Татьяна Воронцова - Не совсем мой, не совсем твоя

– Нет, нет… Все позади.

– Но ты ее должник. Так?

– Так. – Ник глубоко вздохнул. – Ладно, уж лучше я сам тебе расскажу, чем кто-то из этих кумушек…

Он сделал это в комнате, на том же самом пледе, под мрачные экзерсисы «Lesiem».

– Год назад я взял взаймы довольно крупную сумму у человека, которого считал своим другом. Мы договорились, что я буду расплачиваться постепенно, в зависимости от того, как пойдут дела. Через некоторое время я был вынужден уехать из Москвы… надолго, на четыре месяца, но я предупредил его… а когда вернулся, выяснилось, что деньги эти не совсем его и тот, кто имеет на них столько же прав, сколько этот мой друг, не согласен ждать и требует немедленного возвращения всей суммы. С процентами, разумеется.

Видя, как тяжело ему дается эта исповедь, Ксения дважды порывалась остановить его (хватит, Ник, я все поняла…), но он с непонятной решимостью продолжал:

– Для начала мне все объяснили по телефону. Но я отреагировал не так, как им хотелось. Тогда они решили познакомиться со мной поближе. Это было в самом начале июля. Первый по-настоящему жаркий летний день. У меня была назначена встреча с Илоной, в то время я как раз приступал к работе над отделкой ее новой квартиры. Мы собирались съездить в «Neuhaus», галерею дизайна и интерьера на Ленинградском проспекте, в «Domus Style» на 2-й Фрунзенской и, может быть, еще в пару мест. Она хотела, чтобы я ознакомил ее с современными тенденциями – так она выразилась. Ни о каком интиме речь тогда не шла. Она была заказчиком, я – исполнителем.

– Ты работаешь с какой-то определенной строительной бригадой?

– Да, у нашей конторы договор с пятью такими бригадами. Одна из них – моя. Я ее привел, и я же с ней работаю. Бригадир сидел со мной за одной партой в школе.

– Понятно. А что за контора?

– Дизайн-студия Олега Митрошина. Слышала?

– Да.

Очень модная контора. Специально для тех, у кого есть деньги и желание расстаться с ними ради оригинального интерьера, выполненного с учетом «современных тенденций».

– Илона предложила встретиться на Ленинградке, в районе метро «Сокол». Поскольку она привыкла передвигаться по городу на машине с водителем, я решил не гонять «октавию», к тому же рассчитывал по пути обсудить кое-какие дела. Не знаю, как долго они меня пасли, но только я вышел из метро и остановился у табачного киоска, к тротуару причалил здоровенный джип с черными стеклами, оттуда выскочили двое в спортивных костюмах, подхватили меня под руки и без разговоров затолкали внутрь. Двери захлопнулись, джип тронулся с места. Прямо как в кино. Я даже не успел сказать «ой».

Ксения представила себе эту картину, и ей стало нехорошо.

– Куда они тебя повезли?

– Да никуда! Сделали круг по кварталу и выкинули меня из машины практически на том же самом месте. Пятнадцати минут хватило, чтобы излечить меня от таких заболеваний, как высокомерие, заносчивость…

– Хватит, Ник. Прошу тебя.

– Да нет, по большому счету ничего страшного не произошло. Я сидел, прижатый к спинке заднего сиденья, справа и слева на меня ласково смотрели два вот таких кренделя с бритыми затылками, ну и спереди еще двое, считая водилу. Джип петлял по дворам, ребята проводили разъяснительную работу. – Ник хмуро улыбнулся, глядя на свою руку. – Один из них курил сигару.

Крепко зажмурив глаза, Ксения прижалась к нему всем телом, как будто запоздалые объятия случайной подруги могли избавить его от стыда и боли тех пятнадцати минут.

– Они дали мне три дня сроку, чтобы я достал денег. Три дня, а потом… ну, сама понимаешь. Я едва успел отдышаться и закурить сигарету, как подъехала Илона. «Ах, боже мой, Ник, что случилось? На тебе лица нет!» Стыдно сказать, но первые пять минут я вообще не мог выдавить из себя ни слова. Руки у меня тряслись, зубы стучали… Жалкое зрелище. Зато Илона оказалась на высоте. Тут же, с места не сходя, скормила мне таблетку феназепама, отправила Бориса (это ее водитель, по совместительству телохранитель, в прошлом кадровый офицер) за бутылкой минеральной воды, а потом велела ему брать курс на районный травмпункт. Тут я обрел дар речи и выразил свой протест, после чего было решено ограничиться ближайшей аптекой.

– Кажется, есть такой термин: «синдром Флоренс Найтингейл», – задумчиво проговорила Ксения, воспользовавшись паузой. – Это когда женщина оказывает мужчине первую помощь или ходит за больным, а потом влюбляется в него.

– Да, я слышал. Но это не наш случай.

– Что было дальше?

– Она накупила каких-то мазей, стерильных бинтов и прямо в машине наложила мне повязку. Сама! Своими руками. К тому времени я уже окончательно пришел в себя, и вся эта кутерьма начала меня страшно раздражать. Эта невозможная женщина вела себя так, словно я был раненым рыцарем-тамплиером, истекающим кровью у нее на руках. Черт! Я уже ругал себя за то, что дал усадить себя в ее машину. Надо было извиниться, перенести мероприятие на другой день и ехать домой. Ну ладно… В конце концов мне удалось убедить ее в том, что все в порядке, и мы занялись делом…

Звонок. Его трубка, лежащая на журнальном столике. Дотянувшись до нее, Ник бросил взгляд на дисплей. Чуть заметно поморщился. Музыка смолкла, и в воцарившейся тишине телефонные трели звучали как-то по-особенному требовательно.

– Это она?

– Да.

– Ты не хочешь ответить?

Он покачал головой.

– Что же ты ей скажешь? Потом, дома.

– Что ехал по Садовому кольцу, трубка лежала в кармане куртки, в салоне играла музыка и я не слышал звонка.

– Очень правдоподобно.

– А что, по-твоему, я должен сказать? Что уже третий час подряд бесстыдно изменяю ей с той самой молодой паршивкой, которая не далее как вчера пялилась на меня весь вечер, позабыв о приличиях?

– Так она заметила? – спросила Ксения с досадой.

– Рыбка моя, это было трудно не заметить.

– Черт!.. Значит, Игорь тоже заметил.

– Не знаю. Наверняка могу сказать только одно: он наблюдал за мной. И на прощание одарил не очень добрым взглядом.

– Этого только не хватало…

В самом деле: как бы он ни был хорош, этот продажный ангел с темным прошлым, пожертвовать ради него таким правильным и надежным человеком, как Игорь, было бы в высшей степени неразумно. Впрочем, пока что ты, кажется, не давала ему никакого повода для подозрений. Подумаешь, взгляды! Мало ли кто на кого обратил внимание на вечеринке. И вообще на Илону и ее парня обращали внимание буквально все. Конечно, твое сегодняшнее отсутствие… он мог уже десять раз позвонить тебе домой или на мобильный, а мобильный-то ты выключила… хм… тут надо хорошенько все обдумать.

– Это Илона меня так назвала? Молодая паршивка…

– Да, но не расстраивайся. Меня она назвала еще более грубым словом.