Диана Билык - Дитя короля

– Кто бы мог подумать, что Мариан такое сделает? – ворчит старик. – Рос ведь хорошим мальчиком. А как из лука стрелял! И вот что из него получилось…

– Не напоминай, и так тошно! – я никогда не кричу, но здесь просто не получается удержать контроль. Приходится до боли сжать переносицу пальцами и сделать несколько глубоких вдохов и выдохов.

– С Дарайной будет непросто, хаш. Боюсь, что она может не полюбить тебя из-за сходства с братом, – продолжает резать правду-матку Месс, будто ножом по открытой ране водит. – Мой совет: дай ей полную свободу выбора – пусть она вздохнет, вспомнит, что такое жить нормально. Пусть почувствует себя нужной женщиной, займи ее чем-нибудь интересным. Хочет носить простое? Да пусть носит. Не хочет есть? Пусть. Малыш все равно для нее важен, долго терпеть она не станет – природу не обманешь. Но пойми, не нужны землянке наши жестокие традиции, ей сейчас понимание и поддержка важнее.

– Да я понимаю, – киваю и смотрю на советника. Если бы отец был рядом: он бы сказал тоже самое, ведь Месс служил королю задолго до моего рождения. – Да только люди начнут болтать лишнее, если она будет упираться и носить одежду шугра. Еще припишут мне роман со служанкой, знаешь же, что слухи у нас плодятся, как тараканы.

– Это разве твои проблемы? Тот, кто ляпает языком, как кисть с вонючей краской, пусть носится со своими сказками, хоть лопнет. Пусть истечет завистью, отравится ею сполна. Думаешь, мало сейчас охочих обвалять твою личность в грязи? Это все не имеет значения, пыль по сравнению с нависшей угрозой: над Мэмфрисом и твоим наследником. Ты же знаешь, что Дарайне после всего, что она пережила, очень сложно, сложнее, чем нам с тобой. Сделай все, чтобы она залечила свои раны, чтобы выносила здорового малыша. Я могу руны забвения сделать, но она – асман, вряд ли сработают, а если и сработают, сделают только хуже, потому что память вернется – и тогда будет в сто крат тяжелее пережить трагедию. Да и нежелательно это во время беременности.

Я вздыхаю, плечи резко падают вниз, будто меня дернули за веревочку и отпустили натяжение. Советник прав.

– Что делать, Месс? Я не знаю, как ей в глаза смотреть, с какой стороны подойти.

– Будь собой, Эмиль. Это самое главное. Докажи, что ты не Мариан. Что вы – разные люди. Дай девушке почувствовать, что она может тебе доверять.

– Вчера в ее глазах такая ненависть была, что мне хотелось спрятаться, – отчаяние крошит мой голос, превращая в хрип. Веду ладонью по лицу, чтобы уничтожить мысли. Но они не уходят, путаются в висках яростным пульсом, перекрывают комком в горле воздух и опускаются раскаленной иглой на живот, где утром распустился огненный цветок истинной пары. – Я едва стигму вызвал, а ты же знаешь, что будет, если мы…

– Эмилиан! – советник суматошно встает и, вытирая пол синим хитоном с широкими рукавами, подходит ко мне. Кладет ладонь на плечо и слабо пожимает, как раньше делал отец. – Решай проблемы по мере их появления, не торопи события.

– Хорошо, – я поджимаю губы и поправляю волосы, что туго стянуты на затылке в хвост. – Схожу к ней, попытаюсь поговорить, – иду к двери, а Месс спокойно добавляет:

– Поласковей. Помни, кто ты, Эмиль. Не король, а мужчина, прежде всего.

– Ой, Месс… Здесь ласка не поможет, – покачивая головой, ухожу из тронного зала и думаю о последних словах советника. Дара воспитывалась на Земле, откуда я могу знать, какой мужчина ей нужен? Но если Древние нас выбрали, значит, что-то в нас есть, что-то мы сможем найти друг в друге.

Часовые пропускают меня к заветной двери, но ладонь замирает над золотой ручкой. Я несколько раз глубоко вдыхаю, прежде чем нажать, и понимаю, что не могу справиться с безумным трепетом по всему телу.

А если Дара гнать будет? Она ведь не придворная дамочка по вызову, даже не эльфийская куртизанка, не орчанка легкого поведения.

Она другая. Она асмана Дарайна. Мой дар Стихий и Древних.

Я пережил смерть брата на жертвеннике, восемь лет воевал за освобождение крайних земель от нечисти из Темного Измерения, два года назад внезапно потерял отца, отчего мне пришлось бросить военную карьеру и вернутся в Мэмфрис, чтобы занять трон. Я поднимал с колен страну, казнил предателей, вылавливал среди населения разжигателей смуты и сомнений, наказывал воров и бездельников тяжелыми исправительными работами, изгонял тех, кто смешивал кровь и спаривался не со своей расой – что запрещено по закону. Потому что я – король и должен защищать своих людей, должен быть твердым, как кремень, и непоколебимым, как секвойя.

А сейчас робею перед нежной и хрупкой девушкой, застываю в дверях, как расплавленное олово от ледяной воды, и, уставившись в пол, не знаю, что сказать.

И она молчит. Жмется в уголок, смотрит затравленно, проливая на меня ядовитую зелень глаз. Прикрывается простыней, что скрипит под ее тонкими пальцами.

– Дарайна…

– Я – Дара, – перечит она неуверенно и сильнее вжимает голову в маленькие плечи. Ждет удара, знаю. Это ясно по испуганному взгляду и дрожащим губам.

– На Ялмезе, в отличие от Земли, есть магия, – ловлю ее короткий осуждающий взгляд, но девушка тут же отворачивается, неприятно поморщившись. Я делаю вид, что не замечаю и, спрятав руки за спиной, сжимаю кулаки до хруста косточек.

– Зачем я вам? – спрашивает у стены, а не у меня. За неуважение к королю можно в темницу попасть, но я пропускаю и это. Заведомо прощаю землянке любые шалости. Только бы она выбралась из своего мрака, только бы попыталась взглянуть на меня иначе.

Дара не двигается, зачарованно смотрит на высокие канделябры на камине и удивленно распахивает глаза, когда замечает золотистую живую пыльцу, что прилепилась на стену и при свете солнца еле-еле мерцает – так пушистики напитываются яркостью на всю ночь. Маруньи можно увидеть в домах и замках только у высокопоставленных чиновников и богатых жителей Ялмеза. Это дикие цветы, сколько не пробовали выращивать в садах – растения погибают, потому магической пыльцы на всех не хватает, особенно если засушливый год, и поля сгорели под знойными лучами солнца. Мы, люди, пользуемся в основном свечами, для этого занимаемся пчеловодством, орки освещают свои жилища пульсирующими камнями такис из гор Рох-ра, эльфы украшают замки и дома холодным синим огнем, что они научились собирать в стеклянные шары – суи, а драконы… а драконам не нужно освещение – они видят в темноте.

– Что вы от меня хотите? – вдруг спрашивает Дара, а я перевожу на нее спокойный взгляд, но она быстро отворачивается. Если не будет пытаться найти во мне хоть какие-то отличия – мы никогда не выберемся из этой темноты.

И что за странная привычка у землян всех во множественном числе величать?