Лариса Шкатула - Приключения на вторые девяносто

– Ты должен выбирать себе для жизни такую женщину, которую в состоянии содержать. Прежде всего, конечно с нею не стыдно должно быть куда-то выходить…

Тут Владик не промахнулся. Он был уверен: с Элей не стыдно пойти куда угодно, хоть и на дипломатический приём. Притом, что далеко не все люди их круга были так уж воспитаны. Случались и нувориши, которые прорвались наверх только благодаря нахальству и сметливости. Какое там у них особое образование. Он вообще подозревал, что кое-кто купил себе диплом в подземном переходе…

– … имей в виду, чем обеспеченней ты будешь, тем меньше ограничений у тебя появится при выборе… Вот только…

Тут отец несколько тормознул, сбился, и закончил как-то туманно.

– Конечно, главное, чтобы она была здорова. Но не пошлешь же любимую женщину сдавать анализы или потребуешь принести справку от психиатра…

Тогда Вадик почти полностью пропустил тираду отца мимо ушей, и только недавно вспомнил, соображая, в чём дело. Его мать оказалась, мягко говоря, не слишком здоровой женщиной. Чем именно она болела, оба родителя усиленно скрывали, но к ним на дом порой приходил человек с докторским чемоданчиком, с иголочки одетый. Сразу видно, дорогой доктор. Значит, мама была больна… Но при этом отец в своё время не оставил свою вторую половину, всегда преданно ухаживал и мог служить примером супружеской верности.

Вадим взглянул на жену: уж её-то вид не вызывал сомнения в том, что новобрачная здорова и красива, и он сделал правильный ход, женившись на такой ладной девушке.

Чего это Эльвира так загадочно улыбается? Ах, да, он же усомнился в том, что его бэби умеет готовить!

– Умею, – нахально соврала она, хотя умела лишь вот так, разогревать уже готовое, но при этом была уверена, что если захочет, или в том возникнет необходимость, она всему научится и будет готовить не хуже других домашних хозяек. В конце концов для всего есть соответствующая литература, с которой работать Эльвира умела. В общем, своей будущей семейной жизни она ничуть не боялась.

А пока… Ей даже хлеб не пришлось резать, потому что он был в пленке уже порезанный. Оставалось лишь эту самую пленку снять.

Что-то, однако, царапало её, пока она занималась нехитрыми приготовлениями к обеду. Разговоры Вадима про другой круг. Удастся ли им всегда жить так, чтобы дистанцироваться от этого другого круга?

Если он так, сам того не понимая… презирает своих друзей детства, мог бы вообще с ними не общаться. Но он не остановился перед тем, что Эльвира может рассердиться, и даже поссориться с ним – Вадима это не слишком волновало? Значит, ему с ними комфортно, он хочет с ними общаться… Но при том среди его приоритетов она вовсе не стоит на первом месте, как бы хотелось. Всё от того, что оба создали семьи не из-за большой любви, а потому что так решили родители. Тогда как у вас с приоритетами, Эльвира Павловна? Почему же вы пошли на поводу у всех, кто этого хотел и не подумали, а нужно ли вам это? Решили, что симпатии и дружеских отношений с мужчиной достаточно для того, чтобы он был вашим мужем?!

Вадим обрадовался, что молодая жена не стала ругать. Да потому, что его отсутствие не слишком Эльвиру задело. Что это, неужели безразличие к человеку, с которым она собирается прожить всю жизнь? По крайней мере, разве не для этого люди женятся?

И вообще, почему она так поздно начала об этом думать?

Хорошенькие вопросы. И задает она их себе тоже вовремя. Именно перед тем, как отправиться в медовый месяц с человеком, которого не считает достаточно близким для того, чтобы прожить с ним всю жизнь.

Эльвира подала обед, прикатив его на сервировочном столике.

– Не жена, а мечта поэта, – польстил ей Вадим, сидя на новом ковре в новенькой гостиной. – Это ты все сама расставила?

– Понятное дело, сама. То есть, тяжести я, конечно, не носила…

– Браво! Женившись на тебе, я, можно сказать, выиграл по трамвайному билету.

Рука Эльвиры с тарелкой для мужа замерла на полдороге.

– Я не поняла, мне надо при этих словах радоваться или обижаться.

– Конечно, радоваться! – воскликнул Вадим и отсалютовал ей хрустальным бокалом. И с подозрением посмотрел на неё. – А что тебя в моих словах смутило?

Она присела рядом на ковер и пожаловалась.

– Никогда не понимала этой шутки. Имеется в виду, что ты ничего хорошего не ждал – ведь никто не выигрывает по трамвайному билету! – и вдруг н а тебе. Отломилось. Ни с того, ни с сего.

– В каждом счастье, выпадающем человеку, непременно найдется некое «но». К примеру, ты получаешь жену, по виду почти идеальную. И в последний момент вдруг выясняется: «О, ужас, она ещё и умная!»

– Ну,поросятина, сейчас ты за всё ответишь! – шутливо рассердилась Эльвира и прыгнула на него. Молодые супруги стали бороться, пока наконец она не оказалась пришпиленной к ковру его сильными руками.

– Сдаёшься?

– Сдаюсь… Если кое-кто возьмет свои слова обратно.

– Возьму. Сделаю всё, что ты скажешь, – Вадим придавил её своим тяжелым телом. – Странно, я почему-то совсем по-другому стал к тебе относиться, когда женился.

– А раньше как относился? – удивилась она.

Он несколько смутился, но ответил честно.

– Как к симпатичной девчонке, с которой приятно заниматься сексом.

Эльвира помолчала, соображая, обижаться ей или нет? Если обижаться, то – поздно. Пусть скажет спасибо, что он не объяснил проще: раньше для меня ты была одной из многих…

– А теперь? – всё же спросила она.

– Появилось ощущение какой-то особой, чуть ли не родственной близости…

– Спасибо за чуть ли.

– Нет, я серьезно. Раньше, когда мы с тобой просто… спали, я не грузил себя подобными размышлениями, а теперь всё время думаю, как ты отнесёшься к тому-то, как ты посмотришь, если я расскажу тебе об этом. Причем, совершенно уверен, что ты не станешь смеяться или обсуждать это с кем-нибудь из подруг.

– Наверное, потому, что у меня их не так уж много.

– Неважно… Теперь я думаю, наше решение пожениться – это судьба. Мы с тобой прежде по жизни даже не шли, а так, скакали вприпрыжку, и только сегодня я начал понимать, что стал мужем. То есть, теперь я за тебя отвечаю. Родители передали мне тебя из рук в руки, и должны быть спокойны за своё чадо…

– Вадик, ты не слишком…

– Не слишком! – перебил он. – Кажется, я начинаю тебя любить, как ни глупо звучит такое признание после свадьбы.

Он осторожно поцеловал глаза Эльвиры, нос, щеки, подбородок, шею и стал осторожно расстегивать пуговицы её домашнего костюмчика. И она, поежившись от разбежавшихся по телу мурашек, усмехнулась про себя: а в конце концов всё опять свелось к сексу!

Эльвира с трудом пришла в себя. Солнце жарило как в Африке, и она, наверное, обгорела, – всё тело так сильно болело, что она не решалась повернуться. Даже глаза боялась открыть, потому что никак не могла вспомнить, где она и что с ней?