Лена Ленина - Новые цари

Он представлял себя генералом Цезаря, занятого организацией его триумфа, в то время когда варвары ломились в ворота Империи, которой изнутри постоянно угрожали интриги, заговоры и междоусобные войны.

Необычный и мгновенный успех молодого хозяина оставил за его спиной огромноe число лиц, которые замышляли кровавые реванши. Сосредоточение власти и денег в руках Романова сделало из Виталия человека, которого хотели либо очаровать, либо убить, либо и то и другое: очарование позволяло приблизиться к жертве. Не говоря уже о миллиончикe долларов в бриллиантах, распиханных по ракушкам, что не было показателем образцовой мудрости. И еще эта история с княжной, операция «Беглец», которая в любой момент могла превратиться непонятно во что.

Антон размышлял над всем этим, когда Игорь, охранник, стоявший на страже у дверей холодильной комнаты, зашел предупредить, что в холодильнике нет связи и что Тень хотел бы с ним поговорить. Этого еще не хватало.

Антон попросил, хотя глагол «просить» здесь просто означал вежливую форму приказа, директора шахты и бретонского рыбака прервать их занятие и следовать за ним наружу. На случай, чтобы те не договорились направить драгоценные камни не по тому руслу…

Как только отошел от тройки, Антон ответил Тени. Тот передал ему сестру своего патрона Ольгу. Она была взволнована внезапным отъездом брата в неизвестном направлении и не понимала, почему его люди не бросились за ним. Чем он, начальник охраны Виталия, занимается вместо того чтобы делать свою работу?.. Короче, он получил нагоняй от девчонки, которая ему в дочери годилась.

Его дочь…

Он оказался довольно симпатичным, этот олигарх, два ее охранника едва его сдерживали, если верить яростным взглядам одного из них, громилы с квадратной челюстью. Страшно было подумать что они могли с ним сделать, но приказ был четкий: никаких телесных повреждений. Они его и не повредили, как это часто делают грубые дети с игрушками, которыми им дают поиграть. Теперь нужно было, чтобы они вернули его ей в рабочем состоянии. Ей не улыбалось настроить против себя боевиков клана Романовых.

— Отпустите его! Кто это?

Она прекрасно знала, с кем имела дело, но мука́, покрывшая часть его лица, давала Елене прекрасный предлог его не узнавать. Он онемел от унижения и гнева. Она подошла к нему, когда два гориллы ослабили хватку, не давая ему однако полной свободы действий, смела рукой белый порошок с его лица и заглянула ему в глаза прежде чем расхохотаться.

— Господин Романов?..

Она вновь обратилась к своим людям:

— Я же вам сказала, отпустите господина.

Тот, что с квадратной челюстью, от злости сплюнул на пол и неохотно отпустил свою жертву, да так грубо, что Виталий еле сдержал крик боли. Громила довольно ухмыльнулся. Елена сделала было шаг, чтобы встать между ними, но Виталий быстрым движением правой двинул Челюсти в челюсть, будто желал вбить тому обратно всю его кровожадность. Громила от неожиданности грохнулся на пол, потом вскочил и приготовился ответить, но напарник удержал его и оттащил куда-то в глубину дворца.

— Один-один, — улыбнулась Елена.

— Простите? — не понял Виталий, потирая ушибленный кулак.

— Ваш шофер сегодня утром, — пояснила княжна. — Природа не наградила меня таким же сильным ударом правой, поэтому я боролась по-своему, метясь в самое беззащитное место у мужчины. Как он, кстати?

Вместо ответа Виталий склонился в школьном поцелуе над рукой княжны, крайне удивленной таким архаичным проявлением галантности. Наверное, именно так представляют себе в семье Романовых этикет в отношении потомков старинной русской знати. Виталий хоть и был одним из самых богатых людей на земле, все-таки оставался крестьянином. Тем не менее она не отдернула руку и одобрительно заметила, что он не слюнявит ее, как сделал бы любой крестьянин, а лишь слегка касается губами ее кожи.

— Все еще покоренный?

Виталий с удовольствием отметил на краю ее декольте сверкающий изумруд в бриллиантовой оправе, который ему описал Луи. Hо он не осмелился задержать свой взгляд так близко от впадинки роскошной груди этой восхитительной женщины.

Он боялся повести себя как вульгарный мужик, хоть и мечтал лишь об этом.

Дистанция, которую Елена выстраивала между ними своим происхождением и обжигающим взглядом, приумножала силу его желания. Он ее хотел. Он хотел эту женщину, которая так волнующее соответствовала его фантазиям и воплощала умелое и гармоничное сочетание целомудрия и секса, аристократки и бунтовщицы, утонченности и животного начала. По каждому пункту она соответствовала его представлениям об идеальной женщине, и он даже не догадывался еще о том, до какой степени.

Не ожидая от него объяснений по поводу неожиданного визита, Елена повела Виталия на экскурсию по дворцу, который принадлежал ее семье с начала прошлого века. Она рассказала ему историю своего голубокровного рода, пока они проходили по длинной галерее, охраняемой портретами ее предков. Виталий был впечатлен тем, что все, что после знакомства с Еленой он прочел в интернете об Оболенских, оказалось верным. Она остановилась перед портретом в полный рост симпатичного офицера.

— Это Владимир Сергеевич, князь Оболенский, младший брат царя, гофмаршал и лейтенант-полковник петербуржских кадетов. Это мой любимчик, я зову его Вова. Он все бросил ради любви к девушке простого рода, может быть, проститутке, которую любил пылко и страстно, по-русски.

— Они поженились, и у них было много детей? — улыбнулся Виталий.

— Нет, он умер от сифилиса, — серьезно ответила Елена. Она внимательно смотрела на Виталия, ожидая его реакции. Тот от неожиданности рассмеялся. Давно он так не смеялся. Он вообще давно не смеялся. Сейчас он был похож на своего брата, весело хохочущего над любой глупой шуткой. Он смеялся так заразительно, что Елена присоединилась к нему, и они продолжили путешествие по дворцу. Они успокоились и притихли лишь перед фреской Пресвятой Богоматери конца восемнадцатого века, лик которой излучал удивительный свет.

— Почему вы не спрашиваете, что стало с девушкой? Я бы вам ответила, что она стала самой счастливой женщиной в мире. Я благодарна Вове, искупившему своим поступком четыре века несчастливых личных жизней Романовых. О, zut, я становлюсь слишком сентиментальной.

Мелодия «Пети и волка» не покидала их, потому что каждое помещение было оборудовано колонками, шнуры от которых не всегда были грамотно закамуфлированы. Опытный взгляд Виталия замечал и другие странные детали: мебель была сдвинута к стенам, словно освобождая место для прохода, а некоторые столы расставлены, как для фуршета. Можно было подумать, что дворец был арендован для проведения грандиозного приема. Он не задавал Елене вопросов, не желая ее смущать, но она сама решила все объяснить.