Галина Романова - Любовь окрыляет

Пиво Карпов не стал, а вот Алексей с жадностью припал к отпотевшей бутылочке. И развалился потом на разобранном диване. Глеб не ошибся. Леша спал до его прихода.

– Уехать ему пришлось срочно, Костяну-то, – начал говорить он чуть живее и охотнее после бутылки пива. – Он байк ко мне три раза смотреть приезжал. Любит он с железом возиться. Говорил, что сто процентов возьмет. Все тер его, мыл… А потом вдруг пропал, потом звонит и отбой дает. Говорит, не до того, мол, сейчас. Продавай, мол, Леха, не в обиде буду.

– А сказал, почему так срочно уехать пришлось?

– Да нет, не помню, – подумав, ответил Алексей. – Так смурной сильно был. Просил деньгами его матери помочь, если с ним что. Спрашиваю, а что? Он говорит, сам не пойму. Так вот…

– Понятно… Леша, а гараж у тебя, где Костя байк намывал, в районе летнего театра, так?

– Ну, там.

– И все три раза вы были там с Костей?

– Ну, там, – охотнее, чем до пива, закивал Алексей.

– А когда вы там были, вы кого-нибудь постороннего там видели?

– Где, в гараже, что ли?

– Да нет, же! Нет! – Карпову аж зубы сводило от такой бестолковости. – Кто к тебе в гараж-то пойдет? Там, в округе? Где дорожка асфальтированная, там никого не видали?

– А-аа, там! Там видали с Костяном чудаков.

– Почему чудаков, Леша?!

– А у кого еще хватит ума тренироваться в такой глухомани?! Черт голову сломит, а они бегут! Стадионов в городе, что грязи. На Станционной вообще заброшенный, бегай не хочу. Там даже никто не выгоняет. Я там даже на байке разрезал, хрен кому дело есть! А эти уроды по пустырю заросшему гоняют.

– Ты… – Карпову вдруг тяжело сделалось дышать, и он потянул воротник водолазки. – Ты тоже видел их?

– Конечно, видел! Это Костян их всего три раза видал, а я-то все лето на них любовался.

– Они все лето там бегали?! – ахнул Глеб.

– Ну! Сейчас что-то перестали, а все лето бегали.

– И что? Просто так вот гуськом, как настоящие спортсмены, и бегали?!

– Они не только бегали, они еще какими-то единоборствами занимались за театром. Там в кустах площадка есть. Травка такая мягкая хорошая. Так вот они там и тренировались.

– Сам видел или сказал кто?

– Да сам видел. Любопытство взяло, думаю, чего они там орут да крякают. Пошел тайком, подсмотрел. А они там типа приемы какие-то отрабатывают. Ну и мне что, посмотрел да ушел.

– Приемы, говоришь…

– Ну да, чё-то типа того. Парни говорили, что у нас в городе сейчас даже тотализатор есть. Бои без правил кто-то устраивает. Может, они и устраивают. Мне-то что?

– А узнать сможешь?

– Кого узнать?

Леша сразу насупился и даже вторую бутылку пива обратно в холодильник поставил, хотя намеревался уже открывать.

– Бойцов этих узнаешь, если придется? – пояснил Карпов и будто невзначай снова помахал у парня перед носом удостоверением. – Тренера их видел? Только не ври мне, Леша! Дело очень важное! Твой Костян… Он, может, из-за них и уехал.

Алексей глянул на него затравленным зверьком и с досады выругался. Имя Кости прозвучало вполне отчетливо. Досталось ему, стало быть, крепко.

– Так что, Леша?

– Чё, чё! Надо, значит, узнаю!

– Тренер у них имелся? Или они самостоятельно занимались?

– Какой-то старшой был. Все орал на них и время по секундомеру сверял. Здоровый, черт!

– Узнать, стало быть, можешь… – соображал Глеб быстро, потому что времени медлить у него не было. – А фоторобот? Фоторобот составить сможешь?

– Это ваша работа фотороботы составлять! – зло фыркнул Леша.

– Ну а помочь в этом деле сможешь?

– А у меня есть выбор?! – скривился Леша язвительно.

– Молодец! – похвалил его Глеб и швырнул парню свитер и штаны со стула. – Собирайся, проедем сейчас до отделения. Долго не задержишься. И еще…

– Что еще?! – Леша насторожился, глянув на Карпова исподлобья.

– Если поможешь мне, считай меня своим должником. Понял?

– Понял, – кивнул, подумав, Леша и даже улыбнулся вполне довольно. – Это никогда не помешает. Поехали, что ли? Ты на машине, командир? Мне ведь долго никак нельзя, Машка обещала сегодня дать.

– А завтра никак?

– Не-а, – Леша хитро прищурился. – Она и так меня уже месяц мурыжит. Сегодня вот обещала, так что едем…

Как Карпов ни обещал, провозились они с портретами до глубокого вечера. Пришлось даже Лехе за пивом и чипсами бежать, потому как тот совсем обессилел и начал путаться в глазах, усах и подбородках.

Выпил, захрустел чипсами, и дело пошло чуть веселее.

В результате совместных титанических трудов к вечеру имелось пять портретов людей из группы в десять человек, которая все лето тренировалась на пустыре в районе заброшенного летнего театра.

– Это точно тренер? – Карпов держал в руке фоторобот мужчины приблизительно тридцати лет. – Ничего не путаешь?

– Путаю, не путаю, он ими командовал. Орал и даже пинка давал пару раз. А уж тренер или вожак, вам виднее, – вовсю зевал Алексей, совсем позабыв про Машкино обещание.

– А вот этот? – Глеб пододвинул к нему поближе портрет молодого парня, очень красивого, скуластого, с коротким ежиком светлых волос. – Этот у них, как думаешь, кто?

– Этот? А я почем знаю! Но, правда, всегда рядом со старшим кантовался. Тот первым бежал, этот вторым…

До подъезда Карпов доставил Алексея еще через час. Было решено все запротоколировать и взять с него подписи на всех документах, чтобы, не дай бог, и тот не исчез, как его друг Костя.

– Машка! – обрадованно воскликнул Алексей, открывая дверь машины. – Надо же, дождалась!

– Она же тебе обещала, – хмыкнул Карпов и, помахав парню на прощание рукой, поехал домой.

Странно, но как-то так получилось само собой, что квартиру Кристины он называл своим домом. И мыслей вернуться в собственную квартиру у него почти не возникало, хотя прожил там много лет и много лет считал себя счастливым. А сейчас вдруг понял, что не то совсем он счастьем считал. Не в удачной и своевременной покупке счастье заключается и не в том, что путевки на отдых удалось приобрести задешево, и что, возможно, соседи домик свой дачный продадут, и ты купить его сможешь. Они и уступят по-соседски, если что.

Совсем неправильным ему теперь казалось его многолетнее тихое счастье с обедами у тещи, своевременными удачными покупками и постоянным угодничеством жене. Его теперь почему-то каждое воспоминание об этом раздражало. И ругал себя за многолетнюю слепоту и глухоту, обрекшую его на безрадостное проживание бок о бок со Светкой.

Вот ведь, не прояви Наталья Ивановна гадкую проницательность, не поднимись он этажом выше и не позвони в квартиру Кристины тем субботним днем, так и прожил бы жизнь, не поняв главного.

А что ему теперь казалось главным? Без чего вдруг жить и дышать стало невозможно?