Татьяна Глинская - Единственная любовь Шерлока Холмса

На выручку ему пришел мистер Уайльд. Литератор с мастерством подлинного артиста занял место в дверном проеме и эффектно зааплодировал:

– Браво! Итак, женщины никогда не были виновницами перечисленных безобразий? Ergo [7], можно приравнять сегодняшнее происшествие к упомянутому «прецеденту сэра Аксли» – проникновение в клуб на пари?

Ирэн тут же кивнула, ухватившись за эту спасительную ниточку:

– Да-да! Я пробралась сюда на пари… Мы побились об заклад с… – она опасливо покосилась в сторону безжизненного тела, – с адмиралом Армбалтом! Как ужасно…

В дурацкой курточке и штанишках выглядит она действительно ужасно.

Ирэн всхлипнула.

– Ужасно? Мистер Уайльд, я не могу выставить вас из клуба за пренебрежение моральными устоями общества, поэтому с большим облечением исключаю вас за организацию пари, не соответствующего правилам!

– Прекрасно! Я поеду завтракать в клуб «Ватье». – Уайльд гостеприимно распахнул руки. – Кто со мной, джентльмены? Там дивная французская кухня, предрекаю, что «Ватье» снова войдет в большую моду! В Лондоне модно все то, что делаю я!

– Действительно, мисс Адлер, поедемте отсюда… – Адвокат подал ей руку.

– Но документы… – один из офицеров неуверенно попытался преградить им путь.

– Не вижу никаких доказательств того, что документы вообще были в сейфе, – слова Нортона звучали весомо, и за каждым чувствовалась адвокатская хватка. – Идемте…

Во время этой словесной перепалки мистер Холмс успел обменяться парой слов с медиками и полицейским инспектором, наклониться к телу, добрался до подноса с посудой, внимательно изучил содержимое чашки, покачал ее в руке, поднес к свету. Даже сунул внутрь палец, растер прилипшую к нему невесомую крупинку.

– Боюсь, сегодняшний случай придется уподобить «прецеденту лорда Глэдли». Убийство – только не посредством канделябра, а посредством яда… – Он налил некоторое количество чая в блюдце и поставил его перед мокрым носиком щенка.

Ирэн пришлось тут же оттащить малыша и подхватить на руки:

– Ни в коем случае… ему… ему это навредит!

– Что скажете, мистер Нортон? Лаборатория, которая всегда с нами! – ухмыльнулся инспектор Лейстред, указав на собачку, и сделал знак констеблю, – Отберите пробы. Мисс Адлер будет задержана по подозрению в убийстве адмирала Армбалта до судебного решения. Ее подвергнут допросу и обыску с соблюдением всех требований закона.

Ирэн вскочила со стула и топнула ножкой – как всегда поступала в минуту душевных волнений:

– Только что он был жив!

– Все покойники минуту назад были живы. – Лейстред живенько отобрал у Ирэн щенка и защелкнул наручники. Запястья свело от холода, ледяная дрожь волной прокатилась по телу, Ирэн снова всхлипнула, простерла руки к корзине с песиком:

– Тоббиас! Мой маленький Тобби… Мистер Нортон! – Она бросилась к адвокату: – Молю, не бросайте его! Позаботьтесь о моем несчастном питомце, отвезите его вместе с этим чудным тюфяком и корзиночкой в собачью гостиницу леди Абигэйл, иначе он не уснет на новом месте и будет скулить… Прошу вас! Я знаю, там о нем позаботятся…

Сцена могла растрогать самые черствые сердца, даже в несгибаемом председателе клуба проскользнуло нечто общечеловеческое:

– Мистер Холмс! Сэр Майкрофт, я приостанавливаю ваше членство в клубе за попытку жестокого обращения с животным, – вынес вердикт председатель и торжественно вручил корзину с собакой мистеру Нортону. – Убедительно прошу джентльменов, не являющихся членами клуба, покинуть здание! Кроме полицейских – лиц, исполняющих профессиональный долг, правила клуба рассматривают как прислугу…

Нестройная процессия двинулась к выходу, возглавлял ее Лейстред. Его полицейские фактически тащили Ирэн под руки, рядом с ней шагал мистер Нортон с корзиной, в которой поскуливал напуганный щенок, следом чинно вышагивал лакей с пальто и цилиндром адвоката в руках.

– Мисс Адлер, продержитесь до завтра! – наставлял он. – Завтра судья вынесет решение о вашей дальнейшей судьбе, гарантирую, что вас отпустят под залог! Инспектор, надеюсь, избавите леди от тряски в вашей полицейской колымаге?

Плечи у Ирэн вздрагивали – полисмены, за исключением тех, что остались завершать обыск в клубе, устроились в повозке. Лейстред, не желавший уступать в галантности по отношению к леди прочим джентльменам, подозвал кэб и уселся в него рядом с Ирэн, наказал вознице следовать за полицейской повозкой.

Ночь успела раствориться в утреннем тумане, как сахар в чайной чашке. Лондон нехотя просыпался: понурые лошадки тащили груженные продуктами тележки из пасторальных пригородов в лавки городских зеленщиков, угольные фургоны торопились доставить свой товар к очагам и каминам, источали отвратительные миазмы бочки с креозотом, с ними соперничали подводы с рыбой и мусорные фургоны, мешали проезду телеги с длинными досками – строительные леса вырастали из тумана то тут, то там. Джентльмены в цилиндрах с одинаковыми бесстрастными лицами подзывали кэбы, лондонцы попроще штурмовали конки или быстрым шагом направлялись к станциям подземки. Опасности ночи сменялись обычной деловой сутолокой, с непременными заторами на проезжей части, справиться с которыми было не под силу редким регулировщикам. Но их возница отличался завидным проворством, лавировал в потоке движения, частенько сворачивал в неприглядные переулки, чтобы объехать заторы.

Не все маневры выходили удачными – они потеряли полицейских из вида, когда маленькая боковая улочка оказалась перегорожена фургоном, доставлявшим, если верить рекламной надписи, «Деликатесы для домашних любимцев».

При других обстоятельствах Ирэн сочла бы встречу с таким фургоном добрым знаком, но не сегодня! Не полагаясь на возницу, мистер Лейстред высунулся наружу, крикнул сквозь туман:

– Что за дьявольщина там приключилась?

Его слова гулким эхом взлетели вверх, вместо ответа из туманного марева возник кулачище, размер которого приближался к размеру головы самого инспектора, – силуэт обладателя кулака-кувалды появился следом, закрыв собой половину обзора. С крыши кэба доносились скрежет, звук ударов, крики и брань – сотоварищи бандита колотили кэбмена, вымогая ночную выручку.

Инспектор попытался перехватить огромную руку, как опытный борец, но добился только того, что детина снес дверцу кэба и выволок его на улицу, принялся осыпать ударами. Ирэн инстинктивно вжалась в самый уголок, но убежище казалось хрупким и ненадежным, когда появился еще один налетчик – судя по залихватски заломленной кепке и золотому зубу – главарь всей шайки, вооруженный стальным прутом. Он заглянул в пролом, мазанул по Ирэн мутным, похмельным взглядом, присвистнул и прогнусавил: