Ольга Карпович - Жена моего босса

Небо над поселком потемнело, налилось густо-фиолетовым цветом. Раскаленный за день воздух сделался прохладным, свежим. Сладко запахло розами из разросшегося позади дома сада – середина лета, все в цвету.

Ольга легко взбежала по ступенькам крыльца, вошла в дом, намереваясь незаметно проскользнуть в спальню, и замерла на пороге. В гостиной, развалившись на диване, сидел Миша, просматривал плотным шрифтом набранные таблицы биржевых сводок. Ольга замешкалась у двери, Чернецкий обернулся и увидел ее. Она не ожидала встречи с мужем, думала, что он еще в городе и ей удастся лечь пораньше спать, избежав разговора с ним. После встреч с Русланом ей было особенно тяжело смотреть в глаза мужу. Однако все же сумела взять себя в руки и нацепить на лицо беспечное выражение.

– Чего так поздно? – осведомился Миша. – Где была?

– А-а, – махнула рукой она, – встречалась с одним человеком по работе. Насчет поставки кормов. Пришлось задержаться: он опоздал.

– Что за человек? – Мишина темная, круто изогнутая бровь поползла вверх. – Как фамилия? Может, мне с ним встретиться, объяснить, что опаздывать невежливо?

– Угу. Прострели ему коленку, чтобы бегал быстрее, – не сдержав раздражения, буркнула Ольга.

Она не любила лгать, необходимость постоянно изворачиваться, оправдывая перед мужем свои отлучки из дома, казалась ей унизительной. Но не скажешь же ему правду: я встречалась с твоим начальником охраны в какой-то траченной молью дыре на окраине Москвы. Тем не менее, как оказалось, при необходимости она могла говорить неправду легко и уверенно. Вот и сейчас Миша, ни на минуту не усомнившись, поверил ей. Ольге и самой была противна эта безмятежная легкость, с которой она отвиралась в ответ на его расспросы. Тем более противна, что Миша никогда не сомневался в правдивости ее слов.

Поймав ее руку, муж притянул ее к себе, заставил опуститься на диван, отбросив локтем в сторону распечатки. Обхватил плечи – и Оля словно одеревенела, напрягая всю свою волю, чтобы не закричать, не скинуть с себя его горячие, жадные руки.

– Что-то ты в последнее время совсем заработалась, – проговорил он, склоняясь к ней, ловя губами мочку уха. – Не вижу тебя совсем, не могу с собственной женой вечера провести.

– Просто такой период… – вяло оправдывалась она, стараясь незаметно увернуться от его ласк. – Клуб расширяется, много новых клиентов… Ты же понимаешь, если я не пригляжу, все развалится…

Муж втянул носом воздух, испытующе посмотрел на нее:

– Ты что, в подвале со своим поставщиком встречалась? От тебя какой-то дрянью пахнет.

– В подвале, да, – делано рассмеялась она. – Я его пытала, чтобы согласился снизить цены. Твоя школа!

Миша крепче обхватил ее, опрокинул на спинку дивана, просунул ладонь под блузку, осторожно сжав грудь. Ольга почувствовала, как каменно напряглось, сжалось все ее тело, протестуя против его прикосновений. Показалось, будто расслышала голос Руслана где-то совсем близко, может быть на ступеньках крыльца. Господи, только бы он не вошел сейчас. Собрав все силы, она вырвалась из рук Миши, вскрикнула:

– Не здесь! Я не могу… Пожалуйста!

Лицо его дрогнуло, черные глаза на миг гневно вспыхнули, но тут же погасли. Муж картинно развел ладони в стороны, усмехнулся:

– А что такое? Кто мешает?

– Я не могу, здесь полно народа, – чувствуя, как щеки горят от прихлынувшей крови, сказала Ольга. – Ты сам хотел здесь Пентагон устроить, постоянно какие-то братки шныряют по дому, еще Марта эта бродит за мной как маньячка. Я не могу расслабиться, все время кажется, что кто-то войдет. Руслан, например.

– Как войдет, так и выйдет, – пожал плечами Миша. – Он нормальный мужик, тактичный, соображает, чем муж с женой могут наедине заниматься.

– А я так не хочу, – решительно заявила она. – Это эксгибиционизм какой-то. Можешь считать, что я ханжа.

В Олиной сумке заверещал мобильный, и она с облегчением выхватила телефонный аппарат, посмотрев на дисплей, объявила мужу:

– Сашка звонит. Пойду наверх, здесь связь плохая.

Сделав вид, что не заметила Мишиного настороженного взгляда, Ольга унеслась вверх по лестнице.

– Мамми, мы сегодня играли в поло, и Пашка свалился с лошади, представляешь? – радостно тараторил сын.

– Господи, что с ним? – ахнула Ольга.

– Да все хорошо, только шишку набил. Вот он тут, передает тебе привет.

– Дай мне его скорее, – попросила Ольга и, услышав в трубке голос второго сына, произнесла взволнованно: – Как ты, мой хороший? Голова не болит? Врач тебя смотрел?

Мальчишки наперебой уверяли ее, что с ними все хорошо. Затем Пашка спросил:

– Мамуль, а ты когда приедешь? Мы соскучились.

– Скоро, очень скоро, – заверила она, чувствуя, как надсадно защемило в груди. – Обещаю!

– А нам к тебе нельзя? У нас же каникулы, а мы сидим тут, как дураки.

– Пока нельзя, милые. У нас с папой еще дела. Потерпите совсем чуть-чуть, скоро мы все снова будем вместе. А как там Барс? Лиззи, горничная, его раскормила, наверное, без меня, а?

Поговорив с сыновьями, она еще несколько минут, опустив голову, сидела на полу в спальне, привалившись спиной к входной двери. Мысли в голове путались, на душе было невыносимо паршиво.

По натуре Ольга была человеком честным, правдивым, не склонным искать себе оправданий, твердо уверенным, что за свои поступки нужно нести ответственность. Она сама согласилась выйти замуж за Мишу, возможно, приняла тогда непродуманное решение, поддавшись на уговоры матери, устав от вечной неустроенности, свалившегося на ее плечи непосильного груза. Но, как бы там ни было, она это сделала, позволила надеть себе на палец кольцо, поставила свою подпись в толстенном загсовском гроссбухе, а значит, должна была нести ответственность за свое решение. Даже тогда, когда поняла, что брак этот был ошибкой, когда убедилась, что мужа не любит, тоскует и томится в этой золотой клетке.

Почти четырнадцать лет она всеми силами старалась быть хорошей женой, хорошей матерью своим детям. И вдруг, в одночасье, все рухнуло. Встречи с Русланом были для нее как глоток свежего воздуха, как отчаянная попытка урвать у судьбы хоть клочок, хоть кусочек счастья. Пускай незаконного, ворованного, чужого – но счастья. Ей думалось, она заслужила эту передышку, этот кусочек радости. Теперь же оказалось, что за эти мгновения приходилось расплачиваться несчастьем близких. Она забросила сыновей, забыла о муже. С какой стороны ни посмотри – мерзкая, лживая, порочная тварь.

Она врала мужу, врала детям, врала любовнику. Однажды Руслан что-то упомянул о будущем, и она бросила сухо: «Нет никакого будущего». Они не имели на него права.

Даже ему, мужчине, которого полюбила отчаянно. Со всей силой незаконной, украденной страсти, даже ему она приносила лишь боль и разочарование. Руслан – благородный, великодушный, честный. Он умел быть нежным и не стеснялся этого. Сильный, заботливый, надежный. И в то же время больной, изломанный, измученный ночными кошмарами, нуждающийся в ее ласке и понимании.