Мишель Маркос - Секреты соблазнения

Она обвила его шею руками, прижалась щекой к его груди.

— А я не хочу ничего, кроме тебя. Если бы ты увез меня жить в центр Северного нагорья, в тот лес, где не было ничего, кроме костра и лосося, я была бы довольна. Пока бы ты находился там, я была бы счастлива.

Он сжал ее в объятиях еще крепче.

— Тогда выходит, что мы два самых богатых человека на земле.

Она запрокинула голову вверх.

— Что мне дать тебе, чтобы ты был счастлив?

— Ты уже отдала мне свое сердце. Это сделало меня счастливейшим из людей.

Серена отвернулась.

— Как бы я хотела быть невинной в эту ночь. Ты заслуживаешь того, чтобы быть моим первым мужчиной. Я не думала, что какой-нибудь мужчина когда-нибудь полюбит меня так же, как могу любить я. Не знала, что однажды я полюблю мужчину, которому захочу дать что-то особенное, такое, которое должно достаться только ему. Я была такой глупой! Я продалась за романтические слова, слова, которые дали мне сладкую иллюзию любви. Но это была фальшивка. Ты показал мне, что такое настоящая любовь. Она не в словах, не в романтическом трепете. Она — в делах. В твоих действиях, Малькольм. Это то, что ты для меня сделал. В том, как ты ставил мои интересы выше своих, выше своей собственной жизни. Я никогда не смогу отплатить тебе сторицей. Никогда. И не сегодня ночью.

Он провел теплыми пальцами по ее лицу.

— Мне не нужна награда, Серена. Я просто не могу не любить тебя. Это так же естественно для меня, как дышать. Но все же есть что-то особенное, что ты можешь мне дать. Такое же ценное, как твоя невинность, но более значимое.

— Что же это?

Его пальцы нежно ласкали ее щеку.

— Твоя жизнь. Подари мне себя навсегда. Будь рядом со мной, рука в руке. В моей постели.

Она задумчиво улыбнулась ему. Ей так много хотелось ему сказать, так много пообещать. Но она знала, что этого будет недостаточна. Дела, а не слова, — вот что имело значение.

— Тебе подойдет моя постель?

На его мужественном лице появилась лукавая ухмылка.

— О да.

Он припал губами к ее губам. Теплыми, влажными, восхитительными. На них все еще чувствовался вкус сахара и бренди со свадебного торта.

Серена обвила руками его шею. Какой высокий и сильный мужчина. Она всегда чувствовала себя в безопасности, когда он шел позади нее, а сейчас чувствовала себя надежно защищенной в его объятиях. Его руки покоились на ее талии. Она сделала шаг назад, пока его бедра не коснулись края ее кровати с пологом. Опустившись на нее, Малькольм усадил Серену себе на колени.

Ее пальцы исчезли в черной гриве его волос, напоминавших неспокойное полночное море. Она ласкала взглядом его прекрасные черты, от чувственного рта до блестящих глаз. Ее пальцы порхали по его бакенбардам, спускавшимся до подбородка.

— Знаешь ли ты, как сильно я влюблена в твою красоту? — спросила она.

Он улыбнулся:

— Нет. Покажи мне.

И он жадно приник к ее губам — как она и ожидала.

— Мне нравится вот это… — Она наклонилась и поцеловала его закрытые глаза. — И вот это… — Она поцеловала ямочку на подбородке. — И это.

Она коснулась руками его лица и прижалась губами к его пухлым губам.

— А больше тебе ничего не нравится? Никакие другие части тела?

Она покраснела.

— Ну, может, одна-две. Но мне мешает одежда.

Он обнажил в улыбке свои белые зубы.

— Ну, тогда давай избавимся от нее.

Он отстегнул и снял через голову клетчатый плед, позволив ему упасть на пол. Потянулся к пуговицам на своем сюртуке, но Серена остановила его.

— Позволь мне, — сказала она.

Мужская одежда всегда притягивала ее. А Малькольм казался огромным подарком, который так и хотелось распаковать.

Она медленно расстегнула шесть серебряных пуговиц двубортного сюртука. Скользнула ладонями внутрь, скидывая пиджак Макаслана с его плеч. Позволила своим пальцам пробежаться по его массивным плечам, затем вниз, по рукам, наслаждаясь бугристостью мускулов сквозь ткань его черной льняной рубахи.

Руки Малькольма начали медленно исследовать ее бедра. Но Серена остановила его:

— Не сейчас, еще рано. Сперва я хочу увидеть тебя.

Образы из ее сна той ночью в лесу пронеслись у нее в голове, будоража воображение.

Широкие рукава черной рубашки делали его руки зрительно объемнее, но Малькольм не нуждался в подобных ухищрениях. Серена хорошо знала, какие у него по-настоящему мускулистые руки. Жилет, особенно эротичный предмет одежды, обтягивавший торс Малькольма очень туго, был теплым под ее пальцами, когда она расстегивала пуговицы на его груди.

Черный шелковый галстук придавал его лицу опасное, дразнящее выражение. Малькольм развязал искусно затянутый узел, и гладкая материя скользнула в руку Серены.

Его нетерпеливые пальцы начали теребить край ее корсажа. Серена шлепнула его по рукам.

— Я же сказала, подожди!

Он отдернул зудящие от удара ладони. Вздернув подбородок, игриво чмокнул ее в спину.

— Кошечка, спрячь свои коготки, или я задам тебе взбучку!

Серена прищурила глаза, наблюдая за вспышкой его притворного гнева. Она затянула галстук вокруг шеи Малькольма так, что он начал кашлять.

— Повелся с кошкой — не удивляйся царапинам.

Он повалился на кровать, увлекая ее за собой.

— Неужели ты уже сейчас хочешь стать вдовой? — Он ослабил галстук и стянул его с шеи. — Только прикоснись к нему, и я привяжу тебя к кровати.

Она коснулась губами его губ.

— О, если бы это позволило мне держаться подальше от тебя! Как бы не так!

Страстная решимость мелькнула в его взоре. Казалось, он из тех мужчин, которые ценят в женщинах дерзость. Без всяких усилий Малькольм перекатил Серену на спину и улегся сверху.

— О, Малькольм! О!..

Украшенный серебром спорран колол ее в бедро.

Он встал на колено.

— Прости, — рассмеялся он, отстегивая сумку и давая ей упасть на коврик на полу. — Не могу больше ждать.

Он опустил голову ей на грудь, целуя округлые выпуклости, видневшиеся под ее корсетом. Серена задрожала, когда его теплые губы коснулись прохладной кожи.

Малькольм опустил ладонь ей на грудь, взял ее в ладони. Надавил на сосок, и Серена выгнулась дугой. К возбуждению ума прибавилось возбуждение плоти.

Она хотела увидеть перед собой его грудь, не через рубашку, а обнаженную. Серена схватилась за заправленную за пояс его килта ткань и вытянула ее наружу. Подхватывая ее инициативу, Малькольм присел на колено и высвободил ткань сзади.

Несмотря на испещрявшие его торс шрамы, полуобнаженный Малькольм был великолепен. Кожа была туго натянута на его мускулистом теле. В долине меж его маленьких коричневых сосков курчавились редкие волосы, в центре живота выделялись кубики мускулов — но взгляд Серены остановился на черном кожаном ремне.