Екатерина Гринева - Герой-любовник, или Один запретный вечер

– Смотри! Но не падай в обморок и знай, что настоящего мужчину шрамы только украшают.

Я охнула и прижала руки к груди. Слева на ребрах красовался большой сине-фиолетовый подтек. Выше живота тянулся багровый шрам.

– Ты… ты… – Подрался с Челышевым. Мы с ним схлестнулись, как два дворовых пацана. Я пришел к нему с деловым предложением – купить мой компромат в обмен на его информацию. Он рассвирепел. Темперамент у этого субчика еще тот. Челышев вышел из себя и набросился на меня с бранью и криками. Я быстренько остудил его пыл парочкой ударов. Но он не успокоился. Результат налицо. Точнее, на теле. Госпродин Челышев по-любому не дурак и в конце концов смекнул, что проиграл. И рассказал мне все, что знал о «Венус-плюсе», закрытой загородной клинике и «стволовых» махинациях. Короче, эта комбинация выглядела так: Светлова обратилась в клинику «Венус-плюс», где и прошла первый курс омоложения стволовыми клетками. Там она и «засветилась», поэтому впоследствии ее имя и всплыло в прессе после ее смерти. Когда же она обратилась туда повторно, ее заявку приняли. Но в тот же день перезвонили и сказали, что могут предложить более эффективную методику омоложения, все будет сделано конфеденциально и без шумихи. В закрытой клинике. Она согласилась.

– Кто предложил? – быстро спросила я.

– Я задал тот же вопрос Челышеву. И он сказал, что не знает: просто позвонила женщина и сказала, что есть возможность провести курс более радикального омоложения. Светлова, которая к тому времени стала немного выходить из небытия, ухватилась за это предложение руками и ногами. Не без помощи, естественно, своего молодого любовника, который не для того сошелся со стареющей звездой, чтобы просиживать на скамейке запасных. Ему хотелось, чтобы Светлова снова активно снималась и была в центре внимания. Светлова продает квартиру, поскольку омоложение стоит больших бабок, и соглашается на повторный курс. Все шло хорошо, но поскольку эта область еще неизведанна до конца, то сбои случаются. А может быть Светлова пожадничала и потребовала скорых и отличных результатов. Итог – известен. Вот что я узнал. Достал адрес и телефон этой клиники. Официально это санаторий, который находится во Владимирской губернии.

– Рядом с моим городом?

– Не совсем. Но недалеко.

– А санаторий, где Эва? – заволновалась я.

– В другом направлении от твоего города, – успокоил меня Ангел. – Но…– Он с шумом выдохнул и забарабанил пальцами по столу.

– Чего ты молчишь, – не выдержала я. – Говори!

– Это касается Эвы. Стволовые клетки берут либо из абортативного материала, либо из младенцев. Они посчитали, что лучше взять из младенцев. Двух.

Он не смотрел мне в глаза. Он рассказывал это буднично-монотонным тоном, чтобы смягчить мой страх или усыпить его. Но ничего не вышло.

– Я тут подумал… – Он взял мою руку и сжал ее, погладив большим палец мой указательный. – Нужно перевезти Эву в Москву и поселить здесь. Так она будет в безопасности под твоим круглосуточным присмотром. Нянек и сиделок мы наймем.

– Лучше сделать это поскорее.

Ангел кивнул.

– Я возьму отгул в ближайшие дни. Думаю, послезавтра мы все и решим. На завтра, к сожалению, у меня важное редакционное задание, отменить которое я не в силах. Ты звонила Эве сегодня?

– Звонила. Все нормально.

– А вообще-то нам не мешало бы сначала нанести визит в эту клинику и убедиться во всем на месте.

Через день мы выехали из Москвы в восемь утра, чтобы к десяти быть на месте. Увидев черную «Тойоту», я спросила:

– У тебя еще одна машина?

– Для журналистских нужд, когда не стоит привлекать внимание.

В дороге Костя включил негромкую музыку, и она заполнила салон машины. Я закрыла глаза. Так было удобнее думать об Эве, о том, как будет хорошо, когда все закончится и кошмар останется позади.

На трассе машин было немного, и мы доехали за полтора часа. Костя свернул на боковую дорогу, и «Тойота» с шуршанием покатила по гладкому асфальту.

– Хорошую дорогу сделали, – заметил Ангел. – Удобную.

Вскоре показался длинный зеленый забор. Санаторий «Утренний», прочитала я на вывеске.

– Кажется, приехали.

В будке сидел мордатый охранник, который с подозрением уставился на нас.

– Придется помахать удостоверением. Или деньгами. Или и тем и другим.

Я подобралась.

– Ну, я пошел.

– Будь осторожен, – вырвалось у меня.

– Не боись.

Костя вышел из машины и направился к будке. Он говорил с охранником недолго, но вернулся красный и злой. Даже спрашивать ни о чем было не нужно. Я сидела, спустив ноги на траву. Он встал рядом.

– Никак?

– Идиот пузатый! – сплюнул Костя на землю. – Уперся и ни в какую. Даже бабки приличные совал. Уперся и все.

– Значит, есть, что скрывать, и ему здесь хорошо платят.

– За работу держится. И боится. Если он допустит утечку информацию – с него три шкуры сдерут и устроят так, что работу он больше нигде не найдет. Эти люди серьезные и шутить не любят. С охранником был, видимо, проведен соответствующий инструктаж.

– Слушай! – прервала я его. – Может быть, сядем в машину и поедем обратно? Похоже, он кому-то названивает насчет нас. Сейчас выйдут из ворот и нас как следует отметелят, чтобы мы не совались куда не следует.

Костя обернулся.

– Пожалуй, ты права. Поехали!

Он нырнул в машину и посмотрел на меня.

– Не боишься?

Я покачала головой.

– За себя нисколько. А вот за Эву…

Он резко рванул с места, и я вцепилась в подлокотники автомобильного сиденья, чтобы сохранить равновесие.

– Куда мы теперь? В Москву?

– Нет. За Эвой.

Мы проехали какое-то время, внезапно Костя обернулся, а потом выразительно посмотрел на меня.

– Кажется, нас засекли.

Я тоже обернулась. Две машины на одинаковом расстоянии следовали за нами.

– И что это значит? – похолодела я.

Он пожал плечами.

– Ребята хотят с нами поговорить. А мы с ними – нет.

– Может, остановить машину и разобраться с ними.

Ангел посмотрел на меня и усмехнулся.

– Солнышко! Я бы всей душой. Но, к сожалению, я не один, а рисковать тобой я не могу. И не хочу.

Я сцепила руки.

– Все будет хорошо, – бросил он. – Даже и не сомневайся.

– Я не сомневаюсь, – сказала я глухим голосом. – Но я страшно боюсь за Эву.

– Мы едем в твой город и попробуем оторваться от них. Рискнем?

– Рискнем, – откликнулась я.

– Спасибо.

Его большой палец лег на мой указательный.

– Санечка! – он осекся…

Вместо ответа я улыбнулась. Я должна быть сильной. Ради Эвы. И ради себя.

Я обернулась: машины по-прежнему следовали за нами.

– Лучше не оборачивайся, – сказал Костя. – Так тебе будет спокойнее. Иначе ты будешь сильно нервничать.

– Я уже нервничаю.