Есения Маас - Горизонтальная война. Снимая маски

Я так и не смогла нормально уснуть, забывалась беспокойным сном и просыпалась от каждого звука. Когда чехарда надоела, я просто сварила большую кружку кофе и села на кухне. Панорамные окна от пола до потолка позволяли насладиться ночными видами города. Эту квартиру подарил мне отец, даже нанял дизайнера, который учёл мои привычки и пристрастия. Когда я в первый раз вошла в дверь, катя перед собой коляску, просто ахнула. Двухэтажный пентхаус на Ленинском проспекте, с панорамными окнами по всему периметру и стеклянной лестницей на второй этаж. За всё время проживания я не изменила ни одной детали. Строгий, лаконичный стиль, без всякой лепнины и рюшей, от которых меня кидало в жар. Много места и воздуха.

Детали интерьера: вазы в полтора метра высотой, или кресла, стоящие у окон для лучшего вида, или занавески, меняющие цвет в зависимости от освещения – всё это выбирал папа. Даже кухня была небольшой и уютной. Её стены были из матового стекла с неброскими рисунками гор. Когда мы с Лизой только поселились здесь, я буквально витала в облаках от счастья. Конечно, какую девушку в восемнадцать лет поселят отдельно в таких хоромах?

А мать изводилась. И никогда сюда не приезжала, предпочитая видеться на нейтральных территориях или в родительском доме. И только спустя несколько лет я узнала, что эту квартиру она рассчитывала получить себе, а папа подарил её мне. Вот так и досталось огромное пространство в центре Москвы недавно родившей малолетке. И ведь, если бы мать себя не вела вызывающе, отец бы подарил квартиру ей, ибо мне собирался купить скромную двушку, вместо хором на четыреста квадратов, да с хамамом. Усмехнувшись, я посмотрела на часы, стрелка которых застыла на несколько секунд.

– Пять часов, а тебе всё нет, Никита, – простонала я в пустоту, сжимая замёрзшими пальцами холодную кружку.

Будто в насмешку, в замке входной двери тихо заскреблись. После нескольких поворотов ключа и щелчка, прозвучавшего словно гонг в тишине спящего дома, дверь медленно отворилась, впуская Ника. Увидев свет на кухне, он тихо разделся и прошёл ко мне:

– Мелания?..

Сидя напротив входа, я намеренно избегала прямого взгляда. Лицо, небось, уже опухло от бесконечных слёз. Поджав губы, я допила остатки холодного кофе и поставила кружку в раковину.

– Где ты был, Ник? – Мой голос даже не дрогнул, но сдержаться было сложно, очень сложно.

– Я же сказал, – нахмурился он, кладя связку ключей на стол и усаживаясь.

– Ты сказал, что твоей подруге нужна помощь, – кивнула я, понимая, что в душе вот-вот разгорится пожар ревности.

– Она… – Ник постучал пальцами по столу, отводя взгляд. – Не совсем моя подруга. Близкий человек.

– Я могу узнать, какого рода помощь ей потребовалась? – сглотнув, спросила я.

Он отрицательно качнул головой и промолчал, сжимая пальцами брелок от машины.

– Просто поверь мне, Мел, – Никита вскинул голову. – Я не мог иначе. Я не предавал тебя.

– То есть, – я зажмурилась и медленно выдохнула, – после года отношений и нескольких месяцев сожительства, я не имею права знать где и с кем ты провёл ночь? То есть, её проблемы важнее моих. Важнее того, что я нуждалась в твоей поддержке после смерти отца?

– Зачем ты выключила телефон? – спросил он, игнорируя мои вопросы.

Прижав ладошку ко рту, я съёжилась от внутренней боли. Мне всегда казалось, что я хорошо разбираюсь в людях. Я никогда не ждала такой подставы от Ника, сразу обозначив границы и пояснив, что, если ему приглянется другая – надо сказать правду и решать это как взрослые люди. А теперь получается, что самый болезненный удар я получила от того, кого не ожидала видеть в предателях.

