Екатерина Гринева - Хозяин ее судьбы, или Если свадьба состоится

– А смысл-то какой?

– Смысл есть. – Ярый взял стул и уселся на него верхом. – Убедить нас, что он исчез. Бесследно! Мы, кстати, тоже хотели бы знать, где он. – Глаза Ярого сузились. – Очень бы хотели знать! И ты нам в этом поможешь, – ткнул он в меня пальцем.

– Каким образом?! – опешила я.

– Мы тебя возьмем с собой. И ты расколешься: скажешь, где он обитает. За ним должок числится!

Похоже, я влипла куда серьезнее, чем это казалось на первый взгляд. Они не поверили мне, что я ничего не знаю о Моршанове. И убедить их в этом будет трудно. Если вообще возможно. Они его разыскивают, а я попалась им под руку.

– В общем, так. Сейчас мы выходим из дома, и ты идешь с нами. Потом мы садимся в машину и уезжаем. Если пикнешь – пеняй на себя! Все ясно?

Спорить было бессмысленно. Если я дернусь – получу пулю в лоб. К тому же мой пистолет далеко, и достать я его не сумею. Придется покориться. Но где же Бакланов? Удалось ли ему бежать, или он тоже у них в лапах? Но если он у них, почему они молчат? Обязательно сказали бы мне о нем в таком случае!

Мы вышли в коридор. Меня охватило отчаяние. Неизвестно, что меня ждет в том месте, куда меня повезут. Может быть, все-таки попытаться вырваться? Я подалась назад и ударила по голове Сыча, который шел впереди, и тут же, развернувшись, молниеносно врезала идущему сзади Ярому. Я услышала хрюканье толстяка: не то сдавленный крик, не то просто восклицание, но не успела больше ничего сделать: он обрушился на меня всей своей тушей, навалился, и я заорала – показалось, что мне сломали руку.

– Будешь еще сопротивляться, шкура?! – прошипел Ярый.

Его спутники взяли меня в плотное кольцо, поддерживая с обеих сторон. Когда мы вышли на улицу, я посмотрела по сторонам: можно ли кого-нибудь позвать на помощь? Как на грех, никаких крепких бритоголовых или с военной выправкой мужчин поблизости не оказалось. Сугубо мирный городской пейзаж. Пенсионеры, две мамаши с колясками… И то – на расстоянии нескольких метров.

– Будешь орать – губы вырву, – ласково предупредил меня Ярый. – Неужели до тебя с двух раз не доходит?

Положение мое было отчаянным, но я все-таки решила попытаться призвать людей на помощь.

– Помо… – Рот мне тут же зажали.

– Голубушка! – прошипел Ярый. – Я же говорю: брось это дело! Не серди меня, деточка!

Он так больно сжал мне руку, что на глазах у меня выступили слезы.

– Н-не буду… больше…

– Вот и славненько. – Он подтолкнул меня. – Иди же!

Они вели меня к машине, стоявшей между гаражей. Это был здоровый черный джип с тонированными стеклами. Когда мы оказались возле джипа, мои спутники немного замешкались, и я решила воспользоваться моментом: дернулась назад и пнула Ярого в пах. Он с громким вскриком скрючился: мое нападение было для него неожиданным, видимо, он посчитал, что я больше не стану сопротивляться водворению в машину. И тут я завопила:

– Спасите!..

Толстяк вновь навалился на меня всей своей тушей и зажал мой рот рукой. От его пальцев пахло воблой, я укусила его, но тут на мой затылок обрушилось что-то тяжелое, и я потеряла сознание.

В машине я немного пришла в себя. Дорога была ужасная, нас все время трясло. Я была крепко зажата между Сычем и Толстяком, который окинул меня диким взором маленьких злых глазок. Руки мои были крепко связаны.

– Пришла в себя? Ну-ну!

Ярый, сидевший за рулем, повернулся ко мне.

– Я же говорил: без фокусов! – И он врезал мне правой рукой, оторвав ее от руля, изо всех сил по лицу. Теплая кровь наполнила рот, я сплюнула, и мой кровавый плевок пришелся на брюки толстяка. Он достал из кармана платок и вытер колено.

– Ты что, опять за свои штучки взялась? Пришью, сука, на месте! – прошипел Ярый.

Ужасно хотелось плакать, но я сдерживалась.

– С тобой, кажись, по-хорошему… А ты!..

