Юлия Герман - Венганза. Рокировка

С бешено колотящимся сердцем я приближался к Марине, предвкушая момент, когда наши глаза встретятся. Я ждал искры узнавания или интереса, искусно прикрытого холодностью и равнодушием. Но передо мной всё так же сидела лишь её оболочка, которую заполнили совершенно другим человеком. Находясь рядом с этой холодной, как лёд, и закрытой девушкой, не знал, в какую сторону нужно двигаться для разрушения выстроенной стены. Но я, чёрт возьми, не собирался притворяться кем-то другим. Однажды она смогла полюбить меня таким, какой я есть, и если это произошло однажды, то я сделаю невозможное и войду в ту же самую воду.

Намерение дать ей время привыкнуть к моему присутствию таяло с каждой секундой, проведенной рядом с нею. Казалось, что чем дольше я бездействую, тем сильнее позволяю расти пропасти между нами. Смотрел в ее глаза цвета моря, вдыхал запах и понимал, что пропадаю. И чем дальше она будет от меня, тем глубже меня будет затягивать трясина отчаяния. Молча смотреть за тем, как моя женщина отдает всю себя другому, равносильно добровольному сдиранию кожи. Роль стороннего наблюдателя не для меня. Счастье Марины было одним из главных моих приоритетов, но только я способен подарить его ей. Пришло время решительных мер.

Неприступная крепость – таковым было новое амплуа Марины. Закрытая на тысячи замков и возвышающаяся надо всеми вокруг. Она пресекала любые попытки дотянуться до неё, превращаясь в восковую фигуру. Все время одно и то же выражение лица, сменяемое приторной дежурной улыбкой. Становилось тошно от подобной фальши и не терпелось, как можно скорее выбить из неё хоть одну настоящую эмоцию. Даже во время нашей первой встречи в ней не уживалась правильная девочка. Кроме примерной папиной дочки, какой она притворялась, она прятала в себе бунтарку, о существовании которой не подозревал никто. Знакомство со мной выпустило наружу её настоящую, позволив наслаждаться жизнью, потакать своим желаниям, почувствовать себя наконец-то живой. И наблюдая за этой девушкой, контролирующей каждый свой жест и слово, ощущал подступающую тошноту. Лишь проигнорировав ту жирную красную черту, прочерченную ею между нами, и переступив её, я смог получить доказательства того, что моя Марина всё еще там, под пластиковой маской. Лёгкий румянец, проступивший на её щеках после моих слов, напоминающих о нашем прошлом, говорил громче тысячи голосов. Я не был глупцом и видел, как расширяются ее зрачки и учащается дыхание при упоминании о прошлом. И мне не нужно было подтверждений того, что наша близость ей по-прежнему не безразлична. То, как она задерживала дыхание при моих прикосновениях, было весьма красноречиво. И, черт возьми, эта невинная и, в то же время, настолько интимная реакция ее тела вызывала во мне целый ураган эмоций, сдерживаемых неимоверным усилием воли. Не хотелось давить на нее, дав пространство и время осознать происходящее, но и отсиживаться в стороне, не предпринимая совершенно никаких действий, оказалось бы совершенной глупостью. Увидев, как Марины выбежала из-за своего столика, я лишь утвердился в своей правоте. Я ей не безразличен. И очень скоро Котёнку придется это признать.

– Только у меня есть одна просьба, – вытянул на столе руку с дымящейся сигаретой Большой Денни.

Я внимательно посмотрел на него, полностью сосредоточив внимание на том, что он собирался сказать.

– Не позволяй личным делам влиять на бизнес. Банда – единственная семья, которая у тебя осталась и которая никогда тебя не бросит. Помни об этом.

Я молча кивнул, соглашаясь с каждым его словом. В действительности, Сангре Мехикано всегда находились рядом со мной, не оставляя даже в самые черные дни. И не следовало пренебрегать своими обязанностями и нашей связью с бандой, как это произошло со мной год назад. Только я прекрасно понимал, что если придется выбирать между Мариной и бандой, выбор окажется не в пользу последней.

– Не беспокойся, Денни. Я тебя не подведу.

– Пусть будет так, – не моргая, проговорил он. – Сейчас главная задача, снизить потери к минимуму, что крайне проблематично в условиях постоянных облав, – вернулся к бизнесу босс.

– У меня есть идея, но она тебе вряд ли понравится.

Как только мы закрыли личную тему, с плеч будто свалился тяжкий груз. Мне не хотелось оправдываться или убеждать Большого Денни в том, в чем сам себе не мог дать никаких гарантий. Проще было по-прежнему держать его, как и остальных, вдалеке от моих личных переживаний, декорируя внутреннюю боль делами и поиском ответов на проблемы банды. Только вот всё то, что действительно меня волновало, предстояло решать в полном одиночестве. В этот раз я не собирался впутывать в свою жизнь никого третьего: только Марина и я. Даже Хавьер не должен знать больше положенного. До сих пор я не смог выявить истинного виновника казни Марины, это пугало гораздо сильнее любых облав и перспективы попасться законникам. В моих рядах водился крот, способный вновь подвергнуть опасности жизнь Котёнка.

– Выкладывай, – затушил сигарету Денни, сложив ладони на столе, переплетая пальцы.

– Хочу на какое-то время приостановить поставку по основным каналам, пустив лишь по запасному и посмотреть, что из этого получится. У меня есть кое-какие подозрения и нужно, чтобы они либо подтвердились, либо, наоборот, развеялись.

– Ты представляешь весь масштаб убытков?

– Нам в любом случае нужно залечь на дно до тех пор, пока копы не забудут о нас. Иначе, помимо материальных потерь, последуют аресты наших ребят, и тогда Сангре Мехикано будет гораздо сложнее расхлебывать всё навалившееся дерьмо.

Денни замолчал, отвернувшись к экрану телевизора, мельтешащему через стекло кабинки. Несколько мгновений он молчал, обдумывая моё предложение. Я следил за его лицом, пытаясь понять, что происходит в его голове. Но босс по-прежнему смотрел на мелькающих в телевизоре китайцев, собравших у экрана телевизора всех сотрудников ресторана, эмоционально комментирующих на родном языке происходящее на экране. Сегодня мы решили встретиться за пределами владений Сангре Мехикано, избегая любой возможности прослушки. А если в банде находился крот, в чем я не сомневался, то любые гарантии приватности разговора отсутствовали. Чайна-таун являлся одним из немногих мест в городе, где можно было спокойно обсудить проблемы и при этом не бросаться в глаза. Местные настолько привыкли к туристам, что не особенно присматривались к новым лицам.

Денни начал отстукивать пальцами ритм, выходя из своеобразной комы.

– У тебя не больше недели. Попытайся вытянуть нас из этого болота, сынок, – посмотрел мне в глаза.

– Сделаю всё возможное, – проследил, как босс поднимается, кинув несколько купюр на стол, и покидает кабинку, зазвеневшую музыкой ветра.