Анна Малышева - Пассажир без багажа

Варя скинула плащ, принялась расстегивать халат. Ей было не по себе под этим изучающим взглядом. Нина и не подумала отвернуться – она разглядывала ее тело, впрочем, совершенно равнодушно. Профессионально – поняла про себя Варя и ей стало жарко от стыда. «Ну, конечно, по сравнению с этими девочками я выгляжу такой неуклюжей…»

Она поспешно натянула платье через голову, одернула его на бедрах. Оно оказалось почти впору – только немного давило в груди. Варя взглянула на себя в зеркало и порадовалась тому, что фасон у одежды был вполне пристойный – черный цвет, небольшое декольте, длинные рукава. Платье сильно пахло какими-то дешевыми духами, чужим телом, и Впарю передернуло. Нина поняла это по-своему:

– Вы что, замерзли? Ничего, в ресторане выпьете, согреетесь.

– А кроме ресторана, негде поговорить? – робко спросила Варя. – Мне бы не хотелось туда идти.

– А чего вы боитесь? – удивилась та. – Вас снимать не будут. А если попробуют, просто объясните, что это ошибка. Или вы никогда в ресторане не были?

– Никогда, – призналась Варя. Она чувствовала себя зеленой девчонкой по сравнению с этой женщиной, которая наверняка была даже немного младше ее. – У нас с Андреем не было на это денег… Да и сейчас их нет. Мне так неловко, что я вас ввожу в расходы.,…

– Можно перейти на ты, – сообщила Нина и достала из сумки косметичку. Быстро поправляя макияж, она рассказала, что все устроится просто. Вряд ли вообще кто-то попросит у Вари предъявить билет. Конечно, проводница видела, как та села в вагон и, уж конечно, сообразила, что билета у нее нет. Но ведь она не зашла в их купе – значит, все в порядке.

– У нас тут полное взаимопонимание, – пояснила та.

– Им ведь тоже надо жить. Правда, все это становится все рискованней. Правила ужесточают, немногие проводники соглашаются на такое соседство… Их могут уволить без разговоров, если накроют. Два года назад все было намного проще.

– А вы уже два года этим занимаетесь?

– Я же попросила обращаться ко мне на ты, – напомнила Нина. – А то у девчонок возникли вопросы, ты что – забыла? Как я смогу выдать тебя за свою подругу, если мы так церемонимся?

Варя спросила, не возникнет ли проблем с этим позаимствованным платьем. Ведь оно принадлежит не самой Нине? Та ее успокоила:

– Да не переживай, они в общем, нормальные девки. Они же видели, что ты в халате. В Питере, думаю, они с меня не слезут, пока я им все не расскажу. Кстати, еще раз прошу – не звони мне больше в Питер. Там такая же общая квартира, как в Москве, я там постоянно не живу. И телефон этот знают не многие.

– Зачем же вы… То есть, ты дала его Андрею? – поинтересовалась Варя.

Нина помрачнела. Она застыла, глядя в зеркальце пудреницы, с развинченным тюбиком помады в руке. Потом, нахмурившись, тщательно накрасила губы. Застегивая косметичку, она сказала, что теперь очень жалеет об этом поступке.

– Он просил номер, я и дала, – мрачно сказала женщина. – Никогда не умела вовремя сказать «нет». Это меня всегда подводило. Иначе бы ты меня никогда не нашла.

– А зачем ему твой номер?

Нина не успела ответить. Дверь купе внезапно начали дергать. Женщина встала из-за стола, повесила на плечо сумочку и открыла замок. В коридоре стояла Таня, рядом с ней – мужчина в пиджаке, криво наброшенном на плечи.

Нина молча вышла из купе. Варя поторопилась за ней. От нее не укрылось, какой гневный взгляд бросила в их сторону молоденькая проститутка, и она поняла, что такого столкновения не должно было произойти. Нина спешила прочь, и Варя еле успевала за ней. Они миновали рабочий тамбур, перешли в другой вагон. В тамбуре было пусто. Нина приоткрыла дверь, убедилась, что возле туалета никого нет и достала сигареты:

– Хочешь?

