Марина Туровская - Серый ангел

— Парень уже куплен, — отрезала я и взяла Кирилла за локоть. — Не отвлекайся, мы пришли прицениться, почем здесь кости. Слушай, откуда курицей жареной тянет? А-а, вон кафе. Сядем?

Мы сели под яркий зонт за деревянный резной стол, не обезображенный клеенкой. Я только щелкнула пальцами, и перед нами моментально поставили блюдо с целой курицей-гриль и бокалы с холодным красным вином. Я с вожделением вдохнула запах гриля и примерилась оторвать ножку в поджаристой корочке, но тут Кирилл похлопал меня по руке.

— Видишь двух мужчин? Вон, в отсеке, где торгует толстяк с бородой. — Я обернулась. В торговом металлическом отсеке, выкрашенном в синий цвет, бородатый продавец скептически рассматривал двух мужчин лет под сорок. — Это наши заказчики.

Аппетит моментально переродился в азарт торговли.

— Сиди, Кирюха, курочку ешь, а я на разведку.

Кирилл оторвал оранжевое крылышко и махнул рукой.

— Бог в помощь.

Заказчики походили на парочку сельских учителей, покупающих на Черкизовском рынке «настоящие» английские туфли. Один был чисто выбрит и выглядел как преподаватель литературы, второй украсил лицо «пиратской» бородкой и был вылитый физик. Они останавливались около каждого продавца изделий из кости, которых на весь рынок насчитывалось не больше десятка.

Мужчина с бородкой доставал странный инструмент, сделанный, как мне показалось, из счетчика Гейгера, ржавого безмена и ручной швейной машинки, и делал замер. Согласно показаниям приборчика, мужчины или покупали статуэтку, или молча брали другое изделие.

Я пристроилась за спинами покупателей, стараясь не лезть на глаза. Физик провел прибором по статуэтке весом граммов в триста. На экранчике два на два сантиметра выскочили длинные цифры, и в глазах покупателей появился интерес.

— Сколько?

Продавец с бородой веником потыкал сильным пальцем в статуэтку, напоминающую беременную ощипанную сову.

— Художественная вещь, богиня плодородия. Из бивня мамонта.

— Сколько? — настаивал на ответе «физик».

— Пятьдесят долларов.

Скептически хмыкнув, «физик» взял в руки «плодородную богиню».

— Слушай, мужик, а без художественной обработки у тебя есть кусок бивня?

— Откуда? — Продавец, опустив руку под прилавок, чем-то побулькал, быстро достал пластиковый стаканчик с лимонного цвета жидкостью, выпил и честным взглядом посмотрел на покупателей. — Спрос растет с каждым днем, не успеваем товар завозить.

Продавец, на мой опытный взгляд, был талантлив. Глядя на корявую пузатую птичку, которую он рекламировал как языческую богиню, я как наяву видела его вечерние старания. Бивню придавался элементарный вид искусственной обработки для того, чтобы смело увеличить цену закупочного материала в три, а лучше в пять раз.

— Тридцать. — Сказал «физик» с приборчиком. — И после объявления цены с него слетел вид сельского учителя. Было видно, что он не уступит.

Пока продавец делал обиженное лицо и выпивал второй стакан с жидкостью ядовитого цвета, я достала из сумки круглый спил бивня и протянула его на ладони под нос одному из мужчин.

— Подойдет?

«Литератор» провел прибором над бивнем, внимательно посмотрел на высветившиеся цифры, показал их своему напарнику и плотоядно уставился на меня.

— Сколько будет в килограммах?

— Много. — Я поманила к себе покупателя и сказала на ухо: — Двести килограммов.

«Физик» в одно движение отодвинул меня от прилавка.

— Вот возьми. — Он протянул мне визитку. — Позвони вечерком. У тебя товар далеко?

— Не очень.

— Привози весь.

И он назвал цифру. Я сощурилась, изображая недоверчивую «лохушку».

— А не обманете?

Мужчина крепко взял меня за плечо.

— Ни за что. Жду звонка. Заплачу сразу за оба твоих центнера…

Разговаривать больше было не о чем. К тому же ветерок из кафе призывал меня запахом «гриля».

Сев на стул рядом с Кириллом, я взяла свой кусок курицы.

— Дают на десять процентов больше, чем предлагали тебе.

Кирилл вытер руки и выпил сухого вина.

— Кто бы сомневался. Одна пойдешь?

— С тобой. — Я налила себе легкого вина. — Очень хочу посмотреть на их лица, когда они увидят тебя.

Увидев нас в своем номере, медики-физики совсем не удивились. «Литератор» протянул руку «физику».

— Гони штуку.

«Физик» почесал бородку и достал из внутреннего кармана легкого пиджака пачку стольников.

— Держи. Мы, Машенька, поспорили. Мой коллега утверждал, что вы от Кирилла, а я сомневался. Прошу, присаживайтесь.

«Физик» показал на кресла перед журнальным столиком, на котором стояла ваза с фруктами, бутылка водки и четыре рюмки.

— Отметим сделку. Далеко у вас товар?

— В машине. — Ответила я, садясь в глубокое кресло. — Машина на стоянке гостиницы. В кино такие сделки, как наша, заканчиваются перестрелкой.

Кирилл сел рядом со мной, на подлокотник кресла. «Литератор» молча разлил водку, «Физик» усмехнулся.

— Не люблю Тарантино. И как зритель, и как медик. У нас есть еще одно предложение, — «Физик» взял рюмку в руки. — Мы предлагаем вам пятьдесят тысяч долларов за указанное место, естественно, после покупки всей партии полностью. И давайте обмоем удачную сделку.

— Отдать свою золотую жилу? — удивился Кирилл, не торопясь выпить.

— Мы согласны, — встряла я в разговор. — Кирюша, мне кажется, мы больше никогда не поедем в те места, пусть теперь сами копают. Только место я вам назову, когда домой приеду.

— Договорились.

Мы чинно чокнулись, выпили по стопке, и вышли из номера. Перегрузка бивней из одной машины в другую заняла полчаса. Я получила деньги и записала медикам свой телефон.

По пути в наш номер Кирилл заскочил в бар и купил литр самой дорогой водки. Я хотела пойти в ресторан, но Кирилл заказал ужин в номер.

Матушка Кирилла вышла замуж с перепуга, решив, что беременна. Опасения не оправдались, и поняла это Лариса через месяц после подачи заявления в загс. Но родители с обеих сторон уже наприглашали гостей и потратились на предстоящий банкет в ресторане. Лариса с тоской смотрела на мужа-коротышку, на полголовы ниже ее.

Ей хотелось, как в мелодраматических фильмах, красиво сбежать во время свадьбы, но жить после подобного закидона ей было бы негде. Мама шуток с деньгами не понимала, а любовные страдания и «игру чувств-с» воспринимала только в книгах и на экране, но никак не в нормальной повседневной жизни. Папа мог посочувствовать. Но идти против жены? Нет, он не самоубийца.

В семье Ларисы всегда царил матриархат, а после того как три года назад папу сбил автомобиль и он стал инвалидом, роль папы сводилась к вытиранию пыли и проверке, вернее — присутствии при делании уроков двух близнецов, четырнадцатилетних Шурки и Сашки, из которых Шурка была девочкой, а Сашка, соответственно, пацаном.