась за оружием, пытаясь защититься, но нож снова ударил её в спину — один раз, потом второй. Она едва услышала, как что-то упало на асфальт, и подумала: «Мой ключ».

Она начала опускаться на грязный асфальт, но чьи-то руки подхватили её, развернули и с силой ударили о стену. И хотя взгляд Евы был затуманен от шока и боли, она все же различила перед собой лицо демона — закругленные рога, растущие прямо изо лба, красную, словно адское пламя, кожу с черными и темно-золотыми полосами. Существо обнажило свои зубы, когда лезвие ножа вонзилось ей в грудь.

Ева выставила руки вперед, готовая драться, но лезвие прошло сквозь них. Ева открыла рот, чтобы закричать или хотя бы осыпать его проклятиями, но не смогла вымолвить ни слова.

И когда она падала на асфальт, в ее голове билась только одна мысль: «Беата».

Тело Евы покрылось испариной. А рука, в которой было зажато оружие, дрожала, пока другой рукой она ощупывала себя.

На теле не было ни одной раны, и стояла она все там же, где и была, когда почувствовала первый удар.

— Что за чертовщина? — Чувствуя головокружение, Ева наклонилась, опершись руками о колени, и сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь восстановить сбитое дыхание.

— Даллас! Эй! — К ней торопливым шагом приближалась Пибоди. — Ты в порядке?

— Все нормально.

— Боже, да ты бледная как привидение.