Мария Очаковская - Книга предсказанных судеб

– Еще бы! Он заставил нас подозревать невиновных! Воистину подлость его велика! – вставила я.

– Вы совершенно правы, мадам, – согласился фра Микеле. – Но вот наступил Рождественский сочельник, его светлость воротился от герцога и стал выезжать на охоту. Полагаю, что тогда у злодея не было сколько-нибудь определенного плана убийства…

– Возможно, ему просто представился удобный случай. Учитывая, что охота на кабана опасна сама по себе. По сути, клыки вепря сделали за убийцу его работу, – сказала я, вспомнив один из наших прошлых разговоров с монахом.

– А следующей мишенью злодея стали вы, ваша светлость. Ибо женитьба на вдове старшего брата сулила ему все, чего он так желал: землю, деньги, положение… Татуш, да упокоится она с миром, рассказывала мне о дарах, которые кузен Анри намеревался вам преподнести, – не спеша продолжал монах. – Однако вы, сколько я помню, весьма резко высказали свое мнение о повторном замужестве. И причиной тому послужило письмо сенешаля. Поняв, что сия твердыня ему не сдастся, Анри направил усилия в другую сторону.

– О, Пресвятая Богородица! Об этом и думать страшно! Что могло бы случиться, если б… – воскликнула я.

– Убрав со своей дороги племянника, Анри, также по рождению Помар де Рабюсси, остался бы единственным наследником мужского пола. Уверяю, что с согласия герцога вопрос об управлении родовым доменом был бы решен в считаные недели, – продолжил свои рассуждения брат Микеле. – Вспомните, какую настойчивость проявлял кузен Анри в своем желании обучить племянника плавать! И вы, ничего не подозревая, с охотой его поддержали. Но вода в ту пору была еще холодна. А злодей, как видно, уже потерял терпение и не мог больше ждать. Поэтому пострадал несчастный Турнель. Старый конюший слишком усердно приглядывал за маленьким графом. Не сломай он ногу, ничего бы не получилось…

– Так как же все вышло тогда у запруды? Убийце помешала моя Татуш?

– Думаю, вашего сына спасла именно она, хотя и не намного опередила нас. Жизнь графа де Рабюсси решили всего несколько коротких мгновений. Увы, сама Татуш не расскажет нам уже, что она увидела, подойдя к запруде. Возможно, маленький граф беспомощно барахтался в воде, а его дядя стоял на берегу, с наслаждением наблюдая за тем, как тот тонет. Быть может, Татуш увидела, как злодей бросил мальчика в воду. Но, как бы то ни было, няня, не раздумывая, кинулась его спасать. Течение в этом месте очень сильное, поэтому ей удалось лишь подтолкнуть Роллана к берегу, сама же она не удержалась на плаву. И бурный поток, подхватив ее, бросил вниз на мельничные ковши.

На глазах моих выступили слезы. Несмотря на то что с того страшного дня прошло изрядно времени, я все же никак не могла смириться со смертью моей любимой Татуш. И не было дня, чтоб я не вспоминала о ней. Я и теперь ее помню, хотя с тех пор миновал уже не один десяток лет. Так, видно, устроена моя память. Время идет, многое стерлось и ушло в прошлое, я уже позабыла лицо моей матери, сестер, брата… Но по сей день отчетливо помню, как в детстве Татуш поила меня теплым молоком, как лечила от болезней, как баюкала моих детей. Никогда не забуду я и фра Микеле, верного моего слугу и друга, чьи мудрые советы не раз выручали меня в жизни. Не сотрется из моей памяти и образ благородного барона Бонкура, моего второго супруга, по которому я, как и прежде, скорблю и ношу траур. К слову сказать, знакомство и обручение с ним состоялись спустя три месяца после тех событий, о которых я вам рассказала. Барон прибыл в Помар по поручению сенешаля, чтоб сообщить, что Анри де Рабюсси наконец схвачен и брошен в тюрьму.

– А что сталось с тем странным отроком в белых одеждах? – встрепенулся Жакино.

– Признаться, я с трудом припоминаю рассказ зеленщика. Вроде бы он говорил, что мальчуган так и не добрался до замка, шел за ним по тропинке, а потом вдруг словно растаял, растворился в густом тумане…

Испустив несколько протяжных вздохов, юная Элинор воскликнула:

– Ах, бабушка, как бы мне хотелось хоть одним глазком взглянуть на фра Микеле. Каков он был из себя? А барон Бонкур? Отчего у нас нет их портретов?

– Это нынче все, словно сговорившись, приглашают к себе художников и заказывают портреты, во времена же моей молодости… Впрочем, постойте, кое-что я все-таки смогу вам показать, – с улыбкой произнесла графиня. – Пойди-ка, Жакино, и принеси наш часослов.

– Но, мадам, мы его уже искали везде, где только возможно. И я, право, даже не знаю…

– Позвольте мне, – вызвался Бернар. – Но обещайте, что без меня вы не станете ничего рассказывать.

Графиня кивнула в ответ, поднялась со своего кресла и подошла к окну, за которым едва проступали темные силуэты деревьев…

Подмосковье, пос. Болшево. Наши дни

У окна, выходящего в темнеющий осенний сад, на письменном столе вспыхнул монитор компьютера, и рука, лежащая на клавиатуре, привычным движением набрала пароль. На экране одна за другой стали зажигаться разноцветные иконки, ожил браузер подключения к Сети, мелькнула заставка «Яндекса», out look, застучала аська…

– Вот дерьмо! Опять ничего, – произнес вслух сидевший у компьютера мужчина, – надо в ЖЖ глянуть.

Страница Живого Журнала грузилась медленно в отличие от вездесущих рекламных баннеров, которые проснулись мгновенно: в одном окошке размалеванная блондинка показательно трясла бюстом, предлагая всем желающим увеличить грудь на два размера, другая, демонстрируя какие-то необъятные штаны, уверяла, что за месяц похудела на пятьдесят килограммов. В третьем грозили концом света, предсказанным каким-то голозадым шаманом из Африки.

– Дерьмо… – сквозь зубы процедил мужчина, которого страшно бесила навязчивая реклама.

Хотя еще больше его бесило отсутствие новостей – в Живом Журнале новых постов он не нашел. Дед молчал, писем не было. А он их ждал, очень ждал.

Открыв предыдущую переписку, мужчина еще раз просмотрел все сообщения, пришедшие от деда в последнее время. Конечно, Арсен писал ему не сам – у него для этих целей имелся прыщавый айтишный червь, соплей перешибешь, сис-админ, заведовавший всей компьютерной кухней и перепиской до кучи. Сева компьютер так и не освоил, но по характеру сообщений, по их, так сказать, почерку было понятно, что диктовал их именно он – как всегда, ни одного лишнего слова, сухо, по делу. Сразу после приезда от него приходили письма с советами, рекомендациями, новыми вводными:

«С тачкой поможет Тигран».

«Схема – несчастный случай».

«По ходу не светись – хату проверит Армани».

«В контакт не вступай, режим фотоохоты: баба, ее связи».

После аварии, сработанной чисто, как по нотам, дед его похвалил – что само по себе было невероятно потому, что Сева никогда никого не хвалил. А тут – поощрительная малява: «Мы не зря тебя учили».