Антон Леонтьев - Путешествие в сны

Он дошел до восьмидесяти пяти, когда Ирина ощутила сонливость. На семидесяти семи она поняла, что проваливается в сон. До нее долетал его приятный голос, он остановился на шестидесяти четырех, после чего она заснула.

Нет, не заснула, а словно с гигантской горки соскользнула куда-то вниз. В теле возникло ощущение внезапной легкости и экстаза. Ирина словно парила – то ли во сне, то ли наяву. И вдруг она поняла, что падает. Под ней раскинулось что-то большое, черное, пугающее. Нечто, напоминавшее воронку. Ирина поняла, что падает в эту воронку, однако ей не хотелось оказаться в ее центре! Но поделать она ничего не могла.

Откуда-то далеко-далеко долетел голос Даниила, продолжавшего отсчет:

– Шестьдесят, пятьдесят девять…

Неужели этот полет, который, как она считала, длился несколько минут, в действительности продолжался всего несколько мгновений? Ирина задумалась над этим, и вдруг ее с головой накрыло чем-то наподобие черной волны или сотканной из тьмы лавины.

Она ощутила, что задыхается, что ей не хватает воздуха, что легкие готовы лопнуть. Ее окружала тьма, и тьма походила на воду. Только вода была уж слишком плотная, как кисель или желе. Так и есть, она была в диковинном океане – далеко от берега, абсолютно одна.

Хотя нет, не одна, там, внизу, была опасность. Там что-то притаилось. Это нечто было готово напасть на нее. Поэтому Ирина поплыла как можно быстрее вверх. Только где был вверх и где низ? Что, если, считая, что плывет вверх, она в действительности устремлялась вниз, к тому, что ждало ее там, желая причинить боль и страдания?

Но вдруг она увидела свет. Он пробивался через толщу воды, которая отливала расплавленным изумрудом. Ирина поняла, что находится на верном пути. Она ускорила движения, которые с каждым мгновением давались ей все легче и легче. И то, что окружало ее, из желе вдруг превратилось в воду. А потом Ирина вообще перестала ощущать давление на тело и поняла, что не плывет, а летит.

Навстречу тому, что ослепительно ярко сияло, подобно солнцу. Но она не чувствовала жара, скорее даже легкую, приятную прохладу. Да, она летела – и услышала голос Даниила:

– Семь, шесть, пять, четыре…

Все это ее фантасмагорическое видение длилось чуть больше полутора минут! А ей казалось, что прошло не меньше часа. Ирина теперь точно знала, что ей надо туда, в свет. И вдруг она поняла, что снова падает, а не воспаряет вверх. Она падала в источник света, но на этот раз страха не было, а только чувство покоя, радости и… И того, что она была там, в этом таинственном, полном энергии и необыкновенной неги месте.

– Три, два, один… – голос Даниила был очень тихим, но она все еще слышала его. И вот она упала в свет, и это было приятно, это было легко, это было щекотно…

– Поехали! – произнес голос Даниила, и вдруг свет окутал ее со всех сторон. Ирина раскрыла глаза – и…

…И если бы Инне Берберовой за семь дней до ее свадьбы кто-то сказал, что жизнь ее скоро изменится, причем самым трагическим образом, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. Конечно, ее ожидали перемены, но счастливые, положительные, отличные.

А за семь минут до свадьбы она поняла, что ее мечты испарились, а жизнь превратилась в сущий ад. Ведь, чтобы оказаться в аду, не требовалось спускаться к центру Земли или навсегда смежить веки. Иногда ад находился в конверте из лощеной плотной бумаги. Так было и в ее случае.

Тогда – за семь дней до свадьбы – она вместе со своим женихом, Олегом, находилась в краткосрочном отпуске. Это было своего рода прелюдией к медовому месяцу, который должен был последовать после заключения брака.

Вообще-то подруги Инны отговаривали ее от этого шага, одна даже сказала, что отправляться в совместное путешествие накануне свадьбы – это вызов судьбе. Но Инна не была суеверной.

И самым спокойным временем оказалась последняя неделя перед свадьбой. В Москве, где это событие должно было стать ярким событием светского сезона, все сходили с ума, но чем истеричнее становились организаторы свадьбы, модельеры, стилисты, журналисты, тем спокойнее делалось на душе у Инны.

Подготовка свадьбы была в надежных руках, и она знала, что глупо оставаться в Москве, изнывая от предвкушения скорого торжества. Скорого – ведь оставалась всего неделя. И такого далекого – ведь оставалось целых семь бесконечных дней!

Поэтому она заявила отцу, что улетает в Рим. Ведь после всех событий, по большей части трагических, которые обрушились на нее в последнее время, требовалась релаксация в преддверии нового, несомненно, счастливого этапа ее жизни. Отец не возражал, ибо у него тоже было дел невпроворот: он тоже готовился к свадьбе.

В этом-то и заключалась фишка – и она, и отец должны были вступить в брак в одном и том же месте и почти в одно и то же время. С той лишь разницей, что у отца это был уже третий брак, а у нее – второй.

Инна уже точно не помнила, кто предложил этот гениальный ход. Скорее всего, инициатива исходила от ее будущей мачехи, Зои. И Зоя была еще одной причиной, почему Инна хотела сбежать из Москвы за неделю до свадьбы – хотя бы на несколько дней.

Мачеха… Что за мачеха, которая младше своей падчерицы на год? В марте Инне исполнилось двадцать шесть, а Зое в апреле – двадцать пять. Инне она не нравилась. Нет, внешность у Зои, конечно, была потрясающая. Она и сама была отнюдь не дурнушка, но ей было далеко до Зоиной точеной фигурки, идеальных, словно растущих от ушей, ножек, бездонных зеленых глазок, розовых губок и белокурых локонов. Зоя была моделью, хотя и не особо известной. Работала в Париже, Милане, Нью-Йорке и Берлине, понимая, что ее карьера вот-вот подойдет к концу, ведь наседали все новые и новые конкурентки, еще более худые и куклоподобные. И некоторые из них были почти на десять лет младше самой Зои!

Инна подозревала, что Зоя просто решила найти тихую гавань, то есть выскочить замуж, причем за богатого субъекта. Такого она и нашла – им оказался отец Инны. Выбор был сделан абсолютно верно. Ибо он был не просто богатым, а очень богатым субъектом.

Инна помнила те времена, когда отец был обыкновенным доцентом, а жили они тогда в коммунальной квартире. И мама была еще жива. А потом, в течение всего нескольких лет, все переменилось. Тогда, в начале девяностых, отец занялся бизнесом, и пошло-поехало.

Отец занимался Интернетом и телекоммуникациями, причем несколько лет назад удачно вышел на восточноевропейский и азиатский рынки и планировал скоро завоевать Западную Европу и Северную Америку.

Инну никогда не интересовало, сколько у него денег, но она знала – много. А вот все, с кем она общалась, даже ее лучшие подруги, сами из далеко не бедных семей, конечно же, судачили, хотя и за ее спиной, что ее отец, Аркадий Петрович Берберов, занимает восьмую позицию в списке богатейших людей России. И шестьдесят четвертую – в списке богатейших людей мира. Его состояние – с учетом всех финансовых активов, недвижимости, коллекции старинных автомобилей, редких гемм и раритетных почтовых марок, а также трех личных самолетов – оценивалось в двенадцать с половиной миллиардов долларов.