Антон Леонтьев - Хозяйка Изумрудного города

Меньше повезло тем, кто оказался в эпицентре взрыва, а среди таковых был и Владимир Ипатьевич Арбенин. Он умер от многочисленных ранений, как, впрочем, и еще девять человек.

Модестина никак не могла поверить, что в возрасте почти сорока лет она оказалась вдовой. Богатой вдовой, надо сказать. Муж оставил ей все состояние, исчислявшееся многими миллионами, несколько домов, множество акций и драгоценностей.

Евгения рыдала на похоронах отца, Надежда, облаченная в черные шелка и страусиные перья, стойко держалась. Владимира Арбенина отпевали в соборе Спаса-на-Крови в закрытом гробу.

Впрочем, Модестина быстро утешилась и, вступив в права наследства, укатила в Европу, заявив, что не собирается оставаться в варварской России, где людей убивают, как мух. Обосновавшись в Риме, она тотчас нашла себе молодого любовника, с которым стала ускоренно тратить миллионное состояние, доставшееся от покойного Арбенина.

В начале лета того же судьбоносного года Евгения познакомилась с Сергеем Лаврентьевичем Терпининым, молодым военным инженером. Случай свел их в одном научном кружке, который посещала Евгения, представляя немногочисленной общественности свои передовые идеи касательно астрофизики и возникновения Вселенной. Сергей Терпинин, плененный ее умом, совершенно не замечал того, что Евгения считала уродством, — ее неказистой внешности.

Жаркое лето они провели в Петербурге, который изнывал от палящего солнца и, казалось, ожидал чего-то страшного. Евгения, с головой нырнувшая в водоворот любовных переживаний, не замечала ничего вокруг. Наконец-то щемящая боль, вызванная трагической смертью отца, отступила. Рядом с ней был Сергей, которого она до безумия любила.

— Я люблю тебя, — услышала она от него заветные слова июльским вечером, накануне дня рождения Надежды.

Они гуляли по Летнему саду.

— И я прошу тебя стать моей женой, — продолжил он Евгения почувствовала, что ее сердце грозит вырваться из груди. Он ее любит!

— Мы поженимся в начале осени, если ты не против, — сказал он. — Сейчас, как ты знаешь, вся Европа замерла, ожидая развязки этой дикой истории с убийством австро-венгерского престолонаследника.

Евгению не интересовала политика, она купалась в обрушившемся на нее водопаде счастья. Надежда, узнав, что старшая сестра, с которой у них были более чем прохладные отношения, собирается замуж, несказанно удивилась. Еще больше она поразилась, когда узнала, что ее жених — Сергей Терпинин.

— Надо же, Женечка, — протянула она. — Ты, оказывается, не такая уж и неповоротливая, как это кажется на первый взгляд. Тебе достался лакомый кусочек. Впрочем, насколько мне известно, у него практически ничего нет за душой, какое-то крошечное именьице под Липецком, престарелая мать и полдюжины братьев и сестер, которых надо обеспечивать.

А ведь скоро ты получишь свои миллионы.

Надежда в свои шестнадцать лет была прожженным циником. За ее ангельской внешностью скрывалась алчная, практичная натура и цепкий ум. Она презирала Евгению, считая ее синим чулком и неумехой.

Наука, как и все, связанное с образованием, было для Надежды недоступным и запредельным. Она полагала, что женщине требуется пленять мужчин красотой, а не энциклопедическими знаниями.

— Ты не смеешь так говорить про Сергея! — впервые за многие годы вышла из себя обычно флегматичная Евгения. — Ты мне завидуешь. Ты… пустышка. Мужчинам требуется от тебя только одно…

— Что именно, милая моя? — зло прошептала Надежда. — Ну, не тяни, можешь сказать, что именно, я дитя нового времени и знаю о жизни поболее, чем ты.

Евгения уже растеряла боевой пыл и замолкла. Она иногда ненавидела сестру, не в состоянии простить ей любовь отца. Но в то же время она чувствовала, что любит ее. Надежда, которая испытывала особое удовольствие в том, чтобы позлить Евгению, боялась себе признаться, что не мыслит своего существования без старшей сестры. Она привыкла к Евгении, как привыкают к предмету обстановки.

— Извини, — произнесла примирительно Евгения. — Я не хотела… Но я его люблю, Надюша, и это серьезно.

— Ну что же, мои поздравления, он отличный экземпляр, — ответила Надежда, потрепав сестру по руке. — Желаю тебе счастья, моя дорогая, ты его заслуживаешь. Но подумай над тем, что я сказала, охотников за приданым сейчас ой как много.

— Я знаю, Наденька, что ты желаешь мне только добра. Как же я счастлива! — воскликнула Евгения.

Злоба, только что кипевшая в ней по отношению к Надежде, исчезла без следа. Она даже расчувствовалась и начала всхлипывать.

Надежда с усмешкой заметила:

— Не нюнись, Евгения. В жизни тебе, и ты сама это прекрасно знаешь, выпадает всего один шанс выйти замуж. Если он тебя любит и ты в нем уверена… Но не забудь, меньше чем через полгода ты получишь деньги.

— Он не из таких, — повторила Евгения. — Мой Сергей самый лучший.

Свадьба, которая изначально намечалась на конец сентября, была отложена по не зависящим ни от Евгении, ни от ее избранника причинам. Россия вступила в Первую мировую войну. Внезапно благостный мир, полный неги, расслабленности, упоенный ароматом вишневого сада, сменился суровыми военными буднями. Вместо разнузданно-утонченных балов и вечеринок давались благотворительные вечера, патриотический настрой сплотил нацию.

Все были уверены, что совсем немного, и кайзер, который вероломно втянул империю в войну, окажется наголову разбитым. Ведь русские войска уже вступали как-то в Берлин.

Евгения, которая совершенно не интересовалась происходящими событиями, была вынуждена принять их в расчет. Сергей, военный инженер, специализировавшийся на планировке и возведении фортификационных сооружений, был немедленно мобилизован.

Они расстались, клятвенно пообещав, что никогда и ни за что не забудут друг друга. Евгения была уверена — он ее не обманет. Газеты уверяли, что война закончится еще до Рождества, надо всего лишь немного подождать…

Шли месяцы, наступила зима. Война, вместо того чтобы прекратиться победой сил Антанты, увязала где-то в глуши Галиции и левобережной Украины. Евгения оторвалась от трудов по фундаментальной астрономии и взглянула в лицо жизни. Она требовалась Родине. Она требовалась Сергею.

Она организовала подписку для нужд фронта и первой внесла сто тысяч рублей. Затем отдала под госпиталь один из домов, который принадлежал ей в Петербурге и сдавался внаем. В конце концов решила и сама отправиться на фронт в качестве медицинской сестры. Однако ей чрезвычайно вежливо намекнули, что ее присутствие на театре военных действий нежелательно.

— Куда ты лезешь? — удивлялась Надежда.

В свои шестнадцать она превратилась в удивительно красивую молодую женщину, которая пленяла неземной красотой и таинственным шармом. Денег Модестина, обитавшая к тому времени в Риме, выделяла дочери не так уж много, предпочитая тратить все на себя и очередного юного любовника. Однако Надежда не бедствовала.