Валентина Мельникова - Мой ласковый и нежный мент

Людмила прикрыла ему рот ладонью, не желая продолжения. Она и так знала, что он хотел сказать.

Ее тоже одолевала неожиданная, свирепая ревность не лично даже к Надьке Портновской, а к любой женщине, которая сумела бы вызвать у Дениса столь же сильные чувства, какие сейчас вызывала у него она.

Она глубоко вздохнула, пытаясь вернуться к действительности, которую старательно выстраивала целых четыре месяца своего пребывания в Красноярске. Но неожиданно у нее вырвалась:

– Денис, я так тебя хочу! – Она произнесла это дрожащим от предчувствия грядущей катастрофы голосом и в следующее мгновение снова оказалась в его объятиях.

Несколько долгих минут они продолжали целоваться. Мужские поцелуи стали более настойчивыми и менее целомудренными. Их прерывистое дыхание и стоны были единственными звуками, будившими тишину дома. – Людмила так и не поняла, она ли притянула руку Дениса себе на грудь или он сделал это сам. Но только прикосновение заставило все тело содрогнуться от запредельного желания, пронзившего ее с головы до ног подобно мгновенному электрическому разряду.

– О, пожалуйста, пожалуйста, – почти в забытьи бормотала она, выгибаясь всем телом и подставляя грудь навстречу его пальцам. Они очутились в мире, где весь ее предыдущий, совсем незначительный опыт пасовал и терялся перед простой истиной: миром правит великий закон, основной закон жизни – любовь между мужчиной и женщиной!

Подчиняясь настойчивой мольбе, Денис осторожно снял с девушки тельняшку и прижался губами к обнаженной, набухшей и изнывающей от желания груди. Людмила снова едва не лишилась сознания от невероятного, никогда не испытанного ею восторга.

Она и не подозревала, сколько ласки и нежности скрывалось в этом большом и сильном мужчине, таком суровом и неприступном на вид. Он почти мурлыкал от наслаждения, когда поглаживал пальцами ее грудь и слегка постанывал, когда целовал ее. В нем нарастало и нарастало желание, которое передавалось Людмиле. И она чувствовала, что ей уже мало этих жадных губ, чтобы удовлетворить властный и неодолимый зов пробудившегося тела.

Дрожащими ладонями она охватила его лицо и мягко отстранилась. И когда Денис с недоумением посмотрел ей в глаза, молча взяла его за руку и направилась к спальне…

Стараясь не дышать, Людмила осторожно сползла с постели и встала, дрожа от слабости. Надо было поскорее уйти из комнаты, ведь стоило Денису открыть глаза, улыбнуться и протянуть к ней руки, как она опять забудет обо всем на свете. Вся дрожа, она подняла с пола тельняшку, стараясь не обращать внимания на разбросанную одежду Дениса, и натянула ее на голое тело.

Только утром, проснувшись в его объятиях, она наконец осознала, что натворила. Не в ее правилах было совершать подлости по отношению к другим людям. Лишь неожиданным безумием объяснялось то, что она улеглась в постель к чужому жениху. Еще неизвестно, как аукнется Денису, да и ей самой этот необдуманный поступок.

Она быстро огляделась по сторонам, пытаясь обнаружить в спальне следы женского присутствия: фотографии, белье, косметику… Ничего похожего не наблюдалось. Но ничто не доказывало и обратное. Надька была девкой аккуратной и где попало свои вещи не разбрасывала. Людмила на цыпочках прошла к двери, но на пороге остановилась и, не выдержав, оглянулась на спящего Дениса. Слегка нахмурив брови и закинув правую руку за голову, он спал в своей постели, еще хранившей тепло женщины, которую он с таким неистовством любил вчера вечером и ночью, и только под утро не выдержал, забылся сном, настолько крепким и спокойным, что не заметил даже, как она выскользнула из его объятий.

Сердце ее мучительно сжалось. Ведь она просто заставила его лечь с ней в постель, прекрасно понимая, что столь страстного натиска не выдержит ни один мужчина. Он самый что ни есть обыкновенный мужик, ничто человеческое ему не чуждо, в жилах у него течет кровь, а не малиновый сироп…

Людмила быстро сполоснула лицо, натянула выстиранные в бане и успевшие высохнуть колготки, потом туфли. Помедлила секунду и надела куртку Дениса, потому что не могла смотреть на свой плащ без содрогания.

На улице было пасмурно и зябко. Низкий туман стлался над травой, покрытой нежной бахромой инея. Пока она искала ключи, опять донельзя продрогла, но так и не нашла их. Точно злой рок помог ключам провалиться сквозь землю, и он же заставил ее лечь в постель с Барсуковым, чего, находясь в здравом уме, она ни за что бы себе не позволила.

Что ж, придется опять возвращаться в дом. Она вздохнула и закусила опухшую от ночных поцелуев губу. Непременно надо взять себя в руки. Что теперь себя ругать и предаваться мукам совести. Возвращаться надо, хотя она и не решила до сих пор, как себя вести и что сказать Денису, чтобы он поверил: она не подстроила эту эпопею с ключами и оказалась в его дворе по чистой случайности. И что она больше не желает его видеть и слышать... иначе навсегда пропишется в его постели.

Лениво потягиваясь, из конуры вылез Смелый.

И вдруг радостно завилял хвостом, припал на передние лапы и даже взвизгнул от счастья, когда она с явной опаской потрепала его за уши. Затем взобрался следом на крыльцо и даже поскреб деликатно лапой в закрытую перед его носом дверь. Пес просился в дом, но Людмила не знала, до каких пределов ему разрешено пользоваться гостеприимством хозяев.

Денис все еще спал. Не успела она раздеться, как послышался его голос. Он звал ее, и Людмиле показалось, что он встревожен. Она быстро вошла в спальню. Денис, счастливо улыбнувшись, вновь откинулся на подушки и сильно и со вкусом потянулся, отчего одеяло полностью сползло с него, обнажив крупное и красивое тело. И у нее опять перехватило дыхание. Она торопливо отвела взгляд, наклонилась и подняла с пола его одежду.

– Одевайся, бессовестный! – Людмила бросила ему джинсы, и в этот момент связка ключей вывалилась из кармана и со звоном упала на пол. Потеряв дар речи, она уставилась на вещественное доказательство вероломства своего любимого, из-за которого. обшарила руками чуть ли не гектар грязной травы.

Нагнулась, подняла злополучную связку и, глядя в упор на заливающегося смехом Дениса, медленно и с расстановкой произнесла:

– Ты жалкий и бессовестный мент! Надеюсь, без вранья и прочих хитростей объяснишь мне, наконец, про метаморфозы, которые происходят с моими ключами, и, главное, каким образом они оказались вдруг в твоих джинсах?

Денис хитро прищурился, и не успела она опомниться, как он соскочил с кровати. Его руки сомкнулись за ее спиной, а губы вновь прижались к ее губам. Мужские ладони, мягко скользнув по бедрам, опустились на ягодицы, и Денис плотно прижал ее к своему телу. Ни на мгновение не отрываясь от ее губ, он умудрялся шептать ее имя и то, как сильно хочет ее и как соскучился по ней.