– Ага! По-хорошему… Напали – и везете непонятно куда! Говорю же русским языком: где Моршанов, я не имею ни малейшего понятия! Сама за этим сюда и приехала. А вы мне не верите…

– Посмотрим, верить тебе или нет.

– У меня рука сломана!

– Ни хрена у тебя не сломано, иначе ты орала бы как резаная.

– Куда мы едем?

– Здравый вопрос! Только отчитываться перед тобой никто не станет. Маленько подержим тебя в хороших условиях, авось ты и расколешься. Ну а ежели нет – не твои проблемы! И мы постараемся по-быстрому решить свои дела.

Я повернула голову направо, за окном тянулся лес. Меня тошнило, сильно болела голова, приложил меня кто-то из этой троицы крепко. Примерно через двадцать минут – полчаса машина свернула на проселочную дорогу. Деревья подступили ближе, затем дорога вильнула еще раз, и Ярый резко затормозил.

– Приехали!

Меня выволокли из машины. Прямо перед нами были железные ворота. Ярый достал сотовый и кому-то позвонил. Ворота со скрежетом распахнулись, и я увидела невысокого небритого мужичка в кепке.

– Доставили? – спросил он, оглядывая меня с головы до ног.

– Ага, – хохотнул Сыч. – Принимай товар с доставкой!

– Примем.

Он отошел с Ярым в сторонку и о чем-то с ним переговорил.

Затем они вернулись ко мне, и Ярый качнул головой:

– Шевели ножками. Да поживее!

Дом был одноэтажным, к нему вела заасфальтированная дорожка. Участок зарос травой, по краям его высились раскидистые плодовые деревья. На крыльце я споткнулась, но Сыч поддержал меня.

– Чего такое? – спросил Ярый, он шел впереди.

– Споткнулась.

– Уже ножки заплетаются? Рановато!

Мы вошли в небольшое помещение, где стояла железная кровать, один сломанный стул и валялась пара ящиков в углу.

– Садись сюда! Пока тут побудешь! – скомандовал Ярый.

– Пока – это как долго?

– Пока не станешь хорошей девочкой. Я смотрю, с тобой возни много… Непорядок.

– Вы просчитались. Я ничего не знаю о Моршанове, вам нужно бы потрясти других людей.

– Может, подскажешь, каких, если ты такая умная?

– Не подскажу. Если бы я сама знала…

– Ну и посиди тихо. Авось что-то и вспомнишь. Память свою освежишь.

Рядом с Ярым встал небритый мужичок в кепке.

– Анатолий! С этой девки глаз не спускать! Понял?

– Чего ж тут не понять!

– Она брыкается, кусается и вообще способна на все. Так что имей в виду!

– Понял.

Они ушли. Я осталась одна. Руки мне связали еще в машине, лежать было неудобно: я могла держать их только перед собой. Очевидно, они боялись меня, думали, что я не оставлю попыток сбежать. Но в голове моей так шумело, навалилась такая страшная усталость… Мне казалось, что у меня выбит зуб. Я провела по десне языком: вроде бы все зубы целы. Тело болело… На меня накатило странное безразличие. Сколько я смогу вытерпеть? И выдержу ли вообще? Что они намерены сделать со мной? Неужели они не понимают, что у меня нет никаких данных о местонахождении Моршанова-Валета? Почему они мне не верят? Я – их единственная ниточка к нему? Сильно же он успел насолить своим дружкам, раз они готовы выколачивать признания у женщины, которая ничего не знает! Впрочем, эта скотина – мой… черт его возьми, муж! – наследила, где только смогла. И желающих найти его и поквитаться немало. Я тоже была в числе желающих. А где же я сейчас? И что сталось с Баклановым? Мой сотовый остался дома, Тата, наверное, безуспешно названивает мне. А если она сорвется и приедет сюда? Ее тоже схватят… Я застонала, осознав, в какую влипла передрягу. И ничем я не помогла Русе, не нашла ее. Только усугубила ситуацию. Но, черт побери, где же Бакланов-то?! Воспоминания о нашей ночи казались какими-то странно далекими, словно ее и не было. Он, наверное, подумал обо мне: вот – скучающая бабенка, которой захотелось мужского тепла и ласки. Что бы там мужчины ни говорили, но они всегда чувствуют эту нашу проклятую женскую слабость: желание получить свою долю нежности и ласки. Нам не нужен «быстрый секс», а если и нужен, то лишь ненадолго. А вот ощущение теплого плеча, поддержки, нежности – это нам нужно всегда. И маемся мы, бабы, все ищем это плечо…