Галина Романова - Пять минут между жизнью и смертью

– Почему это? – Тот, что был за рулем, присел перед ним на корточки и глянул с прищуром.

– А потому что я несовершеннолетний, вот!

– Ваня, а ведь прав Сергей. Что делать с ним тогда станем?

Пальцы на воротнике Серегиной куртки сжались крепче, и ему вдруг показалось, что ноги его отрываются сами собой от земли. Он начал отчаянно ворочаться, хлипкая ткань затрещала.

– Хорош куртку рвать, дураки! – завопил он на весь двор. – Мать меня убьет за нее!

– А мать где? – серьезно спросил тот, что цеплялся. – В запое небось?

– Она не пьет, дурак! – обозлился Серега. – Если денег у нас немного, значит, обязательно алкаши, да?!

– Не обязательно. Меня дядей Славой зовут. – Тот, что был за рулем, вдруг отцепил чужие пальцы с его воротника, взял парня за плечи и повел к скамейке, начав говорить простые проникновенные вещи: – Тебе ведь денег нужно, так? Ты не стесняйся, говори. Я буду рад помочь тебе. Но только если ты мне поможешь. Тот человек, которого увезли из вашего двора, он…

– Друг, что ли, твой? – Серега присел на скамейку, дождался, пока дядька тоже присядет.

– Не друг, врать не стану, но мне очень важно знать, кто его по голове шарахнул?

– Он жив?

– Пока да, но положение очень серьезное. Допросить его нельзя.

– Сом, что ты с ним церемонишься? – К скамейке подлетел разъяренный Рашидов, он только что снова с кем-то говорил по телефону. – Времени в обрез! Я его сейчас, как Буратино, ногами кверху вон на том тополе подвешу!

– При нем говорить не стану, – заартачился Серега, хотя и положил уже в карман три сотни.

– Ах ты, засранец! – взревел Рашидов и опять потянулся к его воротнику.

– Не буду, и деньги забери свои! – выпалил Серега и сжал покрепче три сотни в руке. – Пускай он уйдет!

– Ваня, отойди, – попросил Сомов, все же осторожности ради придерживая пацана за хлястик. – Ты это, Серега, не слишком ерепенься. Он из больших начальников, может создать проблемы.

– У меня их и без него до фига, проблем этих, – засопел мальчишка. – Короче… Машину эту пас один хрен. Не один день пас. Я сначала не понял, чего ему тут надо, во дворе. Эту драную «копейку» под самыми нашими окнами поставили. Нужна она нам с мамкой? Нет. Мамка злилась… А потом этот хрен повадился. Приедет, встанет вон у гаражной стены и сидит, из машины не выходит.

– Совсем не уезжал?

– Нет, почему, уезжал куда-то. Но как в окно ни выгляну, он сидит…

– Машину не помнишь?

– Да рвань какая-то, старая иномарка, я не разбираюсь, а все эти значки оторваны. Номера тоже были заляпаны так, будто нарочно кто старался.

Наверняка и старался, подумал тут же Сомов. Мог нарочно замазывать номера, перед тем как во двор въехать. А потом просто вытереть их, и все.

– А как человек, который был за рулем, выглядел?

– Я его не видел, – нехотя признался Серега. – Он все время в машине сидел. А когда этому по башке настучал, то кепку на нос почти надвинул.

– Он что, сразу напал на него или?..

– Да почти сразу, – перебил неучтиво Серега, с томлением подсчитывая, куда он может спустить целых три сотни. – Этот подошел к машине, сел в нее. И тут же второй в кепке к нему чуть не бегом. Ногой дверь подпер и че-то говорил, говорил тому. Тот, ясный перец, не соглашался. Тогда он его ударил несколько раз и ушел.

– Что, ударил и просто ушел? – не поверил Сомов. – Зачем тогда бил?

– А, это! Он портфель с заднего сиденья достал какой-то. Сунул его себе под мышку и ушел.

– На машине уехал? – уточнил Сомов.

– Нет, машину бросил. Пешком ушел.

– Так где же машина-то? – опешил Сомов и обвел взглядом двор.

– А она вечером исчезла. Как менты укатили с врачами, шум улегся, так она и исчезла. Наверное, тот мужик вернулся и забрал ее.

Лихо! Сомов покрутил головой. Сразу на машине остерегся ехать, потому что его мог кто-то заметить, направить по его следу милиционеров. А так пешком у него больше шансов скрыться. В любую подворотню нырнул – и ты в безопасности, тем более что никто его лица не видал. Снял кепку – и ты уже другой человек. А мог и никуда из двора не уходить. А наблюдать из окна за всем происходящим. Как только вся суета рассосалась, он вернулся и машину забрал. Найти бы вот только то окно.

Лихо! И никаких свидетелей, никаких! А Серегу кто слушать стал бы. Да он и не стал бы говорить, если что.

– И никто ничего не видел, – вполголоса сам себе пробормотал Сомов.

– А кому надо-то?! – возмутился Серега. – Может, кто и видал, да кому нужно в чужие разборки лезть?! Чтобы потом этот малый вернулся и также по башке настучал? А кто заступится?

– Тоже верно.

– Милиция ведь только алкашей по паркам собирает, а защищать никого точно не станет, – повторил чьи-то взрослые слова Серега. – Ладно, пошел я.

– Слышь, парень, а ты больше здесь во дворе посторонних не видел?

– Нет. Больше никого. – И даже когда Сомов ему обрисовал портрет стажера Игоря, снова качнул отрицательно головой. – Нет, такого точно не видал.

Все понятно. Игорек упустил и Батенина, и напавшего на него человека, и теперь скрывается где-нибудь, лежит глубоко на дне или в запой ушел по причине собственного непрофессионализма.

– Подведем итоги? – покосился на Сомова Рашидов, когда они загрузились в машину.

– Подведем… Кто тебе звонил и почему ты так разозлился?

– Мои люди нашли Наталью Сетину, – поморщился Рашидов.

– Да ты что?! Живая?!

– Живее всех живых, – фыркнул Иван. – Укатила отдыхать. Поспешно причем укатила. Схватила первый предложенный ей тур в Испанию и укатила.

– Одна?

– Вроде одна, а там кто знает. То ли испугалась чего-то, то ли пересидеть решила. Глядишь, там и останется. А у тебя что?

– А мои люди установили, с кем разговаривала Наталья Сетина, перед тем как исчезнуть бесследно. Но вишь, и след теперь отыскался. Заедем ко мне в агентство? Уточнить кое-что нужно. У тебя как со временем? – Сомов в нерешительности притормозил перед развилкой.

– Да поехали! Нагоняй уже получил от начальства, что мотаюсь неизвестно где, а отдел голый. Теперь уж чего… – забубнил Рашидов и снова погладил дверную обивку. – Нет, ну до чего же хороша бибика, я тоже такую хочу! Может, мне и правда уволиться, а, Сом? И к тебе?

– А как же пенсия? – покосился на него Ростислав.

– До пенсии еще дожить надо, – резонно возразил Рашидов. – А машину хочется уже сегодня.

– Ладно, подумаем.

Конечно, он не уйдет никуда. Да и жена не позволит. Будут жить по излюбленному принципу: самая щипаная синица в руках куда милее прекрасного журавля в небе. Это Сомов мог себе позволить такую вольность. Ему советоваться было не с кем, и запреты слушать было не от кого, и опасениями заражаться тоже. Он ведь один, совсем один…

Весь коллектив, кроме стажера Игоря, был на месте.