Людмила Мартова - Алая гроздь турмалина

– О какой честности ты говоришь? – изумился Макаров. – Эту девицу нам обоим подложили, чтобы иметь доступ к информации. И она с самого начала поступала подло по отношению к нам обоим. Или подлость бывает только мужская, женская не рассматривается?

Лена вдруг поняла, что ей удалось его рассердить.

– Если бы вы не рассматривали женщину как объект для утоления похоти, с которым может быть просто и несерьезно, то вас бы не подловили ни на какую Коко, – сообщила она, немного струхнув. Рассерженный Дмитрий Макаров был, пожалуй, новым явлением. – Блондинка с пышными формами, боже, как вы предсказуемы!

– Погоди, я не понял, ты что, ревнуешь что ли? – догадался вдруг Макаров. Лена опять перестала дышать, потому что с изумлением поняла: да, в основе ее праведного гнева, которым она вдруг воспылала из-за интрижки двух не имеющих к ней никакого отношения мужчин, лежит именно ревность.

Она растерялась, не зная, что делать. Зарыдать от стыда? Спрятаться под стол? Бежать прочь? Впрочем, что бы они ни собиралась предпринять, Макаров не дал ей такой возможности, а сделал шаг и снова обнял, склонившись к ней и засмеявшись. Ей стало тепло, щекотно и спокойно одновременно.

– Это чертовски приятно, что ты ревнуешь, – пробормотал он. – Потому что я ужасно хочу тебя поцеловать и боюсь. А раз ты ревнуешь, то можно не бояться.

Она подняла голову, то ли для того, чтобы ответить, то ли чтобы ему было удобнее ее целовать. Губы у него оказались мягкие и сухие, и это хорошо, потому что у ее бывшего мужа поцелуи были слюнявыми, и Лена с первого же свидания старалась от них уклоняться. До этого момента она была убеждена, что терпеть не может целоваться. Оказывается, ошибалась.

Поцелуй неожиданно закончился, и Лена даже не сразу поняла, что случилось. Она привстала на цыпочки, чтобы снова найти потерянные губы, открыла глаза и наткнулась на нежный, но твердый мужской взгляд, в котором читалось явное сожаление.

– Если мы продолжим целоваться, то я уже не смогу остановиться, – сказал Макаров и отпустил Лену, перестав ее обнимать.

– А ты считаешь необходимым останавливаться? – уточнила она, слегка уязвленная. – Боишься, что могут возникнуть сложности?

– Сложностей у нас и так, хоть отбавляй, – сообщил он. – И нам нужно с ними разобраться, потому что убийца Беспалова продолжает поиски рубина.

– Но полиция же продолжает его поиски. Митька в безопасности, мы тоже. В твоем доме нам ничего не угрожает. Или угрожает?

– Он приходил сюда, – признался Дмитрий. – В тот день, когда я отправился спасать Даню, а потом вернулся, я обнаружил в прихожей кровавый след от обуви. Он был здесь в надежде обыскать и мой дом.

– И что его остановило?

– Камеры. Мой дом нашпигован техникой, он заметил камеру в коридоре и благоразумно не полез дальше. Но это не означает, что он не повторит визит, подготовившись чуть лучше. Я не хочу в этот момент быть слишком расслабленным или занятым, пусть даже самым приятным делом на свете.

Слегка покрасневшая Лена предпочла не уточнять, каким именно.

– На камере было видно, мужчина или женщина? – спросила она. – То есть это могла быть Шура?

– Довольно высокий человек в бесформенной толстовке с капюшоном. Лица было не разглядеть. След от обуви не очень большой, максимум сорок второго размера, но это может быть и камуфляж. Твоя Шура, как я успел разглядеть, довольно высокого роста.

– Да, они с Саней оба высокие. Словно, и правда, брат с сестрой. Высокие и худощавые.

– С Саней?

Пришлось рассказывать ему историю брата и сестры Персиянцевых.

