Татьяна Глинская - Единственная любовь Шерлока Холмса

– Эй, Кувалда, не бей шибко, смекаешь, за что нам обещали деньгу? Ты сперва вызнай у них, где дели дамочку!

Пока громила повернул голову к оратору, инспектор ухитрился выхватить револьвер и сделал несколько выстрелов – Ирэн медленно сползала вниз, в надежде укрыться под сиденьем, раз ее инкогнито еще не раскрыто.

Бойкая пуля, выпущенная из револьвера, как раз достигла цели, ранила мистера Кувалду, дюжий громила завалился назад на кэб, который заскрипел и перекосился под его тяжестью, уцелевшая дверь открылась и хлопнула на ветру. Ноги Ирэн сами собой скользнули на землю, она упала на колени в противную грязную жижу и сразу же вскочила, свалившийся с козел возница корчился и стонал в грязи, его лицо заливала кровь. Чуть поодаль инспектор Лейстред вступил в затяжной боксерский поединок сразу с двумя головорезами, главарь скакал вокруг них, размахивал прутом и подбадривал сподвижников криками. С соседней улицы уже доносились свистки полицейских и топот тяжелых форменных сапог.

Ирэн попятилась, туман обнял ее за плечи, как будто хотел ободрить, прошептать – беги…беги…беги быстрее ! Она сделала несколько шагов, придерживаясь руками за влажную шершавую стену. Внезапно стена оборвалась – в ней обнаружился проход на соседнюю улицу. Отчаянная женщина скользнула в него, оказалась на неширокой, но оживленной торговой улице и смешалась с толпой.

Она прошагала несколько кварталов, страх и холод подгоняли ее, а руки в наручниках затекли, прятать их под куцей форменной крылаткой было неудобно, ей требовался отдых! Хотя бы самый коротенький. Она заметила стрелку, указывавшую вниз, на лестницу, из подземелья веяло теплом. Ирэн решилась спуститься в лондонскую подземку, открытую для всех желающих с пяти тридцати утра до самой полуночи. У окошка кассы бесконечной чередой змеилась очередь. Ирэн привалилась к стене – в кармане у нее позвякивало несколько шиллингов, но как их вытащить? Раньше все было проще – у нее были волосы, в волосах шпильки, а открыть замок на полицейских наручниках шпилькой не сможет только олух. Но сейчас…

Пришлось внимательно смотреть под ноги, пару раз спуститься по лестнице, подобрать перепачканную шпильку, кое-как оттереть об штаны, чтобы взять в зубы, устроившись в самом темном и заплеванном закутке, ковыряться в замке под крылаткой практически вслепую. Результат вышел неожиданным – одна ее тонкая, изящная кисть просто выскользнула из наручника во время этих упражнений! Освободив вторую, Ирэн помчалась к кассе, отсчитала пенни и получила билет второго класса.

Вручила его билетеру на входе и продолжила спускаться вниз, вниз, вниз – в душный, тяжелый воздух, в темноту и безысходность, в самое жерло преисподней.

Темная утроба города слизывала маслянистый свет ламп, и тысячи людей копошились впотьмах в этом гигантском подземном муравейнике. Ирэн протиснулась сквозь плечи в засаленных робах и старых пальто – подземку выбирал большей частью рабочий люд. Поезда сменялись у платформы так быстро, будто бросались преследовать один другой, а затем исчезали в непроглядной темени тоннелей, соединявших Паддингтон и Фаррингдон-стрит. Локомотивы исправно обдавали пассажиров грохотом и угольной пылью. Звенели звонки, пыхтели паровые машины, надрывно орали кондукторы.

Галдеж, всеобщая спешка и толкотня заставили Ирэн скорее прыгнуть в вагон – ей было все равно куда ехать, лишь бы приткнуться на узкую скамейку. Она положила руки на колени, голова, отяжелевшая после бессонной ночи, сразу же опустилась на руки. Теперь ее разыскивает вся полиция Лондона, возможно – военно-морская разведка или Британский королевский флот в полном составе. Кто-то нанял громил, чтобы ее похитить. Или даже убить! От мысли об этом неизвестном пальцы у Ирэн похолодели так, что пришлось подышать на них, как в лютый мороз, чтобы согреть. А еще есть люди вездесущего шталмейстера двора его Баварского высочества, которые каждый день развлекаются тем, что малюют в ее скромном пристанище новое число. Сегодня это будет «23». Время утекает, как вода сквозь пальцы. От номера в «Зеленой миле» она вынуждена была отказаться, когда ее экстравагантный приятель мистер Уайльд учинил там скандал из-за недостаточного количества льда, поданного с шампанским. Нет, милейший Оскар слишком непредсказуемый человек, чтобы обращаться к нему за помощью в бегах.

Мистер Нортон? Ирэн горько вздохнула, вспоминая мужественные скулы и модные темные усики адвоката. Увы, надо признать, что мистер Нортон – слишком безупречный джентльмен – сразу же отведет ее в полицейский участок, а в остальном положится на подслеповатую британскую Фемиду и собственное адвокатское искусство.

Выходит, ей совсем некуда идти, не во что переодеться и негде поесть. Она сгинет в темных лондонских подземельях, как сотни других бродяг, чьих имен и судеб никто не помнит. Ее веки медленно опустились, а сознание уплыло в горние выси – к богам солнца и света, которых славят дольмены кельтов и лондонские медиумы. Ирэн уснула.

На конечной станции кондуктор растолкал всех задремавших пассажиров и вышвырнул из вагона. Ирэн поднялась со станции наверх, зевнула и потерла глаза кулачком, а потом оценила собственное отражение в ближайшем стекле – чуда не случилось. Хуже того – микроскопические точечки угольной пыли размазались по лицу, форменный костюмчик перепачкался, волосы засалились. Копоть и сквозняки сделали свое дело – теперь она шмыгала носом и хрипела без всяких актерских ухищрений, а носового платка в ее карманах не нашлось. Надо скорее выбираться из душной подземки, если она не хочет окончательно превратиться в уличного бродяжку.

Район, прилегавший к станции, был ей незнаком, голова закружилась от света и свежего воздуха, в ушах зазвенело, захотелось есть. Напрасно она поддалась на уговоры мистера Уайльда, ратовавшего за полное перевоплощение в прислугу, и не взяла с собой кошелек! Беглянка вытряхнула из карманов и пересчитала наличность – ровно двадцать шиллингов. Считай, целый бумажный фунт, добавить еще шиллинг, и получится полноценная гинея. Немалое состояние, с точки зрения какого-нибудь побирушки. Можно позволить себе перекусить чем-нибудь вкусненьким. Она огляделась и поморщилась – у станции подземки толкались разносчики, нахваливая всякую сомнительную снедь, пришлось направиться к торговцу жареными каштанами.

Рядом с жаровней торговца собралась целая ватага малолетних кокни. Мальчишки грели захолонувшие ладошки, толкались, болтали на своем диком наречии и курили подобранные на мостовой окурки. Судя по зажатому в зубах остатку сигары, председательствовал в этом своеобразном клубе, мало похожем на «Уайтс», юноша лет двенадцати в сползавшем на самые брови котелке и поношенном клетчатом пальтеце.