Дана Стар - Единственная для бандита

– Да, д-да, – я беру себя в руки, расслабляюсь.

Катя. Моя малышка. Моя Катюша!

Я не могу сдержать слёз. Как же долго мы не виделись.

Я понимаю, что Леон нарочно не показывал мне сестрёнку. Думал, я буду рыдать и падать в обморок, вот как сейчас. Стрессов и так предостаточно. Каждая моя слезинка может причинить боль живущему внутри меня крохе.

Но это не значит, что я не думала о Кате. Я думаю о ней каждый день. Почти каждый час. И молю бога, чтобы она пришла в себя. Мне больно. До ужаса больно смотреть на неподвижное, такое бледное, такое несчастное тельце сестры. Я будто сама лично чувствую на себе всю ее адскую боль.

Надеюсь, Леон позволит мне её навестить. Приехать в Россию. Хотя бы на пару дней. Просто посидеть рядом с ней. Хотя бы часик. Взять её за руку. Погладить. Почувствовать её кожей. Её тепло. Ощутить тепло тихого дыхания. Я мечтаю услышать благоприятные прогнозы врачей, которые заверили бы меня, что моя любимая сестричка очень скоро откроет глаза.

Малышка. Маленькая. Живи. Прошу! Борись за жизнь. Умоляю! Я жду тебя. Я безумно хочу увидеть твои невероятные, красивые глаза! И услышать твой звонкий и нежный голос.

По щекам начинают накрапывать слёзы. Я держусь из последних сил, но чёртовы эмоции сильнее меня.

– Здравствуй, Руслан, – дрожащим голосом шепчу я, не сводя глаз с худенькой фигурки Кати. – Я – Л-Лина.

– Врачи говорят, Катя идёт на поправку. С каждым днём всё лучше и лучше. Прогнозы очень хорошие. Не переживайте. Я всегда с ней рядом. Ни на шаг не отхожу. Я – её надёжная охрана. Господин Леон вам говорил об этом?

Киваю.

Внезапно, рядом с кроватью я замечаю большую вазу, в которой стоит очень красивый букет из разноцветных хризантем.

– А эти цветы? – глотая слезы. – Кто ей их принес?

– Ах, эти… – пауза. Охранник добавляет, как будто смутившись. – Я сам периодически меняю букеты.

– Руслан, спасибо тебе большое, – мне очень трудно говорить. Подбородок дрожит. Эмоции на пределе.

– Пожалуйста, – коротко отвечает. Он строг и внушителен. Внешний вид вояки вызывает полное к нему доверие. – До встречи. Я свяжусь с вами позже. Буду связываться через Леона.

Наш разговор по видеосвязи подходит к концу.

– Да. пожалуйста! Звони почаще! Прошу! И показывай мне её. Я очень сильно волнуюсь.

Руслан кивает. Экран гаснет. Я печально вздыхаю, смаргивая слёзы. Хочется увидеть Катю в реальном времени. Улыбчивую. Такую живую, жизнерадостную. Мой лучик света в мире тьмы.

Леон кладёт телефон на стол, тянет меня на себя, заворачивая в тёплые и ароматные объятия.

– Не переживай, твоя сестра в безопасности. Руслан надёжный парень. Бывший спецназовец. Командир спецотряда. На его счету много успешных операций. Они все успешны, Лина. Он войну прошёл. Он монстр своего дела.

– Если бы ты… позволил мне увидеть её хоть на часок!

Леон опускает на меня тёмный взгляд. Он понимает, на что я намекаю. А я понимаю, какой меня ждёт ответ. Не знаю, на что я надеюсь.

– Ты знаешь, почему это невозможно, Лина! – цокает языком. Но найдя следы печали на моём лице, добавляет немного мягче. – Возможно, чуть позже…

Меня с головой вдруг охватывает грусть и отчаяние. До самого вечера я хожу никакая. Будто высушенная на солнцепёке степная трава.

