Штефани Хассе - Поцелуй врага

Из теней задней части длинной комнаты выходит темноволосая женщина, примерно сорока лет. Она идет прямо, совершенно естественно, широкими шагами в нашу сторону. Сразу видно, она имеет право голоса. Ее лицо не такое уж дружелюбное, но мягкие морщинки в уголках глаз создают привлекательный образ. Откуда я ее знаю?

– Вас убедили, сенатор? – непривычно подобострастно спрашивает Валери. Ей не идет такое поведение. Кажется, по щелчку пальцев изменился фильм, в котором я оказалась.

– Да, – отвечает женщина с американским акцентом. Все еще пытаюсь вспомнить, где ее видела. – Отдай мне книгу Воронов, – требует она повелительным тоном. Я сразу хватаюсь за сумочку и открываю ее. Но когда книга оказывается в руке, в голове проясняется.

– Что я сделала не так? – Мои руки снова дрожат, а ногти впились в кожаную обложку. Там точно останутся следы. Я была близко к цели. Зачем соврала?!

– Отдай книгу, – нетерпеливо повторяет женщина и протягивает руку.

У меня дрожит подбородок, и я сцепляю зубы, чтобы не расплакаться.

Так. Чертовски. Близко.

Сенатор выбрасывает руку вперед, словно змея голову. Прежде чем успеваю отреагировать, книга оказывается у нее. Я непонимающе наблюдаю, как женщина уходит с ней в сторону двери, унося с собой мечты о выплаченных кредитах и спокойной учебе. Перед столом высотой по бедра, на котором мерцает маленькая невзрачная свеча, она останавливается и наклоняется. До меня доносится странный запах. Он становится все сильнее, когда она возвращается с книгой в руке. На ее лице совершенно отсутствует всякое выражение.

– Добро пожаловать в ряды Воронов, Кара Эмерсон.

Я все еще совершенно сбита с толку и не могу пошевелиться. Женщина улыбается и открывает книгу. Под символом Ворона с моим именем теперь стоит печать – Ворон с окантовкой из синего воска.

Сенатор протягивает мне книгу, и я забираю ее на автопилоте.

– Теперь можешь идти на вечеринку, – шепчет Валери, стоя рядом со мной. Я даже не заметила, что она подошла ко мне. Все еще шокированная, прижимаю книгу к груди и поворачиваюсь к ней.

Валери крепко обнимает меня.

– Поздравляю от всего сердца, сестра-Ворон!

– Там уже ждет следующая кандидатка, – вмешивается Келлан, бросает на меня пренебрежительный взгляд и затаптывает тепло чувства единения, которое вызвала Валери. Темноволосая женщина снова отходит в тень. Валери толкает меня к двери за креслами. Открыв ее, я тут же слышу музыку и разговоры. По сравнению с сумрачной соседней комнатой, тут в глаза бьет яркий свет многочисленных люстр, и я моргаю. Дверь за мной закрывается, хотя Валери даже не попрощалась. Вот и все? Правда? Я целую минуту молча стою перед дверью, прежде чем все наконец укладывается в голове.

Я справилась.

Оцепенело оглядываюсь, расправляю плечи и пытаюсь наконец осмыслить, что случилось.

Я – Ворон.

Во время разговора по скайпу в следующее воскресенье я смогу рассказать семье, что их вера в меня помогла, что они могут погасить кредиты, а я буду учиться дальше в лучших условиях, без лишнего стресса, и смогу достичь своей цели.

Счастье – это… иметь того, кто в тебя верит, даже если ты сам не веришь.

Все напряжение последних недель наконец оплачено сторицей. Теперь я одна из них. Мой взгляд пробегает по яркой, искрящейся, радостной толпе передо мной. Гости болтают, толкаются и смеются. Я ищу знакомые лица. С первого взгляда других кандидаток, с которыми можно бы было вместе порадоваться, не видно. В зале много людей. Половину рассмотреть не получается, поэтому просто брожу мимо многочисленных компаний в поисках Дионы или, возможно, Насрин. Глаза выхватывают лицо за лицом, а мозг обрабатывает информацию, словно очки VR из фантастического фильма: Каролин Уотерс, самая молодая председательница правления биржевой компании. Я видела ее фотографию на стене в редакции «Шепчущего», как и изображения других присутствующих женщин. Брианна МакКеллан, которая вместо того, чтобы перенять газетную империю отца, основала собственную медийную компанию и теперь считается одной из самых больших конкуренток отца. Джоэль Мастерсон, востребованный адвокат, – ее можно увидеть рядом с выдающимися личностями, многим она помогла выбраться из передряг. Все они были… являются Воронами. Как и я. Чувствую покалывание по всему телу. В голове шепчет голос Фи: «Папа все время говорит, как важны связи».

Теперь я одна из них.

Но как бы я ни хотела погрузиться в эйфорию и расслабленную атмосферу бала, одна только мысль о прошедших минутах, о видео Джоша и связанных с этим страхах тянут меня вниз и приводят к дрожи в руках. Все поздравления проплывающих мимо лиц гостей, останавливающих меня, пока я ищу Диону, не помогают. Пожимаю руки могущественных незнакомцев, получаю запросы связаться… все, о чем я мечтала.

Почему-то все вокруг кажется фальшью.

Снова вспоминаю видео Джоша, только теперь это я в темной одежде, роюсь в кабинете декана и краду книгу. К каким последствиям может привести подобная запись? Как ее можно использовать? С помощью моего видео, по крайней мере, невозможно выставить в плохом свете самую могущественную женщину мира. Во рту становится горько. С трудом сглатываю. Исключение из Университета Уайтфилда стало бы для меня катастрофой. Я брожу по залу, продолжая искать Диону, чье серебристо-белое платье напоминает греческое одеяние. Его легко найти. Она могла бы все объяснить и успокоить. Но подругу нигде не видно.

Мой взгляд проходится по многочисленным лицам. С каждым разом расслабленный смех походит на насмешку, каждая, возможно, дружелюбная улыбка напоминает угрожающую ухмылку. Мои шаги ускоряются пропорционально биению сердца. Тут слишком светло, воздух слишком густой. Стою в толпе людей. Только кажется, что они во многих милях от меня.

Внезапно я слышу глубокий голос у уха:

– Можно пригласить вас на танец?

Поворачиваюсь и уже собираюсь отказать, когда встречаюсь взглядом с глазами Джоша, в которых танцуют отблески люстр, словно звезды. Широко улыбаясь, он берет меня за руку и тянет на танцпол. Он снимает часть тяжелого груза с моего сердца, и на секунду я чувствую необычайный подъем.

Сердцебиение становится медленнее. Близость Джоша успокаивает. Я снова могу свободно дышать.

– Значит, ты соврала ради меня, Эмерсон? – спрашивает он, дразня, словно почувствовал мои страх, неуверенность и захотел отвлечь. Я ему благодарна за это, однако решаю не отвечать, чтобы все не испортить.

– Выглядишь просто потрясающе, – тихо говорит Джош и притягивает меня к себе. Его левая рука ложится на талию. Из того места расходятся волны тепла. Когда мы оказываемся на ярко освещенном танцполе, я в первый раз понимаю, что мое платье совсем не простое. Диона не забыла про мою просьбу и выбрала привычный покрой. Узкое платье с А-линией. Я раскритиковала только глубокий вырез. Свободная спина меня беспокоит меньше. Но особенный в этом платье не крой, а верхний настил ткани, – вот и обещанный сюрприз. В полутьме платье кажется белым, сверкает в ярком свете, словно звездная пыль. Ткань искрится от малейшего движения…