Галина Романова - Любовь окрыляет

А без любви, как ни банально это звучит! Без той самой любви, с которой и в радости, и в горе, и пока смерть не разлучит.

Он ведь влюбился! Может, и не в первый раз, но что в последний, Карпов был в этом уверен. Он никогда уже не найдет никого лучше нее. Никто и никогда не сможет так смотреть на него, так понимать по взгляду, так улыбаться ему. Он умилялся тому, как Кристина шлепает утром босыми ступнями по полу, намереваясь попасть в ванную раньше его. Как разбрызгивает зубную пасту, возмущаясь, если он теснит ее у раковины. Как спешит, опаздывает, роняет расческу, сумочку, ключи, ворчит и нервничает. Он все это подбирает, рассовывает по отделам, карманам, на ходу целует ее, выпроваживает за дверь и уже через минуту скучает.

Он – взрослый мужик, давно снявший розовые очки, успевший обрасти здоровым цинизмом, прекрасно понимающий, что ничего вечного в мире нет, до судорог желал, чтобы счастье его длилось вечно!

Симаков и тот заметил, когда наседал на него в квартире Геннадия Сошкина.

– Эк, тебя, брат, накрыло! – хихикал он, когда Карпова то в жар, то в холод бросало из-за угроз в адрес Кристины. – Девочка, конечно же, хорошая, спорить не стану, но…

– Что но? – Глеб почти ненавидел его и за угрозы мерзкие, и за то, что рассмотреть тот успел, насколько хороша Кристина.

– Но ведь много таких, как она. Чего уж прямо так из-за нее убиваться-то? Любовь зла, конечно, но не настолько же, чтобы влюбиться в убийцу собственной подруги! И из-за чего?! Из-за квадратных метров!..

Если бы не Сошкин, вовремя вернувшийся из кухни со стаканом воды, Карпов точно Симакову в ухо съездил бы.

Вспомнив о Симакове, Карпов задумался.

Следовало или нет показывать ему состряпанные Алексеем портреты странной группы, занимавшейся все лето странными тренировками на пустыре в районе летнего театра? По идее, конечно, следовало. Мало того, стоило бить во все колокола, поскольку набралось слишком уж много совпадений.

И забытая ржавеющая машина, оформленная на беглого преступника. Почему она именно там забыта? Как давно забыта? Кем забыта? Самим Рамзиным Григорием или кем-то еще?

Еще портрет скуластого симпатичного парня не давал покоя Карпову. Тот ли это красавчик, с которым собиралась встретиться перед своим исчезновением Серафима? Она ведь четко обрисовала великолепно вылепленные скулы, атлетическое телосложение, необыкновенную внешность нового знакомого, когда рассказывала о нем Кристине. Он это или нет? И если он, то состоялась их встреча или нет?

Симаков проговорился, что Симе в самом деле звонили в тот день. Звонили дважды, не считая звонков от подруги. Оба звонка были сделаны с телефона-автомата, который располагался за углом ее дома. Мог кто-то позвонить ей, вызвать из дома, будто бы на свидание, а потом…

Вопросов возникло много. Ответов они требовали незамедлительных. Только вот отвечать было некому. И посоветоваться, что самое отвратительное, тоже не с кем.

Кристину Глеб почти не трепал по этому вопросу. Напротив, старательно уводил ее от этой темы, дав твердое обещание разобраться во всем. Единственное, поручил обзвонить спортивные сообщества и клубы. Все! На этом заниматься самодеятельностью он ей запретил.

– Все под контролем, поверь! – врал он ей ежевечерне, когда они возвращались домой и усаживались ужинать. – Если ты начнешь суетиться или Сергей твой, то это привлечет внимание преступников, насторожит их. И тогда мы уж точно никогда их не поймаем.

– А что с убийством Натальи Ивановны? Как обстоят дела? – тревожилась Кристина.

– Тоже все под контролем, – снова врал ей Карпов, потому что совсем не занимался этим вопросом.

Да и не знал он, с чего начинать. Симаков вон, тот начал. И еще начал под него копать. Дошло уже до того, что убийство жены Сошкина на Глеба пытается повесить, хотя Карпов ее знать не знал…

Кристина была дома. Свет горел в кухне. Наверное, торопится с ужином. У нее последние дни просто навязчивая идея какая-то – накормить его вкусно и сытно.

– Чтобы в тюрьме вспоминал, да? – пошутил он как-то неуклюже, отодвигая от себя опустевшие тарелки.

А она вдруг расплакалась. Забралась к нему на коленки, обняла за шею, прижалась всем телом и разревелась так, что он еле ее успокоил.

– Я ведь не смогу без тебя теперь, – прошептала она, немного успокоившись. – Как-то жила, жила все это время. Думала, что все у меня сложилось. С кем-то флиртовала, танцевала, провожали меня даже до двери, целовались… Глеб, но теперь-то я без тебя именно не могу! Как быть?!

Он ей ничего не ответил, потому что тоже мучился этим вопросом. И тоже не знал, что будет дальше, что будет потом, когда все закончится? Чем закончится, главное?

– Глеб, погоди!

Карпов даже вздрогнул от неожиданности, отпрянув от темного силуэта, метнувшегося к нему от ряда припаркованных машин.

– Ты, что ли, Симаков? – выдохнул он с облегчением, узнав Игоря Сергеевича по мешковатой куртке.

– Я, я, задолбался тебя уже ждать, – проворчал тот вполне миролюбиво и тут же все испортил своим поганеньким смешком. – Слышал, ты собственное расследование устроил?

– У меня три дня, если ты не забыл. – Глеб выбросил вверх три пальца. – Ты мне сам их отписал.

– Три дня… Уже меньше. – Тот снова захихикал, ухватил Глеба за рукав и потянул к подъезду. – Не хочешь меня чаем угостить?

– Нет. – Глеб резко затормозил. – Ты мне всю кровь выпил, Игорь. Не хватало еще при Кристине мне твоих выкрутасов. Ей и без того не сладко. Мать Серафимы звонит каждый день, грязью поливает. Говори здесь!

– Так я не к любовнице тебя тащу-то, – с обидой молвил Симаков.

– К Сошкину опять? – Глеб не тронулся с места.

– Нет. Не к нему. Про него мне все понятно. Или почти все понятно. – Игорь Сергеевич потянул на себя подъездную дверь. – К теще твоей я тебя хотел пригласить, дорогой мой.

– У меня ключей нет, – отрезал Глеб и передернулся.

Возвращаться в квартиру Натальи Ивановны ему не хотелось по многим причинам. И самой главной была та, что это стало частью его прошлого, которое хотелось поскорее забыть.

Но Симаков был непреклонен. Пальцев от его рукава так и не отцепил, настырно заволакивая его на второй этаж.

– Ключи мне твоя жена дала. Хорошая женщина, понимающая. И симпатичная очень. Не пойму я тебя… – Симаков вздохнул, вставил ключ в замочную скважину. – Хотя… Чужая семья потемки. Жена, может, и нормальная, так теща всю кровь попила. За что и поплатилась.

– Не трогал я ее! – взорвался Карпов и тут же, спохватившись, шагнул за Симаковым в тещину прихожку, чтобы на лестничной клетке его не слышали. – Очень нужна мне она была, убивать ее! Зачем?! Вот скажи, Симаков, зачем мне ее убивать?! От Светки я еще и при жизни тещи ушел, можно так сказать.