Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 3

– Блюдо-то покупаем? – засмеялась Ольга.

– Да ну! У меня все настроение пропало. Пойдем отсюда!

– Бери! Бери! – закричал торговец и, прыгая вокруг них, потряс блюдом. – Хороший вещь! Гуд, гуд! Красивый!

– Пойдем быстрее! – потянула ее за руку Ольга. – Бежим!

– Хороший вещь! Гуд, гуд! – торговец заколотил кулаком в блюдо, и оно ответило гулким звоном.

Торговец замельтешил и так заорал, что показалось – он не один, а целая толпа, и все норовят схватить их за руки и постучать в блюда, которых тоже очень-очень много.

– Ладно, Оль, давай купим, ведь он не отвяжется, – сдалась Надя.

– Хау мач? – спросила торговца Ольга, запуская руку в сумку за кошельком. – Хау мач зис?

– Бери! – вопил таец и бил в блюдо.

Вокруг них стала собираться толпа.

– Мани сколько, господи боже мой! – закричала Ольга, вырывая блюдо из рук торговца.

– Ноу мани! – завопил он. – Так бери! Мани ноу!

– Чего ноу-то? – Надя забрала кошелек у Ольги и достала пару купюр. – Как без мани-то? Чумной какой-то!

Она попыталась всунуть купюры тайцу, но он замахал руками.

– Вери бьюти вумен, вери! Ноу мани!

Ольга не знала уже, плакать или смеяться, а толпа аплодировала и кричала: «Вери бьюти вумен!»

– Он в тебя влюбился, Надька, – пихнула она подругу в бок.

Надька нахмурилась, покраснела, забрала у Ольги злосчастное блюдо.

– Даришь, что ли? Ноу мани? – сурово спросила она торговца.

– Ноу! Ноу! – закричала толпа, а торговец закивал, как китайский болванчик.

– Ну, ноу так ноу, – Надя пожала руку торговцу. – Спасибо, спасибо… Сенкью вери мач! Нет, все-таки народ местный ничего, приветливый! – обернулась она к Ольге. – Мне в Москве никто ничего не дарил на рынке!

Нужно было делать ноги, бежать, прорываться к выходу, но момент был упущен. Ольгу за руку цепко схватил какой-то старик-таец – горбатый, древний и сморщенный, как выжженная земля.

– Сильвер гуд! Вери гуд! Пошли!

Вырываться не было ни сил, ни возможности. Ольга поплелась за стариком, держа в руках босоножки.

– Ой, Оль, там тоже дарить будут?! – Надька сыграла на блюде бравурный марш и пошла за Ольгой. – Нет, я сюда перееду! Точно перееду и Димку уговорю! Вот это я понимаю – тысяча и одна ночь!

Депрессия опять захлестнула ее мутной волной.

Или накрыла черным крылом.

Оксана меняла эти определения в зависимости от тяжести состояния.

Сегодня, пожалуй, было «черное крыло», потому что от «мутной волны» не хотелось напиться.

Полдня она проторчала в аэропорту, встречая сотрудников «Стройкома» из Москвы. И хоть это не входило в ее обязанности, она и встретила, и улыбалась, и даже гидом работала по дороге в офис, показывая из окна машины местные красоты и достопримечательности.

После такого насилия над собой алкоголь ей был необходим как лекарство, и Оксана втопила в пол педаль газа.

Атхит встретил ее, как всегда, с улыбкой.

Их связывали давние дружеские отношения, подоплекой которых были…

Впрочем, об этом Оксана предпочитала не вспоминать, как и о своем неудачном замужестве.

Во всяком случае, в «Приг-тай» к ней относились в большей степени как к «своему парню», чем как к ослепительно-красивой женщине. И в этом тоже было ее достоинство и умение – заставить восточных мужчин уважать себя.

– Привет. Что-то редко ты появляешься, – вкрадчиво сказал Атхит, наклонившись к ней.

– Привет, Атхит. Работа, – ответила на тайском Оксана.

– Что будешь пить? Как всегда или как в прошлый раз – клубнично-манговый шейк?

– Как всегда, – усмехнулась Оксана и, подумав, добавила: – Только двойную порцию.

Хозяин скользнул за барную стойку и сам, без помощи бармена, приготовил две порции виски со льдом, с любопытством поглядывая на Оксану.

– Неприятности? – поинтересовался он, поставив перед ней два стакана.

По-дружески так поинтересовался, без тени флирта, будто она не красавица, которой неприлично появляться одной в злачных местах, а деловой партнер. Впрочем, когда-то оно так и было…

Оксана гордилась таким отношением.

Видел бы Барышев…

Хотя, если бы даже и видел, вряд ли оценил бы.

Чистоплюй.

Заслуживает своей пресной женушки, толпы сопливых детей и скучной «правильной» жизни.

Как бы она проучила этого чистоплюя!

Жадно и страстно… Чтоб имя свое забыл. А детей и подавно.

Оксана залпом выпила виски и похлопала по руке хозяина кафе, севшего рядом.

– Все нормально, Атхит. У меня – все нормально! – И добавила горько, по-русски: – Гори оно все огнем…

– Мне нравится слушать, как ты говоришь на своем языке.

«А я устала говорить по-тайски, понимать по-тайски и думать по-тайски, хочу в Москву, – подумала вдруг Оксана. – Так хочу!»

– Хороший ты мужик, Атхит… – снова сказала она по-русски. И вдруг почувствовала озноб.

А может, она влюбилась?

Какого черта она захотела напиться средь бела дня? Депрессия – да, но и еще что-то, от чего хочется просто по-бабьи завыть.

Первый раз ситуация вышла из-под контроля. Вернее, второй, но фиаско с официальным мужем она привыкла считать эпизодом не из своей жизни.

Оксана залпом выпила второй стакан виски.

– Нет, определенно что-то случилось, – озабоченно пробормотал Атхит, но она не услышала.

Ольга понимала, что нет в этой ювелирной лавочке ничего особенного – штамповка и ширпотреб, – но руки отчего-то тянулись то к одному украшению, то к другому…

Как будто она никогда не бывала в салонах Булгари.

Возникло ощущение нереальности происходящего и невозможности себя контролировать… Словно гипноз какой-то.

Впрочем, с Надеждой происходило то же самое. Имея в ушах серьги от Тиффани, она с горящими глазами жадно щупала простенькие серебряные сережки.

– Спроси, спроси, сколько стоят, – страстно шептала она. – Или нет, погоди, вот эти! – Надя отложила сережки и схватила другие – массивные и жутко безвкусные. – Смотри, по-моему, эти лучше…

– А мне те больше нравятся, – Ольга взяла тоненькие «висюльки» с бирюзовыми вставками. – По-моему, очень изящные…

Ювелир все выкладывал и выкладывал перед ними новые украшения, в глазах уже рябило, а голова отказывалась соображать – зачем это все? Да и вообще – не подделка ли?

Между ними ввинтился маленький юркий человечек – смуглый, как африканец.

– Рашен? – схватил он за руку Ольгу. – Русский? Да?

– Ты смотри! – удивилась Надежда. – По-нашему говорит! Русские мы, – закивала она человечку. – А ты кто ж по национальности будешь?

– Таиланд! – расплылся он в улыбке.

Ольга попыталась высвободить руку, но его цепкие пальцы крепко зажали ее запястье.

– Тоже торгуешь? – Надя потрясла у него перед носом огромными сережками, смахивающими на две помпезные люстры эпохи Людовика XIV. – Сколько вот эти стоят?