– Мне нужно было подумать, – я оперлась спиной о столешницу и сложила руки на груди.

– О чём? – напряжённо спросил он.

– О жизни, работе и дочери. О себе, – всё-таки голос дрогнул. Но идти на попятную не в моих правилах, так что разговор я должна была закончить в любом случае.

– Что ты хочешь этим сказать? – глаза Ника вспыхнули непониманием и раздражением.

– Кто я для тебя, Ник?

– Любимая женщина, конечно. – Ему явно не нравилась тема разговора в пять утра.

– Полагаю, что так, – кивнула я, вспоминая проведённое вместе время. – Кто та женщина, с которой ты провёл эту ночь?

– Я не могу сказать, – покачал он головой, тяжело вздыхая. – Правда, Мел. Не могу.

– Кто твои родители? Чем ты занимаешься?

– Мои родители эмигранты, я же говорил. Почему ты задаёшь эти вопросы в пять утра? Давай пойдём спать, а? – его взгляд красноречиво прошёлся по моим ногам, задерживаясь на полоске кожи между распахнутыми краями халата.

– Чем ты занимаешься?

– Строительством, поставкой оборудования для заводов, – пожал он плечами. – Ты же знаешь.

– Нет, – качнула я головой и закусила губу, чтобы не взвыть. – Я никогда не интересовалась твоей работой. Сколько тебе лет? Когда твой день рождения? У тебя есть братья или сёстры, Ник?! – мой голос сорвался на крик. Я чертыхнулась и закрыла рот.

– Мелания. – Никита встал и подошёл ко мне, заглядывая в глаза. – Что случилось? Почему ты устроила мне допрос, да ещё в такое время? Разве я когда-нибудь давал тебе повод усомниться во мне?

Отвернувшись, я нахмурилась и разозлилась. Ну право слово, зачем всё портить? Почему просто нельзя сказать?!

– Никита, где ты был этой ночью?

Вздохнув, он обнял меня и опустил подбородок на голову. Я слышала, как сильно бьётся его сердце, чувствовала его запах, такой родной, такой близкий. Я не смогу остаться, если это измена. Не смогу.

– Я помогал старшей сестре.

– Сестре? – поперхнулась я. – Почему за весь год я ни разу о ней не слышала?

– Мел, я скажу это только потому, что вижу – без подробного объяснения ты не успокоишься и будешь себя изводить. – Он немного отошёл, чтобы видеть моё лицо и улыбнулся. – Марина работает в «Штэрне», а я знаю, что ты ненавидишь тамошнего директора. Поэтому и не говорил никогда, чтобы ты не сочла меня шпионом.

– Она занимает высокий пост? – сердце ухнуло вниз. Я же знаю, что отец торговал оружием с Глебом. И если Никита предпочёл скрыть от меня сестру, чем попасть под подозрение в шпионаже, стало быть, она…

– Марина Лебедева – глава IT-отдела.

Вздрогнув, я упёрлась руками в грудь Никите и заставила его отойти.

– Какого рода помощь ей потребовалась?

– Мел…

– Отвечай!

– Почему ты кричишь? – поднял он брови.

– Потому что ты пропадаешь на ночь глядя, в день смерти моего отца, – начала я перечислять. – Ты исчезаешь, чтобы помочь своей сестре, которая является правой рукой Глеба Домогарова, моего врага и человека, который отправил на тот свет моего отца!

Ой.

Чёрт бы всех побрал!

Круто развернувшись, я вылетела из кухни и помчалась в ванную, чтобы охладиться и привести себя в порядок. Может ли быть, что Ник человек Домогарова? Да нет, – отмела я мысль. Глеб бы никогда не нанял человека, чтобы тот со мной спал. Едва не влетев в стену, я остановилась как вкопанная и медленно повернулась к кухне, в проёме которой стоял Ник. Сложив на груди руки, он хмурился и исподлобья наблюдал за моими телодвижениями.