– Ясно, то есть нашим потенциальным убийцей мог быть и этот самый Саня, – вздохнул Дмитрий, – круг подозреваемых ширится. Но я уверен, что Женька с этим разберется.

– Еще надо проверить Костю, – помедлив, сказала Лена. – Это мой бывший муж Константин Куликов. В то утро, когда с Даней приключилась беда, он спешно уехал из дома, оставив Митьку одного, а когда вернулся, то был весь в крови. Митька ужасно испугался и попросил, чтобы я срочно его забрала от отца.

Дмитрий немного подумал.

– Нет, твой бывший муж не укладывается в схему, – наконец, сказал он, – скорее всего, случившееся с ним имеет какое-то простое объяснение.

– И как это проверить?

Он с некоторым сожалением посмотрел на нее.

– Лена, лучший способ что-то узнать – это спросить. Люди совершенно напрасно накручивают так много сложностей вокруг такой примитивной в общем-то вещи, как коммуникация. Позвони и спроси, почему твой Куликов был весь в крови.

– Он ответит, что это не мое дело.

– А ты будь настойчивее, – Макаров вдруг улыбнулся. – Поверь, ты умеешь быть крайне убедительной, и металлические нотки в твоем голосе заставляют отвечать на все вопросы, даже неудобные. Попробуй попрактиковать это на муже. Бывшем.

Он был прав. Как всегда прав. К правоте Дмитрия Михайловича Макарова Лена уже начала привыкать. Как бы так сделать, чтобы он снова ее поцеловал? Господи, и о чем она только думает! Рядом бродит убийца, а она мечтает о поцелуях владельца фирмы «Турмалин». Наверно, она падшая женщина. Как ни странно, собственное несовершенство Лену сейчас совершенно не смущало. Ну, падшая, подумаешь!

– Я боюсь, – сказала она, хотя в этот момент совершенно ничего не боялась.

Это было слово-пароль, запускающее нужный ей спусковой механизм. Рассчитала она правильно, потому что в ответ на ее жалобные слова Макаров снова сделал шаг вперед, обнял ее и поцеловал в краешек губ. Не страстно, к сожалению, но лучше так, чем ничего.

– Не бойся, – сказал он и снова поцеловал Лену, – звони. Будет на одну тайну меньше.

На экране телефона высвечивались непринятые звонки от Шуры. Их было двадцать четыре.

– Может, перезвонить? – спросила Лена у Дмитрия, показав ему телефон.

– Не надо. Если она виновата, то пусть пока побудет в неведении, что все это значит. Почему я похитил тебя у нее из-под носа, почему ты не отвечаешь и куда девался Митя.

– А если невиновата? Тогда из-за всего перечисленного она с ума сходит.

– Тогда ты потом все ей объяснишь. Как и она объяснит тебе, откуда в ее компьютере досье на всех нас. Сейчас тебе все равно нечего ей сказать, так что потерпи немного и звони мужу. Бывшему.

Разговор с Костей не занял и трех минут. Куликов сначала был рассержен, что Лена оторвала его от работы, потом изумился, услышав ее вопрос, рассердился и действительно заявил, что это не ее дело, но Лена включила специальный «рабочий голос», которым она говорила с нерадивыми исполнителями, добавила того самого металла, о котором упоминал Макаров, и все получилось.

– Слушай, ты мертвого достанешь, – устало сказал Костя. – Я уехал, не дождавшись Митьку, потому что мне позвонила Оксана. Это моя девушка, мы собираемся пожениться, она ждет ребенка, и ей стало плохо от жары. Я испугался и поехал к ней, отвез в больницу, подождал, пока ее осмотрят, а когда стало понятно, что угрозы нет, вернул домой и немного побыл с ней, чтобы она успокоилась. Я не мог поехать к подруге с Митькой, и не поехать к ней – тоже. И тебя это, правда, совершенно не касается. Ты от меня ушла, и моя личная жизнь не имеет к тебе никакого отношения.