Марина Туровская - Пять дней сплошного цирка

Подъезд дома не блистал чистотой, грязные разводы на стенах и замызгнанном полу давали понять, откуда идет стойкий запах старой мочи. Квартира, по моим подсчетам, была на четвертом этаже.

Я нажала на кнопку лифта. Дверцы открылись. Темнота, вонь, осклизлые стены. Про пол я уж не говорю, слой грязи не позволял понять, из чего он сделан. Я решила, что четвертый этаж – это не так уж и высоко, и пошла пешком.

Дверь мне открыла серьезная девушка. Я широко и, надеюсь, дружески ей улыбнулась.

– Привет. Я по поводу Бориса.

Девушка привычно отбарабанила отработанную фразу.

– Я не знаю, где он. Он не звонил и привет ни через кого не передавал. Как только что-нибудь узнаю, я позвоню в милицию.

Почти не применяя силу, я втиснула девушку внутрь квартиры и закрыла за собой входную дверь.

– Аня. – Я скинула туфли и пошлепала босыми ногами в комнату. – Меня зовут Настя. Я пришла не чтобы узнать о твоем брате, а чтобы найти его. А где твои родители?

Аня послушно вошла за мной в комнату, села на старый диван.

– Они на заработках, золото моют.

– Чего? – Я села рядом с нею. – Как это?

– Просто. Взяли лицензию и уехали. Они бывшие золотодобытчики. Денег скопили, здесь квартиру купили, а самих каждое лето на Колыму тянет. Я и не знаю – давать им телеграмму или подождать еще. – Девушка посмотрела на меня внимательнее. – А вы откуда?

– От себя самой. Может, чаю попьем?

– Нет. – Девушка развела руки. – У меня есть только заварка. И ничего к чаю, даже сахара. Это, конечно, хорошо, я худею… Боря пропал, я искала деньги, но нашла только сберкнижку, а с нее я ничего снять не могу. И все так косо на меня смотрят. Девчонки одолжили кто десять рублей, кто сто… Но пошел третий день… Я боюсь.

– А у Бориных друзей ты просила в долг?

– Вы, значит, Настя, незнакомы с Борей, да? – Я согласно кивнула. – Потому что с ним мало кто дружит. Он… он недружелюбный. И выглядит… как неполноценный. И меня он не очень любит. Продукты покупает, и все.

– Ни школьных друзей, ни на работе?

Аня потерла лоб, волнуясь.

– Он ушел из школы в пятом классе. А до завода работал на рынке. Я пошла туда, попросила помочь. А они… Говорят или ложись, или рот открывай. – Аню передернуло от отвращения. – Я, понимаете ли, абсолютная девственница. Нас таких всего пять человек на все одиннадцатые классы осталось. – Она сделала спокойный округлый жест рукой. – Телевизор заложила, дали пятьсот рублей. Должно надолго хватить, если экономить.

Аня была девушкой с совершенно средними данными. Русые волосы средней длины, средний рост, немного полновата, пару прыщиков на лбу, короткие пальцы без маникюра.

– Аня, нам нужно идти в больницу. – Я встала и пошла в коридор, Аня засеменила за мной. – Захвати документы на телевизор.

– Зачем?

– Мы его выкупим. Невозможно сидеть дома в полном одиночестве да еще без телевизора.

В ломбарде выкуп занял пять минут. Приемщик, парень лет двадцати, с сочувствием посматривал на девушку.

Заплатив, я обернулась к Ане.

– Дай ключи от квартиры.

Аня без звука протянула мне связку, а я положила ее перед приемщиком, сверху накрыв сторублевкой.

– Слушай, парень, будь человеком, помоги. Ты же знаешь, у нее брат пропал. Дотащить телевизор мы вдвоем не сможем. Принеси его сегодня, а ключ под коврик положи. Пожалуйста.

Приемщик и так готов был помочь, но с материальным стимулом поступок из скучно-обязательного становился приятным одолжением.

– Донести-то я согласен, только ключи под коврик опасно класть. – Парень вышел из своего закутка, демонстрируя неплохую фигуру. Аня смотрела на него с восхищением и обожанием. – Я за полчаса обернусь и до семи буду на месте. Ты, Ань, сюда заходи.

Девушка впервые улыбнулась.

– Хорошо.

Из ломбарда Аня выходила с выражением лица человека, ожидающего двойное счастье. Еще бы – вечером ее ждало возвращение телевизора и появление настоящего, как у всех девушек, парня.

– Аня, – я пощелкала пальцами перед ее носом. – Очнись, нам сейчас дорогу переходить. Магазин на той стороне, будь внимательней.

– А зачем нам в магазин? – спросила Аня, с трудом возвращаясь в действительность.

– Покупать разговорную взятку.

Больница больше напоминала школьное здание сталинских времен.

В душном коридоре приемного отделения никого не было. Вдоль стен стояли пустые разнокалиберные старые стулья.

Я заглянула в ближайший кабинет. Пожилая женщина что-то безостановочно писала в медицинской карте.

– Извините, нам нужен Ковальчук А.Н.

Врач поманила ручкой к себе. Мы с Аней вошли.

– Ковальчук А.Н. это я, Алевтина Николаевна. В чем дело? Беременность или жаловаться пришли?

– Ой, что вы. – Я приткнула Аню на больничную банкетку, сама села у стола. – Мы по делу. Брат вот у нее пропал, вы его последняя видели.

Алевтина Николаевна спокойно смотрела на появившуюся перед ней бутылку коньяка, батон хлеба и два вида нарезки колбасы.

– Мы не с претензиями, мы по-человечески. Что он там учудил? Расскажите, пожалуйста.

– Ну, если по-человечески. Садись, детка, ближе, – кивнула она Ане. – Возьми стул в процедурном кабинете и мензурки со столика прихвати.

Через две минуты мы сидели за сервированным на скорую руку столом и чокались толстостенными стеклянными мензурками «за знакомство».

Закусив, Алевтина подняла вверх указательный палец, прося особого внимания.

– Все там было странно. Во-первых, охранник сразу позвонил в больницу, до которой вечерами не дозвонишься, а не в «Скорую». Хотя мне говорили, что Боря был не самый сообразительный парень.

– Это точно, – прошептала Аня.

– Вел себя охранник слишком нервно. Все время рассказывал, как он услышал выстрелы, как вбежал в кабинет, а там стоял парень из Москвы, приходивший еще днем. Петечка был в крови, а его самого тот оглушил по затылку пивной бутылкой, и он потерял сознание.

– А Петечка?

– А Петечка, – Алевтина Николаевна взяла свою мензурку, в которую я долила коньяк, – был просто телом. Лицо практически отсутствовало. Месиво плоти на плечах. Эй, ты держись. – Аня смотрела в одну точку на столе, не мигая. Алевтина долила в мензурку коньяк, слегка хлопнула Аню ладонью по щеке и тут же поднесла к ее губам спиртное. – Пей залпом. Я хотела оказать первую помощь Борису, у него на затылке было немного крови, но наш медбрат упал в обморок, и пришлось возиться с ним. – Доктор щелкнула пальцами, и я разлила остатки коньяка по мензуркам. – Я, как положено по инструкции, вызвала милицию. А когда оглянулась – охранника не было. Он до своего исчезновения очень настойчиво мне объяснял, что боится убийцу. Вот и сбежал.