Екатерина Гринева - Искуситель, или Весь мир к моим ногам

Шустрый мальчик, усмехнулась я. Везде поспел. Теперь он влез со своими идеями к Захарову. У того есть вес, влияние, крупные финансовые потоки. И Захаров решил заняться созданием собственной партии.

C одной стороны, Ровнев наименее подозрителен в компании этих лиц. Но он может преследовать собственные задачи. Какие? – задала я сама себе вопрос. Если он так заинтересован в Захарове? На ум ничего не шло, и я открыла следующие страницы.

Добреева Ксения Алексеевна – 23 года. Бывшая «Мисс Москва». Работала фотомоделью в агентстве «Модус». Участвовала в фотосессиях в России и за рубежом для глянцевых журналов «Приз», «Знаменитости в твоем мире» и «Фест». Не замужем.

Еще бы, усмехнулась я. Девушка нацелилась на Захарова и от своего не отступит. Я с досады захлопнула папку.

Вдруг вспомнила слова Сережи Терентьева, он тогда сказал, что на него рассердилась красивая девушка, когда он появился у бассейна. Судя по всему, это была Добреева.

Еще немного я полазила по Интернету и нашла любопытный факт о Безикове. Оказывается, когда фирма «АГРО-траст» лопнула, они не могли поделить долги, и Безиков подал иск против Захарова, но потом забрал его. Значит, были злость и желание поквитаться. Не сохранилось ли это желание и до сих пор?

О Спасском я узнала, что он – заядлый охотник. Стало быть, хорошо стреляет, отметила я.

Кто-то из этой четверки снял злополучное видео с Захаровым в бассейне и развернул охоту за архивами интерната, чтобы держать меня на крючке. Кто?

С этими людьми мне еще предстояло встретиться в другой обстановке и внимательно их изучить. Захаров делал на меня серьезную ставку, но почему – вряд ли я могла это объяснить. Его убеждение, что я наблюдательная и смогу вычислить преступника, опираясь на свою интуицию, не стоило и выеденного яйца. С таким же успехом он мог нанять частного детектива, и тот бы перелопатил все эти записи как миленький, и намного скорее, чем я, пришел бы к каким-то выводам.

Значит… здесь что-то другое. Но что? Кому-то надо, чтобы я была всегда под рукой. Захарову или тому, кто меня к нему направил? Ответа на этот вопрос я не знала. Мучиться бесплодными размышлениями не хотелось. Послонявшись по квартире и пощелкав пультом телевизора, я решила пораньше пойти спать. Завтра мы вылетаем, и свежая голова мне не повредит.

Я позвонила Дашке и, убедившись, что с ней все в порядке, отправилась спать, заведя будильник на пять утра. Но я не успела лечь спать, как мне позвонил босс. Или Мирон, как назвал его Паша Сигара. От одного звука его голоса по телу пошли предательские мурашки. Босс дал мне краткий инструктаж и электронный адрес, на который я буду отправлять свои сообщения. Я должна подробно информировать о распорядке дня Захарова; где он находится, и вообще давать все сведения, которые мне удастся раздобыть. В свою очередь, они будут связываться со мной. Мирон потребовал продиктовать ему адрес моей почты. Что я и сделала. На этом разговор оборвался. Мне хотелось швырнуть телефон о стенку и никогда не слышать этого голоса, от которого меня просто выворачивало наизнанку.

Утро было ясное, чего я не могла сказать о своей голове. Две чашки кофе помогли мало, посмотрев на часы, я встала и пошла в комнату собираться. Все мои вещи уместились в небольшой чемодан. Я уже хотела выйти из квартиры, но тут зазвонил сотовый.

– Ольга Александровна! Машина ждет вас, – услышала я голос Руслана. – Черный «Форд» стоит во дворе.

– Выхожу…

Я заторопилась и нечаянно налетела на выступ в прихожей, рассекла до крови губу. Ахнув, я приложила к ней платок; обрабатывать губу было уже некогда – меня ждали, и, подхватив чемодан, я направилась к выходу.

До аэропорта мы доехали быстро; двое охранников в темных очках сопровождали меня до частного самолета.

Мы шли по летному полю, и порывы ветра едва не сбивали меня с ног. Мой чемодан нес сопровождающий; я поминутно поправляла спадавшую с плеча сумку. Глаза слезились, губа кровоточила.

Я зашла по ступенькам в самолет и посмотрела на своих спутников. В первом отсеке было четыре кресла; дальше – чуть приоткрытые двери.

– Мне куда садиться?

– Идите сюда, – раздался голос Захарова.

– Я возьму чемодан. – Моя рука потянулась за чемоданом.

– Его отправят в багаж, – изрек один из типов в темных очках, cопровождавших меня.

Я шагнула вперед, и перед моими глазами предстал великолепный салон. Полукруглый диван, два мягких кресла у окна и столик с мраморной столешницей. Все в серо-голубых тонах: стильно и роскошно.

– Садитесь сюда, – показал Захаров на кресло напротив себя.

Я опустилась в кресло.

– У вас идет кровь из губы. Вы позволите? – Он вытащил из кармана белоснежный платок и прижал к губе. – Больно?

Я невольно поморщилась:

– Немножко.

Он отнял платок от моей губы. На платке красное пятно.

– Н-да. Без помощи не обойтись. Люда! – негромко позвал он. – Иди сюда!

Из подсобного помещения вынырнула обалденно красивая девушка. Как фотомодель. Высокая блондинка с волосами, скрученными сзади в тугой узел. У нее крупные карие глаза и пухлые губы. Она в ярко-зеленом коротком платье, которое подчеркивает грудь и демонстрирует загорелые ноги.

– Люда! Здесь у женщины губа разбита. Посмотри, что можно сделать.

– Сейчас… – У нее мягкий певучий голос. Она берет мое лицо и поворачивает вправо. – Си-ичас все сделаем.

Она снова ныряет в подcобное помещение и выходит из него с белым саквояжем в руке. Открывает его, и я вижу разные лекарства и блестящие инструменты.

– Ой! – я невольно зажмуриваюсь.

– Это не больно, – успокаивает меня Захаров и берет за руку.

Перекись водорода щиплет губу, и я слегка дергаюсь, потом отнимаю руку у Захарова и вижу на его ладони отметины от моих ногтей – так сильно я стиснула ее.

– Простите..

– Ничего страшного. Как видите: живой!

Люда смеется, показывая крупные белые зубы, и я невольно испытываю раздражение: у нее, по-видимому, особые отношения с Захаровым. Об этом говорят ее чуть фамильярная манера обращения и томные взгляды, которые она бросает на Захарова.

– Все сделано. Что-то еще?

– Нет. Можешь идти.

Она идет, чуть покачивая бедрами.

– Вы успели просмотреть материал?

– Разумеется.

– Ваши выводы?

– Пока – никаких. Думаю, лучше со всеми познакомиться на месте. Тогда и можно будет сказать что-то определенное. Трудно загодя строить какие-то версии. Извините. Я себя не очень хорошо чувствую: недавно умер один мой близкий друг… и я еще не оправилась от этой потери…

– Я знаю.

Чуть не подпрыгнув в кресле, я в упор уставилась на Захарова:

– Вы… знаете? Откуда? Что вы знаете?

– Виктор Шиманов. Ваш бывший одноклассник погиб… Когда у него пытались отобрать ящики с архивными документами интерната.