Екатерина Гринева - Хозяин ее судьбы, или Если свадьба состоится

– Фирменное блюдо. Свиные отбивные.

– Отлично! Тем более что я голоден как волк.

– Вот и поужинаем.

Во время еды мы оба были немногословны. Меня смущал его обнаженный торс и лукавый взгляд: он как будто видел меня насквозь. Похоже, он рассчитывает на легкую победу, на то, что я немедленно прыгну к нему в постель, решила я. Так сказать, бойкая дамочка, у которой давно не было мужчины. Если он считает меня искательницей приключений, я дам ему от ворот поворот! Пусть и не надеется на быструю победу… Такие примерно мысли вихрем проносились в моей голове.

– Свиные отбивные вполне удовлетворительны, – промурлыкал он после ужина. – Неплохо!

– Вот как? – Меня задело это замечание. – И что же вам не понравилось?

– Я же говорю: удовлетворительны.

– Вы, наверное, Джейми Оливер? – съязвила я. – Поэтому и подкалываете меня?

– Не знаю, кто таков сей гражданин. Но готовлю я хорошо. Мама научила.

– Поздравляю вашу маму.

– Она умерла, поэтому ваши поздравления до нее уже не дойдут. Но готовила она замечательно! А на мои слова обижаться не стоит. Спасибо за ужин! Теперь в отношении нашего расследования. С Качановым мне придется встретиться еще раз. Может быть, парень немного поостынет, приведет мозги в порядок и поймет, что для него лучший выход – сотрудничество с нами. Во всяком случае, я надеюсь на такой вариант развития событий. А ваша подруга еще не достала контактные данные Власова, как я понимаю?

– Нет. Понимаете правильно, – я не стала говорить ему, что Власов уже на том свете.

– Тогда ждем до завтра: что день грядущий нам готовит? Тогда и подумаем, как действовать дальше. Черт! – Он почесал в затылке. – Я и сам обращаюсь к тебе то на «ты», то на «вы». Политес какой-то!

– Не нравится?

– Нет, – кратко бросил он.

– Будем ложиться спать?

– Ну, почему же? Есть еще такое развлечение, как телевизор. Вот этим я и займусь.

– Здесь только одна комната, – напомнила я ему.

– Мешать не стану. Хотите спать – спите. Хотя, на мой взгляд, еще рановато. Время детсадовское.

От досады я ушла в кухню и посидела какое-то время там. Потом покурила, сидя на лоджии. Голова моя была тяжелой, но признаваться, что я хочу спать в детсадовское время, я не хотела. Я быстро заглянула в комнату. Бакланов увлеченно смотрел футбол. Я вошла и пристроилась на диване, отодвинувшись в самый дальний угол. Диван был большим, и расстояние между нами получилось метра в два. Бакланов бросил на меня взгляд.

– Футбол любите?

– Нет, – потрясла я головой. – Не люблю.

– Это плохо.

– Почему же?

– Женщина должна разбираться в футболе. Это как-то… модно и нужно.

– Кому нужно? Вам?

Бакланов промолчал.

– Вы не могли бы мне чай сварганить? Покрепче, – сказал он через минуту.

– Кухня за дверью и направо. Я в прислуги не нанималась.

– Вообще-то я сегодня пострадал в стычке с Качановым. И лишние движения не доставляют мне удовольствия.

– Извини! Сейчас.

Я заварила в большой кружке крепкий чай и принесла его Бакланову на подносе, который нашла в кухне. Наверное, это было бабушкино наследство, которое почему-то не выбросили. Поднос стоял между холодильником и шкафом-колонкой. Красивый жостовский поднос: на черном фоне расцветали ярко-розовые, алые, зеленые, нежно-голубые, палево-желтые и бледно-сиреневые цветы. Две чашки с чаем и сахар в маленькой вазочке как раз поместились на нем.

Бакланов взял из моих рук поднос и поставил его на журнальный столик.

– Мерси. Красивый поднос! В нашем доме был такой же. Мать любила пироги печь и ставить большое блюдо с пирогами на поднос. Рукодельница она у меня была и кулинарка знатная. С батяней моим они душа в душу прожили двадцать пять лет, как один день. Батяня скончался от инфаркта, он на заводе работал фрезеровщиком, а через год и мать угасла. Как свечка. Такая любовь была… Что-то я расчувствовался, – поморщился он. – Простите.

– Мы же вроде на «ты»?

Ответом мне было молчание.

Бакланов смотрел телевизор, а я сидела в углу. Это навеяло на меня дремоту, и она плавно перетекла в сон. Очнулась я уже посреди ночи. Бакланов лежал на полу, я полулежала в углу дивана. К тому же я была накрыта пледом. Я захотела пить и решила пойти в кухню. Возвращаясь обратно, я задела Сергея, и он что-то пробормотал, переворачиваясь на другой бок. Я уже забралась на диван, как он вдруг перехватил мою руку:

– Все в порядке?

– Да, – пробормотала я. – В порядке.

Но он не отпускал мою руку. Меня охватила дрожь. Гибкий, сильный, он поднялся с пола рывком. Его губы еле ощутимо прикоснулись к моим – это было как невесомый взмах крыльев бабочки. Поцелуй вызвал у меня странные ощущения. Мне захотелось, чтобы он длился и длился… Мне не хотелось его прерывать, не хотелось ставить точку.

Из моей груди вырвался долгий вздох… Мужчина целовал мое лицо, губы, щеки… Он стянул с меня блузку, и я ощутила, как земля покачнулась, а потом стала медленно уплывать из-под ног. И я вдруг с удивлением обнаружила, что забыла, как это бывает! Не быстрый резкий секс, а бесконечная нежность – нежность как томление, переходившее в чувство наслаждения, затопившего все и вся вокруг и внутри меня.

Его движения были спокойными, медленными, он действовал, словно повинуясь некоему неведомому ритму. А я сгорала от желания и нетерпения. Он всего лишь дотрагивался до моей кожи, а у меня уже перехватывало дыхание. Я теряла контроль над собой, над своим телом, я отдавалась его рукам, подписывая акт безоговорочной капитуляции.

Он провел пальцем по моей обнаженной груди, и это прикосновение отдалось легким покалываньем в сосках. Я застонала. Эта утонченная пытка была поистине нестерпимой.

– Какая ты красивая, – услышала я. – Какие у тебя глаза, губы… Почему ты дрожишь? Холодно, маленькая?

– Н-нет. Это… – и я замолчала.

Он крепко обхватил меня, и я услышала, как гулко бьется мое сердце. И его – тоже.

Что это?! Неужели я влюбилась?! Или просто поддалась минутному желанию? Я была напряжена, измучена, издергана, и нежный секс был мне необходим, как некое средство расслабления и покоя. Но так ли это? И почему я не могу справиться с охватившим меня волнением? Ведь я совсем не знаю Сергея! Он для меня – почти чужой человек. И бывает ли так, что можно потерять голову, практически ничего не зная о человеке? Более того, он мне сразу не понравился. Да и…

Моя кожа горела…У меня подкашивались ноги.

Неторопливо, не спеша его руки продолжали скользить по моему телу, вызывая в нем дрожь и поднимавшееся из самых глубин желание.

– Ты мне понравилась с первого взгляда, – шепнул он мне на ухо. – Юлиана… Какая же ты потрясающая женщина…

Он расстегнул молнию на моих брюках и положил руки на бедра. Что-то сладко заныло глубоко внутри меня. Я вся таяла и горела, как в лихорадке. Сергей расстегнул рубашку на груди и привлек меня к себе. Кожа к коже. Сердце к сердцу. Разве так бывает?..