Филлис Уитни - Окно с видом на площадь

Это предложение было столь неожиданно, что я могла только молча смотреть на него. Через некоторое время я нерешительно ответила:

— Но ведь у меня нет никакой подготовки, чтобы выступать в роли учителя. Забота о брате — это было просто. Ведь я его очень любила. Сомневаюсь, что я поступлю разумно, отказавшись от дела моей матери и пробуя силы в том, к чему совсем не подготовлена.

— Я учел это, — проговорил мистер Рейд и назвал такую сумму месячного жалованья, что у меня перехватило дыхание. Сумма намного превышала то, что я могла надеяться заработать шитьем за месяцы кропотливого труда. И все же что-то удерживало меня, и я не могла сразу дать согласие.

— Вряд ли то, что я могу сделать для вас, достаточно для того, чтобы оправдать такой эксперимент, — возразила я.

— Ну, может быть, вы сошьете одно или два платья для моей жены, пока находитесь под этой крышей. Если вы захотите в любое время отказаться от этого… соглашения, миссис Рейд сделает так, что у вас будет очень много заказов на шитье от ее друзей, — сказал он, отойдя от окна. — Вы не считаете это достаточной гарантией?

Это было более чем достаточно, однако я все еще колебалась, так как в глубине души не была готова к столь неожиданному повороту событий. В самой атмосфере этого дома, в этом мрачном красивом человеке, сидевшем передо мной, было что-то внушавшее мне беспокойство. И я понимала: здесь было что-то еще, что я не могла пока ни представить себе, ни объяснить, и мне следовало быть крайне осторожной, как бы ни хотелось заполучить это место.

— Этот мальчик умственно отсталый, как и мой брат? — спросила я.

— Неуравновешен, да. Но не так, однако, как ваш брат. Мы все надеемся, что его умственное развитие нормальное. Но он непредсказуем, подвержен настроениям, с сильным, опасным темпераментом. Я должен предупредить вас, мисс Кинкейд, что вам будет нелегко выполнять вашу задачу.

Мне не хотелось, чтобы он думал, будто я боюсь трудностей.

— Можно мне увидеть мальчика?

Какое-то мгновение он, казалось, колебался. Потом резким движением ударил пальцами по столу, и это, вероятно, означало, что он пришел к какому-то решению. Быстрыми шагами он пересек комнату, подошел к шнуру, сплетенному из темно-красного шелка, и дернул за него. В глубине дома раздался звонок.

— Я пошлю вас наверх, — сказал он. — Будет лучше, если я не пойду с вами. Немного скрытности не помешает. Там есть еще и другой ребенок — Селина, младшая сестра Джереми. Мальчику девять лет, девочке — восемь. Сейчас они в детской вместе со своей гувернанткой, мисс Гарт. Скажем, вы пришли сюда в качестве портнихи — сшить платье для Селины. Именно ее вы хотите увидеть. Может быть, вы сможете снять с нее мерки… Или что-нибудь в этом роде?

Все, что мне могло понадобиться для этого, я, конечно, принесла с собой в маленькой корзиночке, и я кивнула в знак согласия. Когда появилась горничная, мистер Рейд дал ей распоряжение, и я последовала за ней в холл и вверх по второму пролету лестницы на верхний этаж дома.

На этом этаже было так же уныло и мрачно. Может быть, это впечатление создавалось темным деревом отделки и обоями. И снова только одна газовая лампа в виде шара освещала пространство холла. Вокруг было много закрытых дверей. Из-за одной в передней стороне дома я услышала громкие голоса — как будто сердитые или возбужденные. Бойкая молодая горничная искоса взглянула на меня, подняла вверх глаза и постучалась в дверь. По ее виду я поняла, что такое в детской происходило часто.

Женский голос изнутри попросил нас войти, и мы вошли в комнату средних размеров, где в камине ярко и шумно пылал огонь, создавая атмосферу слишком жаркую и душную для мягкой погоды, которая стояла на дворе. Потом мне пришлось узнать, что Торе Гарт всегда было холодно и зябко, даже в очень хорошо натопленной комнате.

Горничная неуклюже присела в легком реверансе, пролепетала, что хозяин прислал меня обмерить мисс Селину, чтобы сшить ей платье, и так быстро ушла, как будто только и ждала того момента, когда сможет исчезнуть. Когда дверь закрылась за ней и я осталась одна с рассерженными обитателями этой жаркой и душной комнаты, я почувствовала, что не могу осуждать ее за это желание. Красный турецкий ковер на полу, казалось, еще больше накалял атмосферу в комнате, загроможденной разнообразной мебелью. Диваны, стулья, столы, шкафчики — все было расставлено так, что невольно создавалось впечатление, будто они, как и обитатели этой комнаты, тоже были в ссоре друг с другом.

Гувернантка оказалась высокой полной женщиной в коричневом шерстяном платье строгого покроя. На вид ей было около пятидесяти. Ее густые, темные, без седины, волосы были уложены продуманно, по моде — пышными волнами. Вероятно, она гордилась волосами и прической. Лицо ее с темными, глубоко посаженными глазами под выпуклым лбом было бы привлекательным, если бы его выражение было не столь жестким и угрожающим. Она почти не удостоила меня взглядом. Все ее внимание было направлено на хрупкого темноволосого мальчика, сидевшего за круглым столом у камина и не поднимавшего взора от книги, лежавшей перед ним.

А вокруг них суетилась и подпрыгивала очень живая маленькая девочка с длинными светлыми волосами, развевающимися за плечами, с личиком, собранным в проказливую гримаску.

— Он взял ее, Гарти, взял! — пронзительно кричала девочка. — Пусть он отдаст ее мне немедленно!

Мисс Гарт протянула руку по направлению к мальчику:

— Сейчас же отдай мне то, что ты взял у сестры.

Мальчик, казалось, не слышал, находясь в каком-то своем собственном мире. Полный безразличия к окружающему, он перевернул страницу и продолжал читать, не обращая внимания на протянутую руку. Девочка, вероятно, была бы прехорошенькой, если бы не гримасничала, а мальчик произвел на меня впечатление ангелоподобного существа — только очень грустного и печального.

Я поторопилась подойти к столу и представиться гувернантке с тайной целью прекратить эту неприятную сцену.

— Вы мисс Гарт? Я Меган Кинкейд. Я должна сшить платье для этой молодой леди, и мне хотелось бы снять с нее мерки, если вы позволите.

Маленькая девочка вихрем промчалась через комнату ко мне так, что ее пышные юбочки взметнулись под розовым передником, и с готовностью остановилась передо мной, чтобы я могла ее измерить.

— Вот! — с торжеством в голосе вскричала она. — Мама ведь обещала мне отдать тот новый зеленый китайский шелк! Я знала, что она отдаст, если я хорошенько попрошу!

Несмотря на все усилия Седины быть в центре внимания, я наблюдала именно за мальчиком, доставая и развертывая портновский метр. Впервые за все это время он поднял большие темные глаза от страницы, которую читал, и пристально посмотрел на меня. На лице его отразился необычный интерес.