Марина Туровская - Пять дней сплошного цирка

Внутри у меня захолодело еще больше. В этот момент в помещение зашел суровый мужчина средних лет в спортивном костюме и хмуро посмотрел на меня.

– Очухалась?

– Нет еще, – я ответила и стиснула голову еще сильнее.

– Виталька, налей ей. – В голосе мужчины слышалось сочувствие. – Слушай, барышня, ты откуда свалилась на нас?

– С улицы. Я афишу увидела и приехала.

Мужчина повернулся к парню.

– А ты, Виталечка, бегом марш на арену, подметать.

Виталик достал из-за какого-то ящика стакан с красным вином, поставил передо мной. В стакане плавали мелкие опилки. Я, не рассуждая о гигиене, выудила их пальцем и залпом выпила вино.

Виталик крякнул, наблюдая за мной, дернул плечами и убежал.

– Ну, чего, вызвать тебе такси? – Мужчина смотрел на меня без любопытства и без сострадания. – Деньги, как я понял, ты вчера спустила, и машину я тебе оплачу. Что, совсем плохо?

– Простите, а как вас зовут? – я спросила имя, чтобы потянуть время. Во мне что-то зрело, но я пока не могла понять что.

– Виктор Палыч. Но все меня зовут Палычем.

– А-а, так вы директор шапито?

– Я – артист цирка!

В его глазах загорелся огонек фанатизма, а во мне дозрело решение.

– Я поняла! Я не хочу домой! У вас есть какая-нибудь работа? – Палыч теперь смотрел на меня с интересом. – Любая работа, и чем говнистее, тем лучше.

Палыч улыбнулся.

– Говнистая есть. За животными убирать. Хочешь?

Я согласно кивнула, и тут же пришлось держать голову, тело начало заваливаться на сторону. Директор подхватил меня.

– Да-а, прищучило тебя серьезно. Слышал я о твоей душевной драме. Только денег мы много платить не можем…

– А и не надо. – Взгляд мой останавливился на предмете, лежащем под столом. – Палыч, пожалуйста, поднимите мой телефон, я не могу нагнуться.

Директор резво подал мне с пола трубку, я набрала номер гостиницы. Сразу же после моего «алло» в трубке раздалась такая тирада, что, если бы у меня были силы, я бы покраснела до свекольного цвета.

Поговорив с Эдуардом, я довела бедного доктора до нервного срыва. Он не мог поверить, что я остаюсь во Франции, в составе полунищего российского цирка.

– Может, ты пьяная? – Эдуард Арсенович почмокал губами, и каждый «чмок» разрывной пулей отозвался в моей черепушке. – Хотя нет, ты же не пьешь.

– Очень даже пью, – «трезвым» голосом сообщила я. – У меня депрессия. Пока не пройдет, в Москву не поеду.

– Понял. Протрезвеешь, позвони. Я тебе билет закажу.

– Не ждите, это надолго. Так и скажите родителям.

Сообщила я, надеясь, что Эдуард Арсенович почувствует серьезность моего решения. Но он серьезности не внял.

– Не дури, Настя. Даю тебе на любовную депрессию две недели.

– Нет. Мое состояние надолго. – Мне стало смешно, и я по-дурацки хихикнула. – Я-то знаю. Пришлите, пожалуйста, сюда мои вещи.

Вещи мне прислали. И новый телефон, с которого раздался единственный звонок – от мамы. Если бы со мной поговорил папа, я скорее всего вернулась бы в Москву, под крылья родителей. Но разъяренная мама, которая любит меня как всякая нормально-ненормальная мать, успела за первые пять минут наговорить мне столько оскорбительных вещей, что я серьезно обиделась.

Да, до двадцати семи лет я сидела у родителей на шее, получая копейки в административно-хозяйственном отделе железобетонного комбината, где числилась завхозом. Но ведь я была хромой с пяти лет, когда получила травму колена, выпав из окна нашей старой квартиры со второго этажа. И именно родители забаловали меня своей любовью, решая за меня задачки в школе и бытовые вопросы в семье.

Даже на операцию, изменившую всю мою сегодняшнюю жизнь, я не заработала денег. Но и не мама тоже! Просто на меня упало наследство тети Кати, единственной сестры моего отца.

И после маминого крика меня переклинило. Я осталась в цирке.

Две недели французской визы в паспорте совпадали с гастрольным графиком шапито. Вернулась я в Россию вместе с цирком и заколесила по городкам и городишкам. Названий некоторых из них я раньше никогда не слышала. Наверное, в них было на что посмотреть. Но мне редко когда удавалось увидеть достопримечательности, мне доставались – потный труд артистов цирка, яркие представления на арене да дерьмо моих питомцев.

Вторую подозрительную лампу взорвали в саперной камере, предварительно подготовив поверхность осветительного прибора, нанеся на фарфор специальный вязкий слой.

Подсчет осколков внушал уважение. Примерно пять тысяч с каждого квадратного дециметра стеклянно-фарфоровой поверхности. Плотность настолько велика, что поражающая сила заставляла серьезно задуматься о принципиально новом виде оружия.

Операции по выявлению новой технологии дали название «Стеклянная бомба».

Заново проанализировали статистику нестандартных несчастных случаев. В официальных сводках ни один из приведенных фактов не был похож на многотысячные порезы стеклянной бомбы.

Сведения поступили из неожиданного источника.

Одному из генералов, по долгу службы знавшему о происшествии в Генштабе, позвонил его школьный друг, владелец крупного казино, публичного дома и оздоровительного центра. Попросил срочно встретиться.

Генерал решил не откладывать свидание. Вообще-то в оздоровительный центр школьного приятеля он ходил не реже двух раз в месяц, золотой бесплатный абонемент ему доставляли к Новому году на дом, но последние полгода с одноклассником видеться не приходилось.

В предбаннике сауны, похожем на небольшое кафе, школьный друг, с комплекцией Винни Пуха перед пенсией, положил на деревянный стол, сервированный по всем правилам российской «банной» кухни, лазерный диск.

– Смотри, генерал. Запись, конечно, нечистая, рапидная, с наших камер видеонаблюдения, но очень интересная. Мой специалист, Сема Нориштейн, велел немедленно к тебе нести и больше никому не показывать, а я Семе верю.

Генерал расстегнул спортивную куртку, сел на лакированное дерево длинной лавки и подвинул к себе поближе блюдо с фруктами. В предбаннике было жарко, он снял куртку и отщипнул виноград. Фигура нависающего одноклассника его раздражала, все-таки он привык к некой субординации, определяющей хотя бы метровую дистанцию от своей персоны.

Генерал чуть нажал на пухлое тело одноклассника, отодвигая его.

– Женя, подробнее можешь?

– Уже начинаю. – Женя сделал два шажочка в сторону. – Я, знаешь ли, решил сделать еще один оздоровительный центр. На строительство с нуля денег не хватает, а тут наши пацаны мне адресок подогнали. – Женя закатил глаза, демонстрируя удовольствие. – Отдельно стоящее здание, стены крепкие, канализация, подземная автостоянка, возможность расширить периметр и сделать бассейн. Короче конфетка, а не объект.