Анна Шеол - По рукам и ногам. Книга 1 [litres с оптимизированной обложкой]

– Я вас заменить могу, если что, – сразу подхватился помощник.

– Не надо. Иначе мы от неё так ничего и не добьёмся. Отвечай, – голову за волосы приподняли над столом, – где хранится яд?

Я подслепнувшими глазами рассеянно уставилась на начальника охраны, часто моргая и щурясь.

– А вы не переборщили? – с опаской поинтересовался Оливер. – Вон она какая тощая…

– Живая, – успокаивающе констатировал начальник охраны. – Дайте ей время, до завтра созреет и всё скажет. А не скажет, отложим подобные нежности и будем разговаривать по-другому. Оливер, приберись здесь. Потом приходи в столовую, время обеденное.

Послышались шаги, дверь хлопнула.

Мужчина, даже, наверное, парень – он совсем ещё молодой был, – первым делом отвязал меня, помог подняться и сунул в руки измятую майку:

– Вот, держи. Прикройся.

Я бездумно кивнула, прижимая её к груди. Способность соображать возвращалась медленно, и я чувствовала, как всё внутри меня будто сопротивляется этому.

– И что теперь? – Принялась раскачиваться туда-сюда на узкой деревянной скамеечке, пытаясь отвлечься от боли.

Оливер обернулся:

– Есть хочешь?

– Сложно сказать. – Все ощущения словно смешали в единый комок, и извлечь из него хоть что-то было непросто теперь.

Оливер, однако, счёл это слабым согласием, и мне на раскрытые ладони опустился пирожок, румяный и круглый. Прижимая майку локтями к груди, чтоб не сползала, я осторожно откусила его и начала жевать. Оказался с рисом.

Закончив с уборкой, парень опустился рядом и неуверенно заговорил:

– Может, ты лучше… ну… сознаешься во всём, зачем так мучиться? Всё равно тебя, можно сказать, поймали на месте. Отпираться особо смысла нет.

– Было бы в чём сознаваться. И всё же я тут правда не при делах. Генриха в этом ещё можно хоть как-нибудь убедить?

Боль потихоньку остывала. Она вряд ли не уймётся целиком, но хотя бы глаза слепить перестанет.

– Думаю, он уверен в этом почти полностью. Его переубедят только неоспоримые факты. Или сам господин Кэри. Я слышал, ему уже значительно лучше.

– Правильно слышал, – тяжёлый скрип открывшейся двери ударил по ушам так, что я невольно зажмурилась. Голос ударил ещё больнее.

– Кэри… – Я чуть было не поперхнулась, никак не ожидала его здесь увидеть. Его образ у меня почему-то с подвалами не вязался. – Ты серьёзно думаешь, что я тебя…

– Кику, солнышко, у меня для тебя сюрприз, – проигнорировав мои слова, Ланкмиллер с противной ухмылкой продемонстрировал мне чем-то наполненный шприц.

– Усыплять собрался? – мрачно осведомилась я. Да он, мразь, здоровее всех здоровых. Хотя снова небритый.

– Это быстродействующее обезболивающее, – деликатно поправил мучитель и тут же всадил иглу мне в шею чуть ли не с размаху без всяких там прелюдий, – расслабься, синяк же будет.

Н-да, доктор из него вышел так себе. Всё тело моментально как-то одеревенело, а в кончиках пальцев чувствительность пропала вовсе. Это, однако, не обезболивающее, а уже какой-то наркоз. Хотя это именно то, что мне и нужно.

– Спасибо, – тихо шепнула я Оливеру, доедая свой скромный паёк. Парень ободряюще улыбнулся.

Кэри поднял меня на руки, и больше ничего, кроме его чёрной рубашки, я уже видеть не смогла.

– Господин, она…

– Она не могла этого сделать? – Ланкмиллер как-то полуснисходительно ухмыльнулся. – Мы с Генрихом уже об этом поговорили…

Я будто погружалась в слоистый рыхлый туман, и очередной проблеск сознания наступил, только когда Ланкмиллер опустил меня на кровать в собственных апартаментах.

– Кэри?

– М?

– Ты же ведь знал, что это не я? Ты с самого начала знал. Мог бы и раньше прийти. – Я с трудом перевалилась на бок, уткнувшись носом в мягкую синюю простыню.

Голоса почти не было. Тихое измотанное сипение.

– Я думал об этом, но потом посчитал, что тебе будет полезно.

Вот сука паршивая. Он с такой расчётливой холодностью, с таким потрясающим цинизмом это сказал, что пробрало до костей. Ланкмиллер лёг рядом, а отодвигаться сил не было. Сил вообще ни на что не было.

– Ты хоть представляешь, как это больно?

– Поплачь, – равнодушно предложил Кэри, – должно помочь.

Я криво усмехнулась в подушку. Меня трясло. Немного дрожали губы. Но слёзы…

Слёз не было.

После этой бодяги, называемой обезболивающим, наступил ожидаемо беспощадный отходняк. Я лежала на животе, чуть не воя, носом уткнувшись в большую, мягкую, пахнущую Ланкмиллером подушку.

Сам Кэри большими шагами мерил кабинет, говоря с кем-то нарочито негромко, плотно прижав телефон к уху. Я наблюдала за ним краем глаза, стараясь, чтоб не заметил. Подсознательный страх потерять его из виду странно мешался с желанием никогда в жизни больше его не видеть. Весь его вид, его запах, исходящий от подушки, глубокий, намеренно приглушённый голос, всё это вызывало во мне странное зудящее чувство ненависти, будто горсть тяжёлого острого льда высыпали мне за шиворот и теперь от этого колотит мелкая изнуряющая дрожь.

– Надо же… Некоторые оргазм так талантливо не симулируют, как ты сон, – задумчиво заключил мучитель, склоняясь надо мной по окончании своей приватной беседы, – хватит притворяться, сходи вниз, возьми таблеточку и возвращайся.

Я неохотно и тяжело села, уставившись Кэри прямо в глаза исподлобья. Это было большой ошибкой, потому что Ланкмиллер тут же невозмутимо встретился со мной взглядом. Все споры и обвинения из меня как будто битой вышибло, остался только липкий холодный страх, мешавшийся с неприязнью. Предложение покинуть его апартаменты, хотя бы даже ненадолго, я приняла с радостью. На обратном пути долго думала, стоит ли возвращаться. Может, пойти лучше к себе в комнату на двоих и снова завалиться спать? Потом сошлюсь на больной бред… Меня ещё от того отравления не полностью откачали.

Мне помешал страх. Он уже стал частью меня, жил, дышал вместе со мной. Боль… очень дисциплинирует. Мысль о том, что произошедшее со мной будет повторяться снова и снова, – пугала. Вряд ли хоть кто-то станет разбираться, насколько оправданы мои действия. Какое это имеет значение, если они идут вразрез с приказом. И я поднялась обратно на второй этаж. В апартаменты Кэри.

Застав в его кабинете Генриха, я еле подавила желание выскочить обратно за дверь, но Ланкмиллер властным жестом пригласил внутрь. В присутствии начальника охраны я ослушаться не посмела. Прижалась к двери, всем сердцем желая, чтоб меня было не заметно, но взгляды обоих мужчин, как назло, обратились ко мне.

– Здравствуй, Кику, – явственно ядовито произнёс Генрих, намекая на то, что я бы в знак уважения первой должна его поприветствовать.

– Здрасьте. Как ваше плечо, не болит?