Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 3

– Да? А как называется? – не унималась бывшая «ресепшн».

– Название он не помнит, да, Тимур?

Вместо ответа тот разворошил свою шевелюру, придав ей совсем уж невероятный вид.

– А я всегда названия помню, – затараторила Ася. – Вот, в выходные тоже одно кино смотрела, мне диск дали, так оно знаете как называлось? «Зомби в стране каннибалов»! Ничего названьице, правда?

Катя с Тимуром выразительно переглянулись, дав друг другу понять, что комментировать слова этой дуры не собираются.

– Ладно, пойду, – Асина голова исчезла. – Мне еще текст сегодня писать! – гордо и громко договорила она в коридоре.

– Текст ей писать! – фыркнула Катя. – Лев Толстой!

– Аккуратней в выражениях, – посоветовал Тимур. – Настучит, будешь знать, как над талантом насмехаться!

Ольга, дорисовав новый вариант автопокрышки, встала, взяла листок и решительно направилась к Дунаеву.

– Ну что мне с тобой делать, Громова? – скривил тонкие губы Денис и брезгливо отодвинул от себя эскиз. – Опять не то!

– Что значит не то? – тихо спросила Ольга. – Я уже устала это слушать. Может, объяснишь все-таки, что для тебя то?!

– Я тебе ничего объяснять не обязан. И не буду! – ухмыльнулся Дунаев.

– Потому что сам не знаешь, чего хочешь! – закричала Ольга.

– Ну-ка, не смей на меня орать! Уволю к чертовой матери! – Ухмылка переросла в отвратительную гримасу – брезгливо-презрительную, словно перед ним стояло ничтожное существо, а он вынужден смотреть на него и слушать…

– Что? Что ты сделаешь? – опешила Ольга.

– Что слышала! И Грозовский тебе не поможет! – Дунаев пнул мусорную корзину, стоявшую рядом со столом, и порванные бумаги, окурки и чайные пакетики высыпались к ногам Ольги. – Не обольщайся! – прошипел он. – Что, все забыть не можешь, что ты в любовницах у шефа числилась?! Так пора бы! Бывшая ты любовница! Бывшая! А это совсем другое дело!

– Подонок, – глядя в его прозрачные глаза, сказала Ольга и вышла, стуча каблуками и не потрудившись закрыть за собой дверь.

Она зашла в кабинет художников, под вопросительными взглядами Тимура и Кати взяла сумку, молча оделась и ушла.

Насовсем.

В никуда.

Ольга брела по улице, в лицо валил снег и дул ветер, а она думала, думала…

Все двери перед ней захлопываются. Почему? Может, это наказание за ее неумение прощать?

Ну, значит, выход один – жить в душном, тесном, глухом тупике. Одинокой, несчастной и бедной, зато не потерявшей к себе уважение…

Прошла пара дней, как Ольга не появлялась в «Солнечном ветре», а на третий – результат не заставил себя ждать, опять на кухне, но на этот раз не за жаркой пельменей, а за добыванием кабачковой икры из банки, которую Наде исправно присылали деревенские родственники.

Грозовский мазал ее на хлеб, откусывал, снова мазал, опять откусывал и размышлял – сделать яичницу или все же дождаться Надю и приказать, заставить, упросить, в конце концов, приготовить что-нибудь пожрать человеческое.

Котлеты, например, из индейки. Или пирог с капустой. А лучше – и пирог, и котлеты, и борщ.

– Ты должен что-то немедленно сделать!

Надя опять влетела в кухню в шубе и сапогах. Научилась же заходить в квартиру неслышно, удивился Дима, не прекращая методично поглощать икру с хлебом.

– Ольга уволилась, а ты даже не поговорил с ней!

– Опять я тебе что-то должен, – вяло отреагировал Грозовский. – Она даже не удосужилась мне об этом сообщить. О том, что Ольга уволилась, я вообще узнал самым последним.

– Интересно! Как это последним?! – Надя сняла шубу и зашвырнула ее на стол, снайперски сбив банку с икрой Диме на джинсы. – Ты же подписываешь заявления! Ты ее заявление подписал или нет?

– Нет. – Грозовский поставил банку на стол, а икру смахнул с джинсов на пол. – Не подписал, но подпишу. Я тебе уже говорил, бизнес есть бизнес.

Надя посмотрела на него так, будто увидела впервые.

– А дружба как же?! – дрожащим голосом спросила она. – Ведь Ольга наш друг, Димочка.

– В бизнесе нет понятия дружбы, – отрезал Грозовский.

Ему расхотелось котлет из индейки, пирога с капустой и даже борща…

Потому что он тоже видел себя таким впервые.

Надя развернулась и, понурив рыжую голову, поплелась вон из кухни.

– Бизнес есть бизнес, – сжав кулаки до боли в суставах, повторил Дима. – Бизнес есть бизнес!

Через неделю она привыкла к мысли, что придется жить в тупике.

Ну и что?

Главное, чтоб дети были здоровы, а уж закрытые двери к деньгам и успеху она как-нибудь переживет…

Больше недели она обзванивала рекламные агентства, где требовались художники, и везде получала ответ:

– Спасибо, но мы уже взяли…

Надежды устроиться на работу таяли с каждым днем, денег становилось все меньше. Барышев переводил на ее счет огромные суммы, но она не хотела к ним прикасаться, потому что взять у него деньги означало – простить.

Она сама справится. Нырнет поглубже и вынырнет в другом месте. И пусть там тоже будет тупик, зато ее больше никто никогда не предаст.

– Дмитрий Эдуардович! – налетела в коридоре на Грозовского возмущенная бухгалтерша. – Вот! Посмотрите, какую ерунду мне вместо договора «Артис» подсунул!

Грозовский нехотя взял бумаги, почти силой ему врученные, и начал их просматривать.

– Ну что, что это?! – тараторила бухгалтерша. – Сплошные несоответствия.

Дима не понял, где и какие несоответствия она нашла, зато услышал приглушенный голос Дунаева из-за закрытой двери.

– Все в порядке, старик, – самодовольно вещал Денис собеседнику, очевидно, по телефону. – Я ее сделал! Да обыкновенно! Сказал, что спать с Грозовским надо было подольше, если уж на меня наезжает! Она и уволилась!

– Господи боже мой! – прошептала бухгалтерша, приходя в ужас то ли от несоответствий в договоре, то ли от услышанного…

Грозовский пинком распахнул дверь.

Дунаев, испуганно отпрянув, бросил телефонную трубку.

– Ну ты и мразь, – буднично произнес Дима, будто пожелав «доброго дня».

И вмазал Дунаеву в челюсть со всего маху. Хорошо, что с Барышевым натренировался в столь нужном для бизнеса деле, как мордобитие.

Дунаев отлетел к стене, ударился о нее затылком и, закатив глаза, медленно сполз на пол.

«Убил, – подумал Грозовский. – И пусть. Отсижу, зато одной мразью меньше будет».

Со всех сторон уже подбегал народ, громко верещали девчонки – громче всех Ася, – и кто-то тихо сказал:

– Ну, и молодец наш Димка!

Грозовский пошел в туалет и тщательно вымыл руки с мылом.

Да, бизнес есть бизнес, но пачкаться нельзя ни при каких обстоятельствах.

Вечером звонок затрезвонил так весело, что Ольга открыла дверь, не глянув в глазок и не спросив, кто там.

Надя бросилась ей на шею.

– Он его выгнал! Представляешь! Выгнал! Димочка… Не посмотрел, что у него связи, что он ему с три короба наобещал. Взял и выгнал! Все!