Дарья Макарова - Девичник и прочие неприятности

По настоянию Сашки мы не только отдраили до зеркального блеска гостевой домик, но и хозяйский дом, а также территорию бассейна и гараж. Сашке чудилось, что Черноволосый (за неимением имени, мы стали называть его так) мог побывать где-то помимо домика и оставить отпечатки пальцев. Ее паранойя быстро передалась всем. Оттого ни одна и ни разу не задумалась пожаловаться и с превеликой тщательностью протирала все имеющиеся поверхности.

Потратив на уборку несколько часов, мы заметно подустали и разбрелись по комнатам в надежде на прохладный душ и возможность побыть наедине со своими мыслями.

Мои мысли обернулись слезами. Но позволив себе минутную слабость, я решительно выключила воду и, завернувшись в пушистый халат, покинула ванную комнату. Раскинувшись поперек кровати, долго таращилась в потолок, стараясь не поддаваться эмоциям и воспоминаниям. Прошлое потеряло актуальность. Будущее пугало неимоверно. Но трудно придумать что-то страшнее настоящего.

Напомнив себе, что еще ни один бой не был выигран лежа на диване, я заставила себя подняться. Натянула платье и вышла на террасу. Куст жасмина, раскинувшийся между моей мини-террасой и основной (той самой, где мы так веселились вчера), раздражал безбожно. Бедное растение ни в чем не виновато, только человек, что обнимал меня в его тени, да собственная глупость.

Подставив солнцу лицо, я простояла некоторое время в уютной тишине. И все же, пора начинать.

Дверь моей спальни выходила в небольшой коридор, на противоположном конце которого располагались спальни Маруси и Сашки. Посредине находился выход на террасу, а чуть дальше лестница, ведущая на второй этаж. Легко взобравшись по ступенькам, я пригласила девиц на военный совет. Не забыла и про Сашку. А Маруси в спальне не оказалось.

Она перебралась на кухню и не заметила моего появления. Зато я не на шутку обеспокоилась тем, сколько решимости и одновременно страха было на ее лице, когда она с остервенением переключала каналы телевидения.

– Говорят, со звуком интереснее.

– Это если всякий бред слушать собираешься. Я же только картинки смотрю, – вздрогнув при звуке моего голоса и тут же изобразив беззаботность, сказала она.

– Интересный подход. Надо взять на заметку.

– Обращайся. У меня полно идей.

– Это прекрасно. Явно пригодится.

– Все еще надеюсь, что нет.

– О Чернявом в новостях не сообщали?

Бросив на меня быстрый взгляд, Маруся покачала головой и тут же с вышколенной улыбкой официанта спросила:

– Кофе?

– Лучше чай. Спасибо.

– А мне кофе, – плюхнувшись на табурет по соседству, возвестила Сашка. Остальные поддержали ее выбор напитка.

– Какие будут предложения? – когда все переместились в гостиную, поинтересовалась Маруся.

– Предложения лучше попридержать. Если повезет, не пригодятся вовсе, – наставительно заявила Сашка. В какой-то мере я была с ней согласна – иногда спешка может и головы стоить. Впрочем, с промедлением история та же.

– Незнание убивает, – тяжко вздохнула Жанна. Сашка саркастически улыбнулась.

– Ты напутала, это про курение.

– Про ЗОЖ потом поговорим, – нахмурилась Маруся.

– Да, давайте лучше о покойнике, – закивала Нора. Она всегда умела выбирать выражения.

Все разом поморщились, будто приступ острейшей зубной боли ударил по каждой. Но Всеумнейшая Корф привычно сделала вид, что не замечает чужих мытарств.

– Признавайтесь, к кому дядя явился?

– Судя по всему, он просто проезжал мимо, – хмыкнула Маруся, прервав затянувшееся молчание. – И решил испортить нам праздник. Плохой человек. Ай-я-яй.

– Так не бывает, -покачала головой Дора. Она заметно устала. Темные тени залегли под глазами. – Давайте подумаем. Может, кто-то из нас с ним знаком. Я не говорю о дружбе домами. Вовсе нет. Но… где-то видели, пересекались на чьем-нибудь празднике или по работе…

Последующие несколько минут каждая усердно сканировала собственные мозги в поисках нужной информации. Не нашлось.

– А если его все-таки Ковалев подослал? – робко сказала Жанна. Иметь под рукой козла отпущения, годящегося на все случаи жизни, безусловно, удобно.

– Хорошо, – кивнула Дора. – Представим, что это так. Зачем ему это?

– Как зачем? – возмутилась Жанна. – Посадить меня в тюрьму и забрать все имущество себе.

– Оно ему и так принадлежит, – фыркнула Нора. – Деньги-то его.

– Деньги его. А годы жизни – мои. Так что, все поровну, – отрезала Жанна.

– Какие годы? – возмутилась Нора. О чужой личной жизни она всегда знала лучше всех. – Вы разбежались, едва медовый месяц кончился! И после первой же ссоры к адвокатам побежали. Не брак, а сплошное судебное заседание.

– Маловероятно, – влезла я, не желая вдаваться в подробности чужих отношений. – Я не раздел Ковалевских капиталов имею в виду, а обвинение в убийстве. У тебя целых пять свидетелей, что ты невиновна и к дяде близко не подходила.

– Мы просто не знаем его плана! Этот человек полон коварства! Может, он хочет, чтобы мы думали…

– Еще идеи есть? – перебила Нора. Жанна обижено засопела.

– Я на память не жалуюсь, – пожала плечами Дора. – И мужика этого вижу впервые. Так что, засадить нож в брюхо повода не имелось.

– Мне он тоже не знаком, – призналась я. – Если даже где-то когда-то жизнь сводила, не запомнился.

– Это ты зря, – не сдержала улыбки Маруся. – Мужик красивый. И явно при деньгах. Был.

– Ритке такое счастье без надобности, – хмыкнула Жанна. – Свой не хуже дома сидит.

А Нора брезгливо поморщилась. Ее дома ждали лишь пыль да скучные книги. И виноватой в этом внезапно оказалась Иванова:

– Кто о чем, а вшивый о бане.

– Не все же о покойниках, – хмыкнула Маруся. Чувствовалось, что желание огреть Нору чем-нибудь тяжелым возрастало с каждой секундой. –Не ты ли, к слову, ему свидание назначала?

– Разумеется, нет!

– А знаешь, охотно верю… – кивнула Маруся. – Ведь ты и свидания – вещи из разных вселенных. Мне за тебя, как и всех обиженных жизнью женщин, обидно, конечно. Но что есть, то есть, и мужики проходят мимо, не оборачиваясь.

– Ах ты… да ты…

– Чего это ты так раскраснелась? – ухмыльнулась Маруся. – На правду ведь не обижаются. Сама всех вечно этим поучаешь, словно пластинка заезженная. А, мышка наша серенькая?

Нора пошла пятнами. Она сверлила Марусю гневным взглядом и нервно шевелила тонкими губами. Все присутствующие нервно замерли. Одна лишь Маруся посматривала на нее надменно, радуясь нанесенной обиде. Но вдруг и на некрасивом лице Норы появилась улыбка. Злая, едва заметная. И сразу стало ясно – сейчас грянет.

– Ты все правильно говоришь, – елейно запела младшая из сестриц. – Правда дорогого стоит. И скрывать ее не стоит. Особенно от близких. Они ведь все поймут, все примут. Да?