Кэтрин Уэбб - Незримое, или Тайная жизнь Кэт Морли

Эстер слышит ее шаги — слышит, как скрипят половицы, когда миссис Белл выходит из кухни. Эстер выпрямляется в кресле, и на лице у нее начинает играть мягкая, вежливая улыбка. На мгновение ее пугает мысль, что она выглядит менее выигрышно, чем прежний столичный хозяин Кэт Морли. Но потом она вспоминает, кто эта девушка, и успокаивается, немного стыдясь своих волнений, когда ее задача по-матерински наставлять и воспитывать.

— Новая горничная, мадам, — объявляет миссис Белл, коротко постучав.

— Благодарю вас, миссис Белл. Входите, Кэт, — с теплотой в голосе произносит Эстер, и в следующий миг ее охватывает сомнение.

Кэт Морли выглядит едва ли не ребенком. На мгновение Эстер решает, что произошла какая-то ошибка. Ростом девушка не выше пяти футов, хрупкая, легкая. Плечи узкие, руки и ступни крохотные. Волосы, действительно почти черные, коротко острижены. Из-за этой стрижки уши торчат совершенно неженственно. Челка зачесана назад и заколота, отчего Кэт еще больше похожа на школьницу. Но когда она подходит ближе к письменному столу, Эстер понимает, что никакой ошибки нет. Лицо у нее узкое, подбородок остренький, но под глазами залегли тени, а между бровями — морщинка, свидетельствующая о некотором жизненном опыте. Карие глаза смотрят на Эстер спокойно, и Эстер чувствует себя неловко, почти смущаясь. Она ждет, пока экономка не выйдет из комнаты; по ее поджатым губам Эстер тут же понимает, что` та думает о новой прислуге.

— Что ж, — произносит Эстер немного взволнованно. — Что ж, садитесь, Кэт.

Девушка опускается на краешек резного стула по другую сторону стола, у нее такой вид, будто в любое мгновение может улететь.

— Я очень рада, что ваше путешествие прошло благополучно.

Эстер мысленно репетировала речь, которую собиралась сказать девушке, чтобы та почувствовала себя непринужденно и поняла, в каком добром, спокойном и благочестивом доме оказалась, однако теперь все слова разбежались из-за ее нелепого волнения, Эстер никак не удается их вспомнить.

— Я уверена, вы будете здесь счастливы, — делает она попытку.

Кэт моргает, и, хотя лицо у нее остается неподвижным и она ничего не говорит, Эстер отчетливо ощущает, что девушка ей не верит.

— Боже мой! Никогда не видела такой прически, как у вас! Теперь так носят в Лондоне? Я настолько отстала от жизни? — торопливо говорит Эстер.

Волосы Эстер — ее главное украшение. Они легкие, пышные, мягкие и каждое утро послушно укладываются в высокую прическу, как будто сами знают, что нужно делать.

— Нет, мадам, — спокойно отвечает Кэт, не отводя взгляда. — У меня всю жизнь были длинные волосы. Мне пришлось их остричь после моего… моего заточения. Я набралась там вшей.

— О-о-о! Вшей! Какой ужас! — восклицает испуганная Эстер.

Она невольно поднимает руку, как будто желая защитить волосы, и откидывается назад.

— Уверяю вас, их не осталось, — говорит Кэт, и на губах у нее мелькает тень улыбки.

— Что ж, это хорошо. Да. Очень хорошо. Я уверена, что миссис Белл рассказала вам о ваших обязанностях. Прошу вас, во всем, что касается работы, слушайтесь ее. Вставать вам придется в половину седьмого, чтобы в семь приступить к работе, но вы наверняка будете не первой из тех, кто уже встал, — мой муж обожает природу и прогулки, которые обычно предпринимает на рассвете. К тому времени как вы спуститесь, его, скорее всего, уже не будет дома, но не пугайтесь, если повстречаетесь с ним в такую рань. Перед прогулкой он не завтракает. Ваши свободные часы — с трех до пяти пополудни, за исключением чая, при условии, что все ваши обязанности исполнены и миссис Белл довольна. — Эстер делает паузу и поднимает глаза на Кэт Морли. Неподвижный взгляд Кэт нервирует ее. В этих темных глазах таится что-то такое, с чем Эстер не доводилось сталкиваться, что она не может понять. Ускользающая тень чего-то странного, неизвестного.

