Ольга Карпович - Жена моего босса

Лицо ее было измучено, под глазами круги, губы искусаны. Милая, милая… Маленькая, хрупкая, беспомощная. Его девочка, его ребенок… Как он мог решиться оставить ее одну – без своей поддержки, без защиты? Господи, всю жизнь он считал себя выше других, любовался собой – этаким благородным рыцарем. И только теперь, встретив эту женщину, впервые за тридцать пять лет своей жизни по-настоящему полюбив, понял, что вся эта его нарочитая поза ничего не стоит. Осознал, что пойдет на все, простит ей все на свете, лишь бы она была с ним – его маленькая, нежная, доверчивая девочка.

Он впрыгнул в салон, стиснул ее ладони, принялся целовать их, отогревая дыханием. Она со всхлипом прижалась нему, уткнулась в плечо:

– Где ты был? Я так долго тебя ждала…

Вечер был холодным, в воздухе чувствовалось скорое приближение осени. Оля замерзла, пока ждала Руслана в машине. Сначала грелась печкой, потом из окон нижних этажей стали выглядывать недовольные жильцы, ворчать, что урчащий мотор джипа мешает смотреть телевизор, и она заглушила двигатель. А Руслана все не было и не было, и холод стал проникать в машину, заставив Ольгу дрожать и зябко обхватывать себя руками за плечи.

Ей удалось сбежать из дома, из-под бдительного ока неутомимой Марты. Впрочем, теперь, кажется, опасная угроза покушения на членов их семьи осталась позади, и можно было снова передвигаться по улицам одной, без охраны.

Сейчас Руслан грел ее заледеневшие ладони своим дыханием, нежно трогал губами каждый палец. Потом повел ее в дом, распахнул дверь квартиры, усадил Олю на табурет в кухне. Сам же пошел в ванную, пустил горячую воду. Оля, кутаясь в руслановскую куртку, молча наблюдала за его быстрыми, уверенными движениями. Когда ванна наполнилась, он освободил Олю от одежды и, взяв ее на руки, усадил в теплую воду как ребенка.

Она медленно отогревалась – не столько теплом, сколько непривычной его заботой, скупой, сдержанной лаской. Он заварил для нее чай, помнил, как она любила: крепкий, без сахара, с ломтиком лимона, и она пила его, не вылезая из воды.

Спросил:

– Ты голодная?

Ольга кивнула, и Руслан молча принялся чистить картошку. Жарил ее на сковородке, в шкварчащем масле. Она, укутанная в махровое полотенце, следила за его ловкими движениями почти с восхищением – кулинария никогда ей не давалась. Таскала поджаренные ломтики прямо со сковородки, а он, смеясь, шлепал ее по рукам:

– Подожди! Ну что ты как ребенок? Совсем оголодала?

После ужина Руслан отнес Олю в комнату и там целовал ее, долго, медленно, с какой-то вымученной, пронизывающей нежностью.

Оля в ответ бродила губами по его литому, каменно-мускулистому торсу. Ткнулась лицом в плоский, поджарый живот, сказала глухо:

– Я тебя ненавижу! Что ты сделал со мной?

Все эти дни она выстраивала в голове подробный перечень причин, по которым ей с Русланом не нужно было быть вместе. Она – не девчонка, взрослая тридцатилетняя замужняя женщина, у нее дети, обязательства, семья. У него же была совершенно другая жизнь, и можно было только догадываться, отчего в свои тридцать пять лет этот красивый, здоровый мужчина не имеет семьи, своего дома, почему обречен вести бродячий образ существования…

«Мы с ним люди разного воспитания, противоположного менталитета, – загибала пальцы Ольга, – мы никогда не найдем взаимопонимания в ключевых жизненных вопросах. Я столько лет жила с человеком, который не считался с моим мнением, относился ко мне как к комнатной собачке. Я хочу свободы, самостоятельности. Неужели же я смогу обрести ее с Русланом – человеком с восточными представлениями о роли женщины в доме?

Наконец, Миша. Миша не отпустит меня или не даст так просто уйти. Он убьет Руслана, хладнокровно, расчетливо убьет. А меня, отобрав детей, вышвырнет на помойку, несмотря на то что я гражданка Соединенного Королевства. Он достанет нас везде, куда бы мы ни подались. Мой муж – страшный, коварный, беспринципный зверь, и я мирилась с этим почти четырнадцать лет. Я ничего не смогу ему противопоставить, ведь у меня нет ничего своего, нет таких связей, такого подавляющего могущества, а он – настоящий хозяин жизни.

Нет, нет. Нам с Русланом нельзя быть вместе».

И чем очевиднее ей становилось, что у них с Русланом нет надежд на совместное будущее, тем острее делалась ее тоска по нему, тем нестерпимее хотелось плюнуть на все доводы, на здравый смысл, на гордость, наконец, – и помчаться к нему прямо сейчас.

В то страшное мгновение, в лесу, когда грохнул выстрел и Руслан, заслонивший своим телом ее мужа, дернулся от удара, Ольга вдруг с предельной ясностью осознала, как коротка и хрупка человеческая жизнь, как глупо и преступно тратить это отпущенное людям время на предрассудки. У человека только одна задача на этой земле – быть счастливым. Даже если ты ошибся один раз, небеса милостивы и всегда дают тебе еще один шанс. Нужно научиться быть мужественным, сделать шаг навстречу своей настоящей судьбе. Это ведь такое счастье: жить именно своей жизнью, ценить каждое прожитое мгновение рядом с любимым человеком, которого ждал столько долгих лет. Возможно, это и есть самая главная причина нашего земного существования – быть счастливым рядом с тем, кто счастлив с тобой, и любить того, кто любит тебя.

– Ненавижу! – убежденно повторила она, крепче прижимаясь к Руслану, жадно вдыхая терпкий, мускусный запах его тела. – Ты сделал меня безнравственной. Никогда в жизни со мной такого не было!

– А ты? – произнес он, запуская руку в ее волосы, пальцы его скользили по голове, ласкали, гладили. – Что ты сделала со мной? Ты сломила мою волю, я знаю, что теперь я буду всегда жить с оглядкой на тебя. И честно сказать, я этого и боялся. Попасть в зависимость, влюбиться как мальчишка… А теперь я обманываю человека, который мне доверяет, сплю с его женой. Да мне голову за это снести нужно.

– Не беспокойся, Миша и снесет, если узнает, – улыбнулась она. – И не обольщайся насчет его доверия. Он никому не верит и ни перед чем не остановится на пути к своей цели.

– Почему ты живешь с ним столько лет? – пытливо спросил Руслан. – Неужели все еще любишь?

Оля задумалась на секунду и поймала себя на мысли, что совсем не хочет отвечать на этот, казалось бы, простой вопрос. Что действительно она могла поведать этому брутальному красавцу, по всей видимости никогда не знавшему ни одиночества, ни тоски, ни боли разочарований?

Что она могла рассказать ему? О том, как минутное девичье заблуждение, проявление слабости растянулось на всю жизнь огромной гнетущей ошибкой? О многих своих ночах без сна, тех бесконечно длинных и холодных часах, когда мысли притуплялись и ход времени как будто бы останавливался? И она впадала в какое-то вязкое полузабытье, ей казалось, что она застыла как некое изваяние, а время протекает сквозь пальцы. И она стареет, стареет безвозвратно. А жизнь уходит, пустая, муторная жизнь, в которой ей так и не удалось познать любовь. Сейчас ей вдруг подумалось, что много лет она провела, борясь с тяжким обморочным сном, не жила, не чувствовала, а просто следовала определенному своду предписанных правил.