Елена Свительская - Ветер моих фантазий. Книга 2

«Братом прикидывается. Что защищать умеет, скрывает. Наверное, кианин-спутник» – холодно отметил в уме Сандиас.

– Зачем ты издевался над моим братом? – наконец подал голос один из его новых объектов для изучения, но, почему-то, сам Кристанран. – Он ничего дурного тебе не сделал!

«Интересно, как ты запоёшь, если узнаешь, что твой любимый братец – не человек?» – с усмешкою подумал Сандиас.

У него самого братьев тоже не было. Или всё же был один, старший, но века два назад как помер в какой-то экспедиции? Или просто убежал с кем-то против воли семьи, так что имя его затёрли из общих списков, соврав, что нет его больше среди живых. Тут смышленый мальчишка тоже не успел ещё пролезть на глубь хранилищ камер, до архивов документов и личных бесед докопаться ещё не сумел. Не все нашёл. Кажется, ещё не все.

– Таких в Старую эпоху называли «человек с холодным сердцем», – с кривою усмешкой произнёс Кри Та Ран, пристально глядя на обидевшего его аини.

И словами он резал метко.

«Огромная база информации? – с интересом предположил юный исследователь. – Или… то проявление уцелевшей части его души? Настоящей души его усмешка? Ведь есть же теория, что души, ставшие артэа, что-то всё же чувствуют, проблесками, своё, но вроде редко»

В сердце или в душе Сандиаса жило большое любопытство. Ко многим вещам. Или то сказывались гены? У них несколько учёных было в роду. И, когда былые дети и свободные люди предавались разным развлечениям, этот любил рыскать среди чужих секретов или изучать всё подряд. Или душа каждого, живая которая душа, имеет свою какую-то цель? Ту, что имеется ещё до появления сознания? Сознание, не связанное с человеческим телом?.. Но, ведь если признать, что души сами по себе имеют сознание и какую-то цель… это же выйдет, что есть что-то в Дикой Природе, всё ещё сохраняющей скрытой какую-то свою часть… есть что-то в этой пакости, недоступное проницательному и любознательному человеческому уму?.. Но что движет саму природу? Если эту бессмысленную систему и правда что-то движет, само, изнутри?..

– Зачем ты мучаешь моего брата?! – обиженно выдохнул Кристанран.

И Сандиас испытал вдруг горечь. Он того, что эти двое так связаны. Так заботятся друг о друге! У него был свой кианин-спутник. Но с ним такой яркой заботы у них друг о друге не было. Просто Сандиас использовал своего хианриа как хотел. А тот, разумеется, ему и служил. Как и запрограммировали его артэа. Ну, то искусственное подобие души, которое изначально учёные прозвали артэа. То искусственное творение человека и прогресса, которое как ни старались его творцы, никак не могло полностью уподобиться живой душе, появляющейся у приророждённых или полуискусственных.

Хотя… может, всё дело было в том, что Сандиас среди предков имел несколько полуискусственных? Те славились особой расчётливостью и жестокостью, особенно, несколько поколений спустя.

Но Сандиас ещё жив. Даже при том, что его родственники уже усиленно искали себе приророждённых партнёров для создания нового поколения потомства. Просто с полуискусственными создать потомство уже почти ни у кого из рода не получалось. А с прирождёнными можно. Учёные вычислили, что какой-то процент приророждённых в роду должен быть, иначе этот род выродится. Следующие души будут слабыми или тела хлипкими, несмотря на обилие имплантатов лечебных, несмотря на серьёзную коррекцию генов. А ещё просто перестанут давать потомство.

Вот до этого потомок учёных ещё не докопался.

Но он родился с живой душой. И импульсивность, злость были ему присущи.

И, досадуя на этих двух мальчишек, столь убедительно прикидывающихся семьёй, он сказал, громко и резко:

– Я не брата твоего мучаю, Кристанран. Я мучаю твоего хианриа.

– Ты… ты снова издеваешься?! – подскочил человек раздосадованный.

– Но ты видел, что он сделал с моими кианинами-защитниками, – спокойно возразил Сандиас, плечами передёрнув. – Разве человеческий мальчик наших с тобой лет научен так кромсать боевых кианинов?

Вздрогнул Кристанран от внезапной догадки. Отчего-то кулак сжал его хианриа.

«Но, впрочем, это же Китрит 66-1, а эти гады очень изворотливы и убедительны»

– И вообще, – невозмутимо продолжил мальчик с жадным характером учёного, внимательно глядя за первыми встреченными Китрит 66-1 и его аини, такими редкими и такими взволнованными, – разве обычный мальчик кинулся бы так крушить моих спутников? А вдруг бы они оказались людьми? Разве человек может так безжалостно выпотрошить другого?

Кристанран страшно побелел. Сандиас с трудом спрятал улыбку.

«Надо же, какой же ты предсказуемый, Кристанран!» – довольно подумал он.

Человек потерянно осмотрел опустевшую землю, тщательно прибранную чужими роботами. Но, впрочем, он всё ещё помнил, как всё вокруг было покрыто клочками чужих тел. Так похожими на настоящие! Крохотные металлические капельки имплантатов не были заметными издалека. А потому будто трупы искорёженные, разорванные, разрезанные валялись вокруг, на части разделённые. И всё это сделал его брат. Сделал, о ужас, совершенно равнодушно.

«Разве человек мог?..» – отчаянно подумал он.

Повернулся к брату. К тому, кто несколько недель столь беспощадно прикидывался его братом, да столь нагло врал ему. Хотя мягкое сердце, душа, не отягощённая ещё слишком болью и трудностями, не хотела верить в те жуткие слова, сказанные чужим.

– Ты… – голос юного человека, отчаянно смотревшего на кианина, дрогнул. – Ты… скажи, Кри Та Ран! Честно скажи! Ты – человек или кианин?!

У второго мальчишки внутри что-то случилось. Будто прутьями металлическими внутренности проткнули. Раскалёнными прутьями. Боль, от которой хотелось съёжиться. Боль, от которой нельзя было убежать.

«Меня задели в бою?» – подумал он напугано.

Но эти глаза смотрели на него. Они… это они его резали! Без ножа.

– Ты человек или кианин?! – резко спросил Кристанран. И лицо его исказилось от внутренней боли.

«Сердце не смогли полностью восстановить внедрённые имплантаты?..»

Так подумал мозг. Сознание, рождённое в теле.

А остатки души, скрытой где-то внутри, подсказали:

«Ему больно, потому, что он не знает правды, потому, что Кристанран не хочет, чтобы я был кианином. Но я всё равно останусь только кианином. И он всё равно однажды это поймёт. Ведь кианины не могут совсем заменить людей. Временно – да. Но навечно – нет»

Он не осознал это толком. Но, следуя неясному порыву, почему-то решил сказать это сейчас:

– Я – твой хианриа.

Потому что он и правда был его хианриа. Только хианриа. Но это не помешает ему следовать за ним вечно. Ту вечность, которая будет длиною в их жизнь. И злость Кристанрана не помешает.