Есения Маас - Горизонтальная война. Снимая маски

Быстро одевшись и, взяв ребёнка на руки, Мелания пошла прочь из комнаты, таща за собой чемодан. Стук колёсиков по паркету эхом отдавался в груди.

– Сергей! – не своим голосом заверещала Мария, пытаясь остановить дочь. – Сергей!

Со стороны кабинета послышались тяжёлые шаги и голоса.

– Чего ты орёшь, Маша? – Из-за угла показалась седая голова хозяина поместья. – Глеб, подожди, – обернулся мужчина за спину.

Вмиг похолодев, Мелания собрала остатки мужества, и вскинула голову. Она не позволит этому зверю подчинить её собственным страхам. И пусть прямо сейчас её сердце разбито на сотни осколков, её гордость то единственное, что ещё удерживает на ногах.

– Эта чертовка хочет уйти из дома и забрать Лизу! – Острый ноготь воткнулся Мелании в запястье.

– Мел через месяц восемнадцать, – выдохнул мужчина, – и Лиза её дочь. Пусть делает, что хочет. – Повернувшись к Мелании, он окинул её странным, напряжённым взглядом с головы до ног и спросил: – Деньги есть?

– Есть, – кивнула она, внутренне ликуя. Отец себе верен. Его мало волнуют человеческие отношения, и чтобы решить тот или иной вопрос, он всегда использует деньги.

– Погоди. – Сергей Владленович прошёл к шкафу и открыл ящик. – На вот. – Связка ключей легла в ладонь Мелании, приятно холодя руку. – Ключи от квартиры. Я хотел подарить тебе на день рождения, но раз такая ситуация, то бери – владей. – Мягкая улыбка тронула пожелтевшее от болезни лицо.

– Спасибо, – едва не всхлипнула Мелания, но вовремя прикусила язык. Глеб стоял рядом и плакать при нём она точно не собиралась.

– Документы в этой папке, вместе с адресом. – Мужчина вновь протянул руку, теперь уже с документами на жильё.

Подавшись порыву, он поцеловал Меланию в щёку и шепнул:

– Я на твоей стороне. Береги себя и Лизу. – Отступив, он громко добавил: – Мелании пора жить собственной жизнью, Мария. Глеб, – Сергей Владленович повернулся к скучающему черноволосому молодому мужчине с ярко-голубыми глазами. – Нам ещё нужно договор подписать. Пойдём в кабинет.

Прижав к груди документы с ключами, Мелания едва не застонала от счастья. Уже выходя на улицу, она запнулась и посмотрела на застывшую статуей хозяйку теперь уже ненавистного дома:

– Несмотря на твоё скотское отношение, я всё-таки тебя люблю… мама.

Хлопья снега облепили маленькую, сгорбленную фигурку Мелании, пока она шла, прижимая к себе спящую дочь. Ей было восемнадцать, её дочери только что исполнился год. Никто не знал, чем обернётся эта выходка в будущем, никто не представлял ту ненависть, что обрушится на этих двоих спустя каких-то несколько лет.

В этот вечер Мелания получила долгожданную свободу, а вместе с ней и ответственность за судьбу маленькой девочки, что стала яблоком раздора между двумя могущественными семьями и двумя хрупкими на вид женщинами.

– Ром, я так скучаю… – шёпот сорвался с губ вместе облачком пара.

Холодный, шершавый камень подмораживал пальцы рук, но в общем-то мне было всё равно. Такой прекрасный, солнечный день хотелось разделить с кем-то очень близким. С кем-то, кто знал меня от и до, кто никогда бы не предал.

– Знаешь, она бы тебе понравилась. – Улыбнувшись, я смахнула снег со скамьи и присела на краешек, рассматривая крупный нос в веснушках. – Лизе уже восемь, но характер… как будто ты, только в юбке. Странно, да? – шмыгнула я носом. – Но весело. Что ни день, то цирк с конями.

Позади послышался хруст снега. Я выдохнула застрявшие в горле слова и подставила лицо солнцу, одновременно смаргивая слёзы.

– Мел, ты скоро? Лизу пора забирать.

Тёмная фигура Никиты закрыла свет и волшебство момента ушло. Осталось только глухое раздражение из-за того, что нас потревожили.

– Иду.

Поднявшись, я сунула руки в карманы куртки, и в последний раз взглянула на надгробие: с яркого, резкого снимка на меня смотрел рыжий мальчишка. На миг почудилось, что в навсегда застывших карих глазах промелькнула тоска.

Зажмурившись, я вздохнула и поправила новый букет.

– Пойдём. – Ник взял меня под руку, уводя прочь. – Твой родственник?

– Нет. Но он был самым близким и родным человеком. Он был моим домом. Когда-то.

Снова выдавив унылый вздох, я пошла вперёд оставляя далеко позади мёртвые стены Ваганьковского кладбища.

С Никитой мы познакомились меньше года назад, но он как-то быстро влился в нашу с Лизой маленькую семью, и занял в ней прочное место. Может, потому что напоминал мне его ? Иногда я ловила себя на мысли, что Ромка вполне мог вырасти именно таким. Только у Ника волосы были гораздо темнее и жёстче и глаза зелёные.

Эта поездка на кладбище была первой за год, и как всегда на несколько часов выбила меня из сил, так что за руль сел Ник. Смахнув с пальто несколько снежинок, он завёл двигатель и повёз нас к школе.

Лиза уже второклассница, и закончит ту же частную школу, что и я когда-то. Поначалу мне было тяжело вернуться в знакомые стены, но, в конце концов, пересилив себя я сдалась – образование здесь было лучшим во всей Москве. А желать ребёнку лучшего – удел каждого родителя.

Сидя в холле первого этажа, я скользила взглядом по знакомым портретам и лозунгам. Вон там Ромка признался мне в любви, стоя у фонтана и переминаясь с ноги на ногу, словно младшеклассник. Сердце защемило от тоски и острой нехватки родной улыбки и веселого смеха. Как часто мы понимаем, что потеряли, лишь лишившись этого? Старая истина, которую сложно вдолбить в голову подрастающему поколению.

– Мам! – со спины раздался звонкий, укоризненный голос. – Я же просила не ждать меня в школе. Я уже взрослая.

Дочь шла в компании таких же второклашек. Судя по всему, за последний год она стала лидером своего класса. Вон как ребята ей в рот смотрят, – усмехнулась про себя, вспоминая молодость.

– Извини, – фальшиво понурилась я. – Никита хотел отвезти нас в ресторан. Ты помнишь, что у меня сегодня день рождения?

На бледные щёчки дочери набежал стыдливый румянец. Тряхнув копной чёрных волос и сверкнув тёмно-синими глазами, она подхватила меня под руку и потащила на выход.

– Мамуль, ну так нечестно, – заныла дочь. – Никто не будет воспринимать меня всерьёз, если меня мама будет со школы встречать. Пусть водитель приезжает, как у всех.

– Мы не все, Лиза. Не вижу ничего плохого в том, чтобы встретить любимую дочь. Тебе придётся смириться, Ириска.

– Ну не при всех же, – испуганно зашипела она, сделав большие глаза. – Не называй меня так.

– А как надо?

– Елизавета, – гордо вскинула дочь голову, – или Элла.

– Какая Элла? – споткнулась я.

– Принцесса Елизавета Гессен-Дармштадтская, мам, – укоризненно пояснила дочь. – Мы сегодня проходили по истории род Романовых.