Прошло два дня, а настроение всё такое же унылое. Я не понимаю, что со мной происходит. Гормоны? Другой климат. Другая атмосфера. И моя жизнь, в целом, которая сейчас напоминает гонки на выживание без страховки. Моя жизнь за последние полгода могла стать отличным сюжетом для какого-нибудь остросюжетного боевика.

Я до сих пор не могу отойти от ужаса, который случился со мной в бассейне. Наверно, я теперь и близко не подойду к воде. Это было… страшно и мучительно больно. Тело помнит агонию судорог, когда я не могла ничего, кроме как глотать воду и понимать, что скоро умру мучительной смертью. Также во сне я часто вижу несчастного Марио Росси с кровью на лице, дергающегося в кошмарных судорогах. Страшные картинки всплывают в моей голове сами по себе. Мне без конца хочется плакать.

Я часто думаю о сестрёнке, лежащей в коме. Потом вспоминаю о похитителях и Серёже, беспокоясь о том, что всё это время его держат где-то в холодном и сыром подвале, в то время как я поджариваюсь под знойными лучами итальянского солнца.

Совесть сжирает меня живьём! За что мне всё это…

Всё так запутанно. Так сложно. И невозможно безысходно.

Иногда мне начинает казаться, будто я медленно схожу с ума. Мне нужно немного расслабиться и думать только о ребёнке. Ведь если мама страдает, то и малыш тоже. Я должна переключиться на что-то хорошее, а о плохом забыть.

Я без дела лежу в кровати, поглаживая живот, смотрю в потолок. Дверь в моей комнате открывается, на пороге появляется Леон. Его появление бодрит. Мужчина сегодня целый день работал в своем кабинете, решая важные секретные дела. Я соскучилась. Неимоверно. Хочу нежиться в его объятиях до самого утра и ни о чём больше не думать.

– Детка, скучаешь? Как себя чувствуешь? Токсикоз мучает?

Леон преодолевает комнату, присаживается рядом на кровати. Касается ладонью моей щеки, мягко её поглаживает. Сладкая дрожь молниеносно рассыпается по всему телу.

– Всё хорошо, – вздыхаю, в ответ потираясь щекой о его длинные, аристократичные пальцы, пахнущие первосортным табаком. – Леон, я правда обязана жить в этом доме? Не могли бы мы куда-нибудь уехать? Хотя бы на время? Фелиция, Гвидо… мне некомфортно находится рядом с ними.

И это – чистая правда!

Я даже не представляла, что меня ждёт, после того, как я подпишу контракт и переступлю порог дома Моретти. Да, я догадывалась, что будет нелегко. Но не до такой же степени. Меня со всех сторон окружили ползучие гадюки. Что мне делать? Неужели до самых родов просидеть затворницей в своей комнате?

– Сейчас нет. Мне жаль. Сама понимаешь почему.

– Да. До тех пор, пока не будет пойман преступник, – уныло опускаю голову в пол.

Я довольно часто задаю мужчине этот вопрос и получаю один и тот же ответ.

– Верно. Маленькая, нам придётся потерпеть. Дела… весьма серьезны. Я не буду посвящать тебя в эти грязные подробности. Если бы ты знала, как мне самому охота как следует почесать кулаки о рожу недоноска Росси, выбив из отморозка всё его вонючее дерьмо, – Леон зловеще ухмыляется. – Бездарная ошибка природы, спускающая направо и налево состояние Фабио.

От этого его «маленькая», сердце в груди сделало тройной кульбит. Ничего себе! Очень. Ну о-о-очень непривычно видеть Леона таким. Другим. Нежным. Мягким. Искренним и заботливым. Он полностью изменился за весьма короткий срок. До неузнаваемости. Причём, только со мной.

Я не думала, что это возможно. Думала он – танк, прущий напролом. Непробиваемая, ледяная глыба. Хладнокровный монстр, который способен одним лишь своим взглядом превращать неприятеля в лёд.