— Да, мадам, — отвечает наконец Кэт почти безучастным тоном.

— Кэт… Ваше полное имя Кэтрин, не так ли? Вы не против, если я буду называть вас Китти? Как вам новое имя для новой жизни? Мне кажется, оно вам подходит. — Эстер улыбается.

— Меня все звали Кэт, а не Китти, — говорит Кэт, озадаченная.

— Да, понимаю. Но не кажется ли вам, что Китти звучит лучше? Я имею в виду, что вместе с прежним именем вы могли бы оставить в прошлом все свои прежние беды. Вы меня понимаете? — поясняет Эстер.

Кэт как будто обдумывает ее слова, и ее взгляд делается жестким.

— Меня всегда звали Кэт, — твердо говорит она.

— Что ж, как хотите! — восклицает Эстер в растерянности. — Нет ли у вас вопросов, которые вы желали бы мне задать?

— Я только хотела сказать, мадам, что мне нельзя носить корсет. Доктор сказал, что после моей болезни нельзя сдавливать грудь.

— Вот как? Какая неприятность. Разумеется, вы должны думать в первую очередь о здоровье, пусть кому-то это и покажется неподобающим. Но вы ведь поправитесь? Как вы считаете, в будущем вы сможете носить корсет?

— Не знаю, — отвечает Кэт.

— Ладно, посмотрим. Кэт, я хочу, чтобы вы знали… — Эстер колеблется. Почему-то слова, которые она приготовила, кажутся едва ли не глупыми теперь, когда она смотрит девушке в лицо. — Я хочу сказать, что в этом доме никто не будет обвинять вас. За ваши… прошлые грехи. В этом доме у вас есть шанс начать все заново и вести чистую, благочестивую жизнь. Мы с мужем всегда считали, что милосердие, величайшая из добродетелей, начинается с дома. Я надеюсь, вы убедитесь в справедливости наших взглядов. — И снова эта приводящая в замешательство пауза, это неподвижное лицо. Легкая дрожь проходит по спине Эстер, по голове бегут противные мурашки — как если бы она нашла в складках занавески у себя в спальне черного паука.

— Благодарю вас, мадам, — говорит Кэт.

Когда Кэт Морли выходит и идет вниз, чтобы помочь миссис Белл приготовить все для чая, Эстер чувствует облегчение. Девушка странная, и вид у нее такой, будто ее мысли заняты чем-то другим, возможно какими-нибудь противоестественными желаниями. Эстер убеждает себя, что такого не может быть, однако ей никак не удается отделаться от своего ощущения. Кэт не опускает глаз, как ей положено. То есть не как ей положено, а как можно было бы от нее ожидать. Она настолько маленькая и слабенькая, что легко представить себе, как она пугается малейшего пустяка. Эстер берет свою корзинку для вышивания, вынимает пяльцы, на которые она только вчера натянула ткань, готовясь приступить к новой работе. На минуту задумывается, потом улыбается. Подарок для девушки, которая настаивает на том, чтобы ее называли Кэт. Что может послужить лучшим доказательством добрых намерений хозяйки? Она роется в корзинке, подбирая нитки: зеленые, синие и шафранно-желтые. Свежие краски для свежего времени года. Эстер весело мурлычет себе под нос, принимаясь за новый рисунок, и, когда Кэт Морли вносит чайный поднос, она добросердечно благодарит ее, стараясь не замечать, как у Кэт напряжены руки.