Варя молча поблагодарила ее кивком головы. «Вот и все мои благие намерения, – подумала она, жадно вдыхая дым. – Сколько лет не курила, а теперь, кажется, опять начала всерьез. Ну и пусть. Это самое меньшее зло из всего, что случилось».

– Я создаю вам… Тебе столько проблем, – тихо сказала она.

Нина не ответила. Она стояла к ней спиной, широко расставив ноги и глядя в окно. Поезд шел быстро, но она стояла так ровно, будто пол под ней не дрожал. Варя оперлась спиной о стену и открыла пепельницу, привинченную к стене:

– Вы… Ты тогда случайно встретила Андрея, да?

– Случайно, – тихо ответила Нина. Стряхнула пепел и вдруг тихо рассмеялась: – Мы же говорим о разных вещах. Ты имеешь в виду ту ночь? В поезде?

– Конечно.

– А я совсем другое. Это было три года назад. Почти три года.

Она говорила, не оборачиваясь, будто обращаясь не к Варе, а к своему отражению в темном оконном стекле. Женщина сухо рассказала о том, что когда-то, очень давно, у нее была надежда создать семью. Точнее, не надежда, а твердая уверенность. Но дело обернулось по-другому. В один далеко не прекрасный день ее сожитель объяснил, что не сможет на ней жениться, так как у него есть обязательства перед другой женщиной. Женщиной, которая была от него беременна.

– Обязательства, – грустно повторила Нина. – Странно, что одни и те же обязательства часто имеют для мужчин разный вес. Передо мной у него тоже были обязательства. Например, когда я забеременела… Это выяснилось, кстати, после той свадьбы, на которую он меня затащил.

– Моей свадьбы? – откликнулась Варя.

– Да, твоей. Я выпила там совсем немного, я вообще не любила пить, меня чуть не силой заставили. Чтобы вы поцеловались. Ну, «горько» и всякая такая чепуха, – произнесла она довольно зло. – Потом, когда мы вернулись домой, мне стало плохо. И утром это повторилось. И на другое утро тоже. Я даже есть не могла, пила только крепкий чай и сосала лимон. Потом пошла к врачу. А когда я сказала Виталию, что случилось, он так мягко, ненавязчиво попросил меня сделать аборт. То есть он даже этого слова не произнес. Нет, все было очень деликатно. Очень…

Она фыркнула и бросила на пол окурок:

– Порядочно! Так, наверное, это называется. Сказал, что был бы очень рад ребенку, но не теперь. Что у него еще нет нормальной работы, что ему предстоит многого достичь. Что ребенок в однокомнатной квартире – это очень тяжело. Я, дура, его послушала. Сделала все, что он хотел. Я даже не раскаивалась – отнеслась к этому, как к какой-то болезни… Болезнь прошла после маленькой операции – и прекрасно, о чем вспоминать? Все равно, что вырезать аппендицит. Когда он бросил меня, я часто об этом вспоминала. Звонила ему… Каждый раз хотела заговорить. И ни разу не решилась.

Хлопнула тамбурная дверь, мимо них прошла проводница в белой рубашке. Она мельком взгнлянула на женщин и прошла в коридор.

– Потом я жила… Как все, наверное. Училась, хотела выучиться на косметолога, как раз открыли курсы при медицинском училище. Потом, когда пришла пора получать диплом, стала подыскивать себе работу. Выяснилось, что косметологов в нашем городишке достаточно. Больше, чем нужно. Устроиться на работу в Москве? На это я не решилась. И бросила училище. Хотя мне было уже двадцать три года, и нужно было думать о будущем. А я не думала. Работала временно, где могла. Уборщицей, санитаркой. Получала гроши. Потом устроилась продавщицей в палатку. После первой недостачи меня выгнали, за долги расплатилась мама. Все, что скопила, отдала. Я не знала, как мне дальше жить. Мне казалось, что я какая-то никчемная. Ничего не могу сделать. Как-то поехала в Москву, уже не помню, зачем. Кажется, на оптовый рынок за продуктами. И встретила Андрея.