Нора Робертс - Адский огонь

Шторы на окнах дома Пасторелли оставались плотно задернутыми, словно легкая ткань могла служить щитом.

Рине казалось, что двери ее собственного дома вообще перестали закрываться. Соседи шли непрерывным потоком, принося свежие слухи и угощение в глубоких тарелках под крышками, предлагая свою поддержку.

«Вы знаете, что ему отказали в залоге?»

«Представляете, она даже к мессе не пошла в воскресенье!»

«Майк с бензоколонки «Саноко» продал ему бензин!»

«У меня кузен адвокат, так он говорит, что его могут обвинить в покушении на убийство».

И все эти слухи и догадки сопровождались неизменной присказкой: «Я так и знал. От такого, как он, только и жди неприятностей».

Деда и нуни прикатили в своем «Виннибаго» [8] Фирменное название одного из типов домика на колесах. из самого Бар-Харбора, штат Мэн [9] Северо-восточный штат, богатый туристическими красотами и называемый Американской Швейцарией. . Они оставили свою тачку на подъездной аллее у дяди Сэла в Бель-Эйре: дядя был самым старшим, и у него был самый большой дом.

Все пошли посмотреть на «Сирико»: дяди, тети, кузены. Это было похоже на парад, только без костюмов и без музыки. Соседи тоже вышли из своих домов, но они, из уважения, близко не подошли, старались держаться в стороне.

Дед был стар, но крепок, с белыми, как облако, волосами и такими же белыми пышными усами. У него был внушительный живот и широкие сильные плечи.

Нуни рядом с ним казалась крошечной. Она прятала глаза за стеклами солнцезащитных очков.

Все много говорили — по-английски и по-итальянски. По-итальянски говорил в основном дядя Сэл. Мама всегда говорила, что дядя Сэл считает, что он в большей степени итальянец, чем итальянские спагетти.

Рина увидела, как дядя Ларри — его называли Лоренцо, когда хотели поддразнить, — подошел к маме и поднес ее руку к губам. Дядя Ларри был самым младшим в семье и считался тихоней.

Дядя Джио пристально смотрел на дом Пасторелли, словно хотел прожечь взглядом дырки в шторах. Он слыл «горячей головой». Рина слышала, как он пробормотал по-итальянски что-то резкое, наверное, ругательство или угрозу. Но дядя Пол — Паоло — осуждающе покачал головой. Он всегда был разумным.

Дед долго молчал. Рине ужасно хотелось знать, о чем он думает. Может быть, он вспоминает те времена, когда у него не было большого живота и волосы не были белыми, когда они с нуни вместе пекли пиццу, когда он повесил свой первый доллар в рамочке на стене.

Может быть, он вспоминал, как они жили в маленькой квартирке наверху еще до рождения мамы или как однажды мэр Балтимора приезжал пообедать в «Сирико». Или как дядя Ларри разбил стекло и порезал руку, а доктор Тривани бросил свои печеные баклажаны с сыром «Пармезан» и повел его к себе в кабинет в квартале от пиццерии, чтобы зашить ему руку.

Дед и нуни рассказывали им множество историй о старых временах. Рина любила их слушать, хотя много раз слышала и раньше. Она протиснулась между тетями и кузинами, взяла его за руку.

— Мне очень жаль, деда.

Он сжал ее пальчики, а потом вдруг отодвинул один из барьеров. Сердце у нее забилось часто и быстро, пока дед вел ее вверх по ступеням. Через желтую ленту она видела обгорелую до черноты древесину и лужи грязной воды на полу. Один из высоких табуретов расплавился и изогнулся в причудливой форме. Всюду были следы огня, пол местами был прожжен, местами вздулся.

К своему изумлению, Рина увидела банку аэрозольной краски, врезавшуюся в стену, да так и застывшую, словно ею выстрелили из пушки. Радостных и солнечных красок не осталось, не было больше толстых свечей, воткнутых в оплывшие воском бутылки, не было на стенах красивых картинок, нарисованных рукой ее матери.

— Я вижу здесь призраков, Катарина. Это добрые духи. Их не отпугивает огонь. Гибсон? — Дед повернулся, и папа подошел к нему. — У тебя страховка есть?

— Да. Они уже приходили, осматривали. Со страховкой никаких проблем не будет.

— Хочешь использовать страховую премию на ремонт?

— Тут двух мнений быть не может. Мы начнем прямо завтра, если нам разрешат войти.

— И с чего ты собираешься начать?

Дядя Сэл начал было говорить — у него было свое мнение по любому поводу, — но дед властно поднял палец вверх. По словам Рининой мамы, он был единственным, кто мог заставить дядю Сэла проглотить язык.

— «Сирико» принадлежит Гибсону и Бьянке. Им решать, что и как делать. Чем семья может помочь?

— «Сирико» принадлежит мне и Бьянке, но все началось с вас. Я хотел бы выслушать ваш совет.

Дед улыбнулся. Рина видела, как эта улыбка раздвигает его пышные белые усы и прогоняет печаль из глаз.

— Ты мой любимый зять.

Это была старая семейная шутка. Соль заключалась в том, что Гибсон был его единственным зятем. Дед вышел обратно за ограждение и вернул барьер на место.

— Давай вернемся в дом, там поговорим.

Пока они, снова как на параде, шествовали друг за другом обратно к дому, Рина заметила, как дернулась штора на одном из окон у Пасторелли.

Слово «поговорим» было весьма вольным термином для описания события, собравшего вместе всю семью. Для этого потребовалось неимоверное количество самой разнообразной еды, старшим детям было велено присматривать за младшими, что вылилось в бесчисленные перебранки и даже драки. Под настроение детей бранили или смеялись над ними.

В доме стоял стойкий запах чеснока и свежего базилика. И еще в доме стоял страшный шум.

Когда дед сказал Рине, что она должна прийти в столовую, где собрались все взрослые, она едва справилась с волнением.

Стол был раздвинут во всю длину, и все равно всем места не хватило. Дети играли во дворе, кое-кого из женщин отрядили за ними присматривать. Рина была единственной из детей в столовой, где сидели мужчины, мама и тетя Мэг, которая была адвокатом и считалась очень умной.

Дед сам положил из большой фарфоровой супницы порцию спагетти на тарелку Рине.

— Итак, этот мальчишка, этот Джоуи Пасторелли, он тебя ударил, верно?

— Он ударил меня в живот и сбил с ног. И снова ударил.

Дед выдохнул через нос, а нос у него был большой, и звук получился такой, как у быка, когда он фыркает, прежде чем броситься на врага.

— Мы живем в такое время, когда считается, что мужчины и женщины равны, но все равно это неправильно, когда мужчина бьет женщину или когда мальчик бьет девочку. Но… ты что-то такое сказала или сделала этому мальчику, что он решил тебя побить?

— Я стараюсь держаться от него подальше, потому что он всегда задирается. И в школе, и на улице. Однажды он вынул карманный нож и сказал, что зарежет Джонни О’Хару, потому что он глупый Пэдди [10] Презрительное прозвище ирландцев в США. , а сестра Вероника отняла у него нож и послала его к матери настоятельнице. Он… он иногда так смотрит на меня, что у меня живот болеть начинает.