Валентина Мельникова - Неоконченный романс

Вслед за ним вышла женщина, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы понять, в кого удалась Елена надменным выражением зеленых глаз и горделивой посадкой головы. Алексею показалось, что сердце у него упало и бьется где-то в области желудка. Он сделал несколько шагов в сторону родителей Лены и остановился, не зная, что предпринять дальше. Мать Лены продолжала молча изучать Алексея, но Максим Максимович, проковыляв на непослушной еще ноге, обнял его и, повернувшись к жене, засмеялся:

— Кажется, Алексей, ты кое на кого еще в нашей семье произвел неизгладимое впечатление.

Женщина улыбнулась и, подойдя к нему, протянула руку для приветствия.

— Здравствуйте, Алексей. Ирина Владимировна, мама Лены.

Он поклонился и протянул ей букет. Она протестующе подняла руку.

— Спасибо, но это ни к чему. Дождитесь Лену, ей это будет приятно. — И, многозначительно посмотрев на мужа, сказала:

— Максим, проводи гостя в гостиную, пока мы занимаемся на кухне.

— Пожалуй, нам будет удобнее в кабинете. Там мы и покурим, и поговорим.

— Хорошо, — согласилась Ирина Владимировна, — скоро и остальные гости подойдут, а мы пока стол накроем. Да, Алексей, забыла спросить. — Она остановилась в дверях. — Почему вы один? Разве Эльвиры Андреевны не будет?

— Извините. — Алексей смущенно развел руками. — Я ничего о ее планах не знаю. Я всего несколько часов в Москве, и мы еще с мамой не виделись.

— Тогда понятно, она звонила, что приедет к нам прямо с дачи. — Она пристально взглянула на него. — Похоже, сегодня день сплошных сюрпризов. — И скрылась за широкой белой дверью.

Максим Максимович проводил его в кабинет и, плотно прикрыв дверь, радостно потер ладони.

— Вот и наступил торжественный момент, Алеша.

Надеюсь, ты помнишь, о чем мы договаривались на прииске? Коньячок у меня отменный, и я его берегу со дня приезда. Я, видишь ли, чувствовал, что ты непременно здесь появишься. Давай, Алеша, выпьем за встречу.

Они выпили, и Максим Максимович показал ему на кресло.

— Садись, Алеша. — Сам он расположился напротив, вытянув больную ногу, пододвинул ему пепельницу и пачку сигарет. — Здесь моя вотчина, поэтому можешь курить сколько душе угодно.

Дверь распахнулась, и на пороге появился высокий парень в сером свободном пиджаке и таких же брюках. Молодая копия Гангута-старшего, с такой же буйной, но темной шевелюрой, собранной в хвостик. Он подошел к столу, остановился напротив Алексея и, окинув его быстрым взглядом, протянул руку:

— Никита, брат Елены. А вы, как я понимаю, папаша моего будущего племянника.

Алексей побледнел и стал медленно подниматься с кресла.

— Что вы сказали?! Я не понял…

Максим Максимович бросил в руки сыну ключи от машины и с досадой сказал:

— Вечно тебя, Никита, черт за язык дергает. Поезжай за Еленой, но, ради бога, не болтай лишнего.

— Хорошо. — Парень развел руками. — И извините, но я не знал, что вы не в курсе.

— А ну, марш отсюда живее! — прикрикнул на него отец и повернулся к Алексею:

— Раз уж так получилось, я должен тебе все объяснить. — Он вытащил сигарету, закурил, задумчиво посмотрел на Ковалева. — В принципе меня никто не уполномочивал сообщать тебе эту новость, но у этого оболтуса теплая вода в заднице не держится…

— Максим Максимович, — взмолился Алексей, — только не тяните кота за хвост. Лена ждет ребенка?!

— Да. — Гангут затушил, не докурив, сигарету в пепельнице. — И ради его сохранения легла в клинику на обследование. Скоро Никита должен привезти ее.

— А праздник по какому случаю? — спросил Алексей.

Максим Максимович засмеялся:

— О времена! О нравы! Ты, оказывается, не знаешь, что у нее сегодня день рождения?

— Выходит, я вообще ничего не знаю. — Алексей вскочил с кресла, нервно заходил по комнате. — Это ж надо таким дураком быть! Два месяца все чего-то ждал. Знал ведь, что она ни за что первой не позвонит… — Остановившись перед Максимом Максимовичем, сказал:

— Мне нужен ее паспорт, сейчас же, сию минуту.

— Зачем?

— Я еду за билетами на самолет.

— Не переговорив с ней?

— Теперь мне этого не требуется, а если начнет сопротивляться, я ее упакую и сдам в багаж.

Максим Максимович одобрительно хлопнул его по плечу:

— Вот это по-мужски, а то я тебя поначалу не узнал — расслабился, разволновался!

Уже стемнело, когда Ковалев с двумя билетами на самолет в кармане опять подошел к знакомому подъезду. Бабушки удалились на просмотр очередного сериала, и лавочка пустовала. Он опустился на нее и задумался. Не получится ли так, что его сейчас в очередной раз выставят за порог? Захочет ли Лена поехать с ним, поймет ли, что он не представляет себе дальнейшей жизни без нее? После того как ее братец сообщил столь неожиданную новость, он не мог прийти в себя не просто от потрясения, а от предчувствия огромной радости и счастливого исполнения всех своих желаний. Подобное ощущение он испытал в их последнюю ночь вместе, в тот момент, когда узнал, что она любит его, а потом утром, проснувшись, когда увидел ее сияющие глаза.

Не мешкая больше ни секунды, Алексей быстро поднялся на третий этаж, позвонил в дверь.

Она открылась моментально. На пороге стояла Лена. Алексей шагнул через порог, обнял ее и, заметив, что она плачет, принялся исступленно целовать дорогое лицо, заплаканные глаза, нежные губы, не обращая внимания на то, что все семейство и гости высыпали в прихожую и молча наблюдают за ними. Наконец, опомнившись, он взял Лену за руку и прижался к ней губами:

— Лена, дорогая, я очень тебя люблю.

Она обняла его за шею:

— Про меня ты все знаешь, а Никитка, говорят, и последнюю тайну раскрыл?

— Дорого бы я дал, чтобы узнать ее первым.

Только теперь они поняли, что не одни, и тут же все радостно загалдели, окружили их и потащили в гостиную. Краем глаза Алексей заметил Германа.

Он за их спинами прошел к вешалке, снял куртку и, тихо открыв дверь, вышел на лестничную площадку. Сквозь толпу пробилась Эльвира Андреевна.

Радостно обняла по очереди Лену и сына, прошептала ему на ухо:

— Паршивец, почему не позвонил, что приезжаешь?

Алексей, склонившись к самому ее уху, тоже прошептал:

— Срочно исправь надпись на фотографии, слышишь?

Мать шутливо шлепнула его по затылку:

— Дождалась, слава богу, что решился хоть на один умный поступок в жизни.

В гостиной их усадили за длинный стол, и Максим Максимович поднял бокал с шампанским:

— Выпьем за счастье наших дорогих детей, чтобы все в их жизни заладилось, чтобы навсегда в их сердцах поселились любовь и добро!

Через час шумная подвыпившая компания провожала их у подъезда. Ирина Владимировна и бабушка, не успевшие прийти в себя после столь стремительных и напористых действий будущего зятя, растерянно наблюдали за погрузкой в такси вещей Лены и, только когда она подошла к ним попрощаться, обняли ее и заплакали.