Татьяна Устинова - Жизнь, по слухам, одна!

Тарталетки с привядшей креветкой застревают в зубах, к столу не подобраться, и почему-то так всегда получается, что, когда ни приедешь, вроде бы не поздно и не рано, самое вкусное уже съедено, остались только кубики неопределенного сыра с воткнутыми в них зубочистками – как бы канапе. Ну, и еще киви с виноградом, конечно. Киви на зубочистках вечно не держится, съезжает и – блямс! – шлепается на лацкан свежекупленного пиджачка или съезжает за корсаж и оттуда его нужно еще и вылавливать!.. Репортерам «светской хроники» все это унылое веселье давно надоело, они и приезжают с единственной целью – покормиться и операторов своих покормить, им редко перепадает, операторам-то! Поэтому снимают вяло и неохотно, интервью берут кое-как, а Ниночке так нравилось давать интервью! Что-то было в этом – отчасти как принцесса Диана на благотворительном балу, отчасти редакторша Эвелина Хромченко на показе в Париже, отчасти писательница Дарья Донцова на книжной выставке!.. Ниночка не родилась принцессой, не руководила глянцевым журналом, писательством тоже не грешила, но давать интервью казалось ей делом шикарным и о-очень красивым. Конечно, ее немного смущало, что спрашивают все больше какие-то глупости, например понравилось ли ей угощение, в смысле киви с виноградиной, и от какого именно дизайнера ее сегодняшнее платье, но лишь бы спрашивали!..

На прием ей нынче было почти наплевать. Свидание с Димкой занимало все ее мысли.

Димка не любил приемов, и в «прошлой жизни» они почти никогда на них не ходили, только если ему нужно было по работе – с кем-то увидеться, о чем-то переговорить. Высмотрев нужного человека, ее бывший муж быстренько решал вопрос, и они потихонечку убирались восвояси – ужинать «на свободе», или в кино, или в гости. И вообще тогда все было по-другому.

…Интересно, почему он пригласил ее на свидание? И что будет на этом самом свидании? И как это – они пойдут гулять в тот самый парк просто словно старые друзья, что ли?! Вот его машина причаливает к невысокой решеточке с той стороны парка, где не останавливаются туристические и школьные автобусы, – а кто их повезет, водитель, что ли?! И они пойдут наискосок по дорожке, к главному входу, и Екатерининский дворец будет голубеть между голыми деревьями, резьба на стенах отсвечивать немного мрачной осенней позолотой, а они себе пойдут – как чужие, что ли?! Или все будет, как много лет назад, когда жизнь была впереди и мир казался огромным и прекрасным, а они еще только начинали… узнавать друг друга.

…Ну как, как можно вдруг взять и пойти на свидание с бывшим мужем, который написал в заявлении о разводе, что «семейная жизнь фактически не ведется с такого-то числа» и «взаимопонимание утрачено»?! Да она, Ниночка, с ума сойдет от неловкости! Глупости говорить будет. За ней водится такое – от неловкости она иногда начинает болтать всякий вздор, и Димка говорил ей даже, что на свежего человека она, когда волнуется, вполне может произвести впечатление убогой дурочки.

…И что надеть? Шпильки, юбку и чулки с кружевной резинкой – самый подходящий вариант для свидания! Нет, нет, это не годится, вдруг он подумает: она на самом деле поверила в то, что у них романтическая встреча, и собирается его соблазнить!

Тогда джинсы, свитер, теплую куртку и те самые ботиночки, купленные в модном магазине на Невском и еще ни разу не надеванные! Нет, это тоже не годится! Во-первых, новыми башмаками она моментально сотрет себе пятки, а во-вторых, в джинсах и свитере она похожа на Катьку Зосимову – ноги, ноги, ноги, ну и еще руки торчат, как крылья у куренка, а таинственного, завлекательного, сексуального ничего, как будто и не девочка вовсе.

А Катьке надо бы позвонить…

Трубку долго не снимали, и Ниночка вдруг забеспокоилась всерьез.

Забеспокоившись, она поняла, что решительно не знает, что будет делать в том случае, если Катька – дура! – пропала.

Кому звонить? Куда бежать? Кого поднимать по тревоге?

Длинные гудки, и больше ничего. Ниночка посмотрела в телефонное окошечко, чтоб удостовериться, и удостоверилась. Все правильно, в окошечке написана обычная дикость: «Соединяется Катька».

Телефон продолжал гудеть.

А получается, что и некого поднимать. Никто не поднимется.

Катька одна. Брат Митя – алкоголик и слабак – не в счет.

Ниночкины родители – не алкоголики и не слабаки – тоже не в счет. Их нельзя волновать. Вернее, волновать-то их можно, только вот они вряд ли взволнуются. Ниночкиных родителей решительно не интересовала никакая Катька и перипетии ее горькой судьбины.

Занимайся своими делами, Нинуля. Найдется твоя Катька. Никуда не денется. Она же не малое дитя!..

В то, что Катькин муж вполне мог ее куда-нибудь заманить или даже… укокошить, чтобы отнять квартиру, Ниночкины родители не верили.

Это все для детективов, Нинуля. Ну зачем ты вечно читаешь свою Донцову?! Читай лучше… вот Франциска Перейру, гораздо полезнее и познавательнее!

Получается так, что, если Катька в ближайшее время не объявится, придется звонить как раз своему бывшему мужу и просить помощи у него. Больше не у кого.

Но это же… неправильно! Неправильно, да?

Он ее бросил, предал, растоптал. Из-за него она сидела на ковре, не понимая, как раньше ей удавалось дышать!.. Из-за него она валилась на бок, точно зная, что беда навалится сверху и задушит ее бесповоротно и навсегда, – как же можно просить его хоть о чем-нибудь, тем более о помощи?!.

А на свидание с ним – разве… можно?

Ту-ру-ру, пропиликала трубка мобильного. Номер не отвечает.

Ниночка постояла, постукивая телефоном по ладошке. Потом мельком взглянула на себя в зеркало – отражение было нахмуренное и озабоченное – и позвала:

– Галина Юрьевна!

– А!

– Вы где?

– Я здесь.

Это означало, что у домработницы дел по горло и являться по первому зову она не собирается. А если хозяйке очень уж занадобилось, она вполне может сама подойти!

– Галина Юрьевна-а! Давайте ваш дурацкий суп!

Домработница показалась на пороге спальни, вид очень решительный.

– А это чего такое?

На кровати, распластавшись, лежала юбка с неприличным пятном.

Ниночка дернула плечиком.

– А вы не видите? Это ю-у-убочка! А на ней пя-а-атнышко!

– Вы чего, на ней горчицу разводили?

Ниночка ничего не поняла про горчицу и сказала, что «ю-у-убочку» хорошо бы «почи-и-истить»!

Телефон зазвонил, лишив домработницу возможности достойно ответить, и Ниночка схватила трубку.

Почему-то она была уверена, что Катька наконец нашлась.

– Дура! Я тебе с самого утра не могу дозвониться! Куда ты провалилась?!

– Сама дура, – необидно сказал в трубке бывший муж, предстоящее свидание с которым нынче совсем выбило Ниночку из колеи, – а кто провалился?