Энн Стюарт - Танец теней

— Я люблю Йоркшир, — задумчиво сказала Софи. — У моей тетушки Беатрис небольшая ферма в Робин-Гуд-Бэй. Она всегда говорила, что оставит ее мне.

— Это очень близко от Ромни-холла. Но если ты убежишь со мной, то никогда больше не увидишь все это.

— Думаю, во Франции не хуже! — Софи легко распростилась с мечтой о Йоркшире.

— А я не уверен в этом, — вздохнул Вэл, поглаживая Софи по влажным волосам. — Мне кажется, если я увезу тебя от всего, что тебе дорого, когда-нибудь ты возненавидишь меня за это.

— Я возненавижу тебя, только если ты уедешь без меня, — сказала Софи. — Ты не можешь соблазнить и бросить меня, Валериан. Мы принадлежим друг другу.

— Ты возненавидишь меня, — повторил Вэл. — Но я все равно не могу тебя оставить.

— Мудрое решение, — снова полусонно пробормотала Софи и потерлась носом о его грудь. — У тебя такая гладкая кожа…

— Вообще-то, нет, — разочаровал ее Вэл. — Мне просто приходилось постоянно брить грудь.

— Но ты ведь не будешь больше этого делать? — слегка встревожилась Софи. — И носить женское платье.

— Только если ты попросишь меня, дорогая, — пошутил Вэл.

Софи шутливо шлепнула его ладонью по губам, и Вэл рассмеялся.

— А ты уверена, что готова так просто распроститься со своей мечтой о тихой жизни в английской деревне, о сырах и варенье. О том, как будешь пересчитывать холсты…

— Но ты ведь тоже будешь скучать по своим бескрайним полям и овечкам, — сказала Софи. — Думаю, я быстро превращусь в искательницу приключений и научусь любить чужие страны. А те мечты были всего лишь мечтами глупой девчонки. Наверное, на самом деле мне стало бы чудовищно скучно от такой жизни.

— Чудовищно, — сухо подтвердил Вэл.

— К тому же, пока я с тобой, я везде буду абсолютно счастлива. — Софи придвинулась к нему поближе. — Но знаешь, ты ведь до сих пор не сказал мне самого главного.

— Чего я не сказал? — недоуменно спросил Вэл.

— Что ты любишь меня. То есть ты, конечно, любишь меня, я не сомневаюсь в этом, но…

— Тогда зачем тебе нужно обязательно это услышать?

Софи высвободилась из объятий Вэла и строго посмотрела на него.

— Это не мне нужно услышать эти слова, — сказала она. — Это тебе нужно их произнести.

Вэл взял в ладони лицо девушки, внимательно посмотрел на нее, но Софи не смогла ничего прочесть в его глазах.

— Нет, — прошептал он. — Пока еще нет. Я еще должен заслужить эту честь.

— Валериан! — попыталась возмутиться Софи, но он тут же закрыл ей рот поцелуем. И скоро она поняла, что для настоящей любви не надо слов.

— Просыпайся, девчонка! — прошипел чей-то голос в самое ее ухо, и Джульетта очнулась ото сна.

Она лежала на тонкой подстилке на глиняном полу крестьянского домика, а леди Марджери склонялась над ней в лунном свете, проникавшем сквозь разбитое окно.

— Что такое?

— Не задавай вопросов! Я сама скажу все, что тебе требуется знать. Барб пришла за мной. И она донесет на меня, я знаю! Они попытаются меня остановить, а я не могу этого допустить. Нам надо торопиться, пока они не вернулись.

— Кто они? И почему мы должны торопиться?

— Не задавай вопросов! — снова велела леди Марджери, рывком поднимая Джульетту на ноги, и девушка в который раз поразилась ее невероятной силе. — Они обо всем расскажут Фелану, и он не поймет. Он решит, что я все сделала не правильно, и не позволит мне довести до конца задуманное. Пойдем же скорее!

— Куда мы идем?

— В Бухту мертвецов. Я думала об этом несколько дней, и, по-моему, это самое подходящее место.

— Подходящее для чего?

— Чтобы убить тебя, дорогая! Для чего же еще?

Фелан сидел один в темноте, прислушиваясь к звукам ночи. Никто не беспокоил его. Последние три дня все вообще предпочитали не попадаться лишний раз ему на глаза, не желая испытать на себе силу его беспричинного гнева. Даже Вэл подевался куда-то.

Что ж, это вполне устраивало Фелана. Он и сам не хотел никого видеть. Он хотел только убраться поскорее из этого чертова места и никогда больше не возвращаться сюда.

До встречи с Джульеттой он никому не позволял сделать из себя идиота. А ей… Ей он готов был поверить! Готов был отдать ей свое сердце, хотя до этого вообще не был уверен в том, что оно у него есть. А Джульетта сбежала от него. Сбежала, предпочтя скучную благопристойную жизнь…

И неважно, что, уехав со своим законным мужем, Джульетта поступила благоразумно. Фелану всегда было наплевать на то, что принято, а что не принято. И он был уверен в глубине души, что Джульетта такая же. Он думал, что она прислушается к зову сердца. Что ж, возможно, именно так она и поступила…

Никогда прежде не посещали Фелана сомнения по поводу того, кто он такой и чего ему хочется. А этому хрупкому созданию, не уверенному до конца, юноша она или девушка, удалось совершенно разрушить его прежнюю жизнь. Джульетта перевернула с ног на голову все его представления о себе самом, и, чем больше он боролся с этим, тем хуже становилось.

Фелан сидел, откинувшись на спинку кресла, скрестив на груди руки, и прислушивался к звукам за окном. Он слышал, как вернулся Вэл, слышал звук голосов и легкое поскрипывание кровати в его комнате. Черт возьми, неужели его братец все-таки привел к себе свою маленькую зануду? В другое время Фелан страшно разозлился бы, но сейчас ему было не до этого. Он слышал, как прибежал домой конь младшего брата, явно оставленный им ради более желанного спутника. Фелан чуть было не поднялся, чтобы пойти позаботиться о несчастном животном, но передумал — все, как всегда, сделает Ханниган.

Через некоторое время шаги Ханнигана послышались на дорожке под окном — старый слуга отправился в крохотную деревушку Хэмптон-Парва, находившуюся неподалеку. Время от времени он наведывался туда к родне. Что ж, Ханниган вернется на рассвете. Как всегда… Но нет, этот рассвет будет совсем другим. Он будет началом их последнего дня в Англии.

Фелан распахнул окно и посмотрел на ночное небо, на облака, набегающие на полную луну. Луна любовников словно бы дразнила его.

Нахмурившись, Фелан вернулся к столу и начал собирать свои бумаги. Альбом с эскизами, пострадавший слегка во время драки с Взлом, по-прежнему валялся на столе. Фелан не заглядывал в него все эти дни, не желая видеть даже изображения Джульетты. Но сейчас ему вдруг остро захотелось этого. Он должен был взглянуть на нее — хотя бы чтобы убедить себя, что это больше не имеет для него никакого значения.

Ему понадобилось пролистать альбом несколько раз, прежде чем он понял, что нужного рисунка там больше нет.

На свете был только один человек, видевший этот набросок. Только один человек, который мог его забрать. Когда Джульетта покинула его постель и ушла из его жизни, она забрала этот рисунок с собой!