Сандра Браун - Влюбленные

— Вот видите, они действительно очень близки! — мечтательно сказала медсестра.

— Да, в самом деле… Вы абсолютно правы. Должно быть, для нее большое утешение, что мистер Скотт тоже здесь, с ее мужем. Он ее, наверное, очень поддерживает?

— Конечно, только не думайте, что она — убитая горем слабая женщина. У нее стальной характер. Все санитарки и медсестры у нее буквально по струночке ходят! — Медсестра несколько смущенно рассмеялась. — Ну и сама она, конечно, буквально ни на минуту не отходит от своего мистера Хедли и ездит в отель только чтобы принять душ и переодеться, а потом снова возвращается. И охранники тоже уезжают и возвращаются вместе с ней. Они охраняют ее словно она Дженнифер Лопес какая-нибудь!..

— Охранники? — переспросил Карл.

— Ну, я не знаю, может быть, это полицейские или еще кто-нибудь. Они охраняют ее на случай, если те люди, которые пытались убить ее мужа, попытаются расправиться и с ней. То есть не люди, а человек… Я слышала, что это были отец и сын, которых мистер Хедли едва не посадил в тюрьму. Вот они и решили ему отомстить. Но сын умер буквально вчера, или, может быть, полиция застрелила его при аресте. А-а, вот и ваш лифт!.. Входите скорее!

И, шагнув вперед, медсестра прижала кнопку вызова, чтобы лифт не уехал у них из-под носа.

— Огромное спасибо! — Входя в лифт, Карл нарочно прихрамывал, потом прижал промежность свободной рукой и поморщился. Медсестра сразу встревожилась и спросила, не нужна ли ему помощь.

— Нет, дочка, не нужна. Пару недель мне сделали операцию на предстательной железе, вот она до сих пор и побаливает.

Медсестра сочувственно покивала:

— Ничего, скоро вам станет лучше.

— Мне уже лучше. — Карл подмигнул и нажал кнопку четвертого этажа. Двери лифта начали закрываться. — Вы мне очень помогли, мисс.

Пока Доусон отсутствовал, в его гостиничном номере побывала горничная. Уходя, она всегда включала термостат кондиционера на максимум, а Доусон, возвращаясь, снова выкручивал его до минимума. Эта история повторялась уже несколько раз; то же было и сегодня. Едва войдя в номер, Доусон установил кондиционер в тот режим, который казался ему наиболее комфортным, потом достал из мини-бара четырехдолларовую бутылку минеральной воды и заказал в коридорной службе отеля дежурный сэндвич. Никаких проблем с этим не возникло — всего за несколько часов Доусон превратился из безвестного постояльца в медиазвезду, чему в немалой степени способствовали его недавние «подвиги», широко разрекламированные местными и общенациональными средствами массовой информации. Даже Хэрриет предпочла закрыть глаза на систематическое нарушение им редакционной дисциплины: накануне вечером дежурный администратор отеля уведомила Доусона, что его номер и прочие издержки полностью оплачены журналом. Больше того, поднявшись к себе, Доусон обнаружил на столике ведерко со льдом, а в нем — бутылку шампанского, которую администрация отеля прислала ему по поручению Хэрриет.

К известности, к славе Доусон был достаточно равнодушен и предпочитал обходиться без шумихи и фанфар, но зачастую это было не в его власти. Так получилось и сейчас. Си-эн-эн и другие службы новостей отдали лучшее эфирное время драматическим событиям, происшедшим в крошечной хижине, затерянной в каролинской глуши, на границе дремучего леса и унылых солончаковых болот. Доусону, естественно, отводилась в этих событиях главная роль. Волей-неволей оказался в центре внимания репортеров, суливших ему золотые горы за самое короткое интервью. Будучи журналистом, он знал все уловки и успешно избегал коллег, хотя для этого ему и пришлось отключить от розетки телефон в своем номере, поскольку оператор гостиничного коммутатора, вопреки его просьбе, стала соединять его со всеми звонившими подряд.

До Хэрриет сенсационные новости дошли примерно в то время, когда Доусон плыл на пароме на Сент-Нельду. Во всяком случае, именно тогда его новый мобильный телефон, купленный взамен реквизированного полицией, начал как бешеный сигнализировать о входящих звонках и СМС-сообщениях. Доусон даже пожалел, что сообщил Хэрриет свой новый номер, но исправить ошибку было уже нельзя, и он мужественно игнорировал ее вызовы до тех пор, пока не вернулся в Саванну. Ранние сообщения Хэрриет, которые он мельком просмотрел, были исполнены оптимизма. Самые свежие СМС излучали ничем не прикрытое ликование.

Вздохнув, Доусон посмотрел на ноутбук, сиротливо стоявший на столе. Вчера вечером, вернувшись от Амелии, он хотел работать. Свои самые лучшие статьи Доусон обычно писал по горячим следам, пока глубокие эмоциональные переживания еще не успели потускнеть. Отчасти этот процесс можно было сравнить с копанием в свежей ране, что заставляло Доусона одновременно и любить, и ненавидеть свое журналистское ремесло. Обычно ему удавалось справиться с собой. То, что он пережил во время «интервью» с Джереми Вессоном, оставило в его душе особенно глубокие рубцы, и в идеале ему следовало бы как можно скорее перенести свои чувства и впечатления на жесткий диск компьютера, пока не сработали природные психические механизмы, защищающие пережившего трагедию человека от стресса, от безумия. Вчера Доусон включил компьютер и даже положил пальцы на клавиатуру, надеясь, что знакомая процедура поможет ему начать, но увы — он так и не сумел написать ни единого слова. Напрасно он ломал голову, стараясь подобрать правильные эпитеты или выстроить фразу так, чтобы не опошлить, не превратить в банальность мысли и чувства, которые жгли его, словно огонь, проникали в кровь и плоть, разрывали изнутри. Как он ни старался, у него ничего не получалось.

Примерно через час этой пытки Доусон понял, что таких слов просто нет, а если и есть — ему никогда их не найти. И как ни странно, на сей раз ему больше всего мешало то обстоятельство, что все это произошло с ним, глубоко затронуло именно его, хотя обычно Доусону это только помогало.

Сейчас он отпил несколько глотков минеральной воды и, еще раз тяжело вздохнув, стал набирать номер Хэрриет. Звонить Драконше ему не хотелось, но Доусон знал — он обязан предупредить Хэрриет, что материала не будет, пока ее восторг по поводу невероятного успеха лучшего корреспондента журнала окончательно не вышел из-под контроля.

Хэрриет ответила на первом же гудке.

— Боже мой, Доусон! Ну наконец-то!.. — От восторга она почти визжала, и он брезгливо поморщился.

— Здравствуй, Хэрриет.

— Поздравляю! Это… это что-то потрясающее! Когда я узнала, то испытала самый настоящий множественный оргазм .

— Хотелось бы на это посмотреть…

— Давай оскорбляй меня, я готова заранее простить тебе все, что ты скажешь. И все, что ты говорил мне раньше, я тебе тоже прощаю… Слушай, сейчас речь не об этом. Расскажи лучше, как тебе удалось утереть нос фэбээровцам и выследить преступников, за которыми они безуспешно гонялись столько времени? Тебе помогла Гленда, не так ли?.. Это благодаря ее сведениям ты разыскал в лесу убежище преступников? Разумеется, я ее уже спрашивала, но… Гленда ничего мне не сказала. Но я уверена — это была